Жених на замену
Шрифт:
Конечно же, мне очень нравится как выгляжу, когда просыпается волчица. Кожа, волосы, улыбка, блеск в глазах. Могу смотреть на себя в зеркало битый час, любоваться и радоваться. Это, разумеется, крайне непродуктивное времяпрепровождение, а меня работа не ждет, но как же это здорово быть здоровой, красивой и нравиться себе в зеркале. И как не часто я имею удовольствие улыбнуться своему отражению.
Вместе с волчицей во мне просыпается жажда тактильного контакта. Хожу по комнате и трогаю ткани: на постели — гладкие, прохладные. Ковер — острый, жесткий шершавый, зеленые гардины — мягкие, шершавые… Вчера ужинала в комнате очень
Боже! На кого я похожа! Смеюсь. Подхожу к столу и касаюсь острых холодных металлических инструментов для артефактов. Мне все интересно, все любопытно, я хочу трогать все своими новыми такими чувствительными пальцами. Хочу слышать, обонять, осязать…. Больше всего осязать, трогать…
Подхожу к зеркалу, руки тянутся погладить… Лицо, губы, уши, шею. Пальцы скользят по ключицам и ладонь опускается на грудь. Дыхание замирает, меня скручивает желанием. Хочется… так сильно хочется, чтобы ее сжал кто-то сильный, властный… Мой волк… Почему его нет рядом со мной?! Ну почему я всегда одна?!
Во времена своего затворничества в дальнем поместье, ночами не могла удержаться и ласкала себя. Представляла его… волка… того, кто уймет мой голод, раз и навсегда сделает меня счастливой. Но никогда не представляла никого конкретного, у мужчины в моих фантазиях не было лица. Но сегодня вспоминаю руки Рейнара Хардмана, и завороженная, с глупым животным любопытством гляжу на свою грудь под тонкой ночной сорочкой. Словно наяву вижу его сильную, крупную ладонь. Он бы…скользнул вот так, сжал… Дыхание сбивается, между ног сладко пульсирует. Ладонь чувствует затвердевший сосок. Он бы… сжал его вот так? Или катал между пальцами?… О, да, да-а… лучше та-ак… Пожалуйста, Рей, еще…
Отдергиваю руку, облизываю губы усмиряя дыхание. Невообразимо! Прекрати Вэл! О чем ты только думаешь, возьми себя в руки! Какой позор! Хочешь быть такой как в первый оборот? Просить, умолять, соглашаться на все эти мерзости?!
Торопливо иду в ванну и умываюсь ледяной водой.
И что еще за Рей?! Мистер Хардман, наглец, развратник и… Ох, лучше не вспоминать ни о чем связанном с сексом. Сейчас моя волчица даже на слово «разврат» реагирует не так как следует приличной девушке.
Придирчиво контролирую себя за завтраком, ем ножом и вилкой, не облизываю пальцы, но ничего не могу сделать со своей женской польщенной радостью в ответ на восхищение в глазах Криса. Да, я очень-очень красивая, правда Крис? Ведь правда же, я красивая? Вижу безмолвный ответ: да, красивая — и радуюсь как маленькая девочка.
Совершенно не способна работать сегодня, а еще все таращатся на меня на стройке. Не знаю почему, я конечно посвежела, но не настолько уж изменилась. Бросаю все бумаги и иду купить новую шляпку. Мне она жизненно необходима, вот прямо сейчас!
На улице встречаются какие-то волки из Хардманов. Сердце встревоженно замирает, но все обходится. Я более менее спокойно прохожу мимо. Меня меряют заинтересованным взглядом, но и только.
Первые дни после снятия артефакта самые бесшабашные и глупые. Становлюсь сущим ребенком с самыми простыми потребностями: играть, пробовать, изучать, есть, нравиться. Потом волчица осваивается, чувствует себя вольготнее. Я перестаю вести себя как игривый ребенок,
Хорошо, что Хардман уехал на эту их общую волчью охоту. Нет, правда, это очень хорошо. Не знаю заметил бы мистер «лапу себе отгрызу» мое преображение, но лучше не проверять. Он завтра возвращается, так что пока жених не притащился снова меня «проведывать», с утра закончу самые горящие дела и уеду в поместье. Проведу в глуши пару дней или недель, может станет полегче. Нужно учиться все это контролировать, учиться с этим жить.
Вечером мы с Крисом собираемся в оперу. Надеваю платье с декольте, завиваю волосы, глупо кружась перед зеркалом, смеша горничную. Прыгаю по лестнице, напевая что-то… и замираю.
«Рей приехал!» — радуюсь прежде чем успеваю себя остановить. Какой еще РЕЙ?!
Понимаю, что он в затруднительном положении. Его не ждали, на лице проступает досада. Я тут же прихожу на помощь — это вежливо, а я не хочу его обижать. По-крайней мере, он не пытался с ходу забраться мне под юбку, как его лощеный братец. Я… ищу ему оправдания? Он такой же Хардман как и все прочие! Или… не такой же? Ведь он не стал на меня давить, а мог бы. Вспоминаю, что давить он на меня не стал, потому что я была для него непозволительно уродлива. А сегодня? Хочу поймать в его глазах восхищение, удивление, но он только хмурится и молчит.
Я боюсь, что он окажется таким же корыстным, алчным и расчетливым как и все Хардманы. Что сейчас схватит меня за руку, отшвырнет Криса, и как альфа стаи возьмет меня, а я…что я. Конечно же сдамся как миленькая. Но еще больше боюсь, что ничего не изменится и даже не смотря на мой вид, я все еще буду недостаточно хороша для Рейнара Хардмана, будущего альфы клака, сильнейшего двуликого графства.
Он со мной не разговаривает. Молча идем к кебу, молча садимся. Мне очень и очень грустно. Не заметил какая я красивая? Все еще «лапу отгрызу»? Строго напоминаю себе, что мне его мнение вообще-то глубоко, очень глубоко безразлично… Но око не безразлично отчего-то.
— Прекрасно выглядите, Виолетта. — наконец получаю вымученный комплимент. Мда…. что ж, ясно. Недостаточно я преобразилась для Рейнара Хардмана, чего и следовало ожидать. Конечно, он ведь открыто ездит к белому Сиру, а она такая красавица. А уж всяких там волчиц у него не перечесть, а я… одна из многих в его стае. Решаю хотя бы сохранить лицо. Уж лизать ему руки, умаляя снизойти до себя, не стану.
Он сегодня очень красив. Модой немного пренебрегает, но от этого только мужественнее смотрится. Любуюсь исподтишка, но очень стараюсь не смотреть на его руки. Краснею сразу.
Ничего, это просто моя волчица шалит, хочется ей нравиться всем и каждому, это вовсе ничего не значит.
Опера превращается в пытку. Я сижу рядом с Хардманом и чувствую как он касается меня локтем. Невинное прикосновение волнует до дрожи. А еще он сел так вольготно, по-мужски расставив ноги, и от этой позы меня тоже бросает в жар.
Смотрю в бинокль чаще, чем следует чтобы не смотреть на его руки листающие программку, на сильные ноги, не бросать взгляды на лицо. Соберись, Вэл! Ну что ты?! Да у него таких как ты целое поместье, неужто хочешь быть одной из многих?