Жена завоевателя
Шрифт:
Что-то загремело где-то на верхнем этаже. Они с Хиппингом подняли головы и уставились в потолок. Звук был такой, будто на пол упало что-то тяжелое. Хиппинг посмотрел наверх с заговорщической улыбкой.
– Моя суженая.
– А!
– Только что прибыла.
– Примите мои поздравления. Хиппинг помолчал, потом добавил: – Все еще устраивается.
– Мм. Похоже, что ей у вас не очень нравится.
Хиппинг рассмеялся слишком поспешно.
– Да, уж сегодня я не стану ее беспокоить своим вниманием. За священником уже послали.
Гриффин ощутил странное беспокойство, хотя понимал, что его вмешательства не требуется, это не его дело.
В спальню его отвел благообразный слуга. Комната оказалась простой, маленькой и пахла сыростью. К тому же было довольно холодно, несмотря на жаровню с углями. Но и это было не столь уж важно. Он поискал ночной сосуд, но не нашел его.
Не найдя искомого предмета в своей спальне и понимая, что полная кружка пресловутого эля, которую он выпил, скоро даст о себе знать, Гриффин направился к лестнице и нашел слугу, показавшего ему, где находится туалет для гостей. Он оказался снаружи.
Когда Гриффин снова вошел в дом, то опять услышал грохот где-то в конце коридора. Все, что ему сейчас требовалось, это несколько часов сна. Но, поднявшись на площадку второго этажа, он, вместо того чтобы повернуть к своей спальне, пошел в другую сторону, остановился и прислушался.
Было тихо, только приглушенно стонал ветер. Не было слышно ни криков о помощи, ни стука. Сам не понимая почему, он подошел к чужой двери.
Как ни странно, в замке двери торчал ключ. Он дотронулся до него, на мгновение приостановился, потом повернул его и открыл замок.
Тишина. По-прежнему ничего не было ни видно, ни слышно.
– Конечно, нет, – сказал он, обращаясь к пустоте. – Потому что там нет никого.
Дверь со скрипом отворилась, и Гвиневра упала в его объятия.
Глава 10
Они оба свалились на пол, причем Гриффин отлетел назад, опрокинутый ее рывком. Он поднялся на колени и зажал рукой ей рот, видя, что она готова закричать.
– Не могу поверить, – проговорил он, убирая руку от ее рта, потому что заметил, что она слишком растеряна, чтобы кричать.
– О, слава Богу! – ответила она громким шепотом. – Язычник! Как ты сюда попал? Нет-нет, не сейчас. Не могу поверить, что ты здесь, но сперва мы должны отсюда выбраться…
– А ты что здесь делаешь?
– У нас очень мало времени, пока он не вернулся за мной.
– О чем ты говоришь? Я оставил тебя с Клидом, в надежном убежище, и теперь ты оказалась здесь!
Мгновение он пристально смотрел на нее. В его сознании забрезжила догадка.
– Его невеста!
– Это не я!
Он потер лоб тыльной стороной руки, бормоча:
– Не могу поверить! Это невероятно. Быть похищенной дважды за одну ночь.
Она помрачнела.
– Это удивительно. Я и сама едва верю во все это. Я уехала из деревни…
– Почему? Там было сухо и тепло…
– Да,
Она отмела его заверения, говоря шепотом, но убедительно:
– Но небезопасно. С твоей стороны было безумием оставлять меня там, – зашептала она с силой. – Но сейчас нет времени… Я пришла сюда потому, что должна была прийти. Мне, конечно, известна репутация Хиппинга и то, что он причинил много неприятностей милорду королю, но я не знала, что он разбойник.
Ее губы искривились, и Гриффин подумал, уж не попытался ли Хиппинг поцеловать ее.
Эта мысль, вопреки здравому смыслу, вызвала в нем приступ гнева.
– Он запер меня здесь… против моей воли.
– Чего ради? – спросил он подозрительно.
Она мгновение помедлила с ответом, потом сказала:
– Не важно. Речь идет о политике.
Гриффин вдруг осознал, что главной его задачей стало не расширение границ владений Генриха фиц Эмпресса, а эта девица с волосами цвета воронова крыла и пылающими щеками, оказавшаяся снова рядом с ним. Ее взлохмаченные волосы и безумные глаза вызвали его беспокойство, но гораздо важнее был ее несломленный неукротимый дух.
Он схватил ее за руку:
– Пошли.
Он взял фонарь со стола и, уменьшив его свет до минимума, потащил девушку вниз по лестнице.
Стараясь держаться в тени, они вышли из парадной двери и, преодолевая поднявшийся ветер, добрались до конюшни, и никто их не увидел и не услышал.
Гриффин рывком открыл дверь конюшни. Бормоча ругательства себе под нос, он втолкнул Гвиневру внутрь, и сильный порыв ветра захлопнул за ним дверь.
Рев ветра смолк. Внутри слышались мирные звуки – животные жевали сено и время от времени переступали ногами. Здесь было тепло, намного лучше, чем в отведенной ему спальне.
– Где моя лошадь? – спросила Гвиневра.
Он поставил фонарь на приступку. Свет распространился по темной конюшне чуть дальше.
– Какая лошадь?
– У меня была лошадь.
– Что?
– Я прискакала сюда на лошади.
Он бросил на нее подозрительный взгляд:
– Где ты раздобыла лошадь?
Она пожала плечами:
– В деревне.
– Они дали тебе лошадь? – спросил он недоверчиво.
Покупка единственной пригодной для пахоты лошади потребовала бы выплаты годовой прибыли сельчан, которая в течение нескольких десятилетий была почти равна нулю.
– Да, но, если быть точной, они мне не давали лошадь.
– Ты ее взяла сама.
Она бросила на него сердитый взгляд:
– Да. Я взяла лошадь. Но я никого не убивала, поэтому нечего на меня так смотреть. Я думала, что смогу вернуть коня, но сейчас…
Она замолчала.
– Значит, так, – пробормотал он, пытаясь найти Нуара, рост которого составлял семнадцать вершков в холке и потому он возвышался над остальными лошадьми в конюшне. Услышав голос Гриффина, конь заржал.
– Что значит «так»? – Гвин поспешила за ним, отводя от лица мешавшие волосы.