Женщин обижать не рекомендуется
Шрифт:
Но… он мне снился. Просто брал и без спроса приходил в мои сны, все такой же серьезный и спокойный.
— Если тебе сниться каждую ночь один и тот же человек, к чему это? — спросила я как-то у Веры.
— Бабушка наша всегда утверждала, что это человек думает о тебе. Настолько сильно, что ты его видишь даже во сне, чтобы не забывать. Кто там такой упертый? Порошин покоя не даёт?
— Ты прекрасно знаешь, что Порошин это детская влюбленность.
И разбавить мысли всегда помогала работа и генеральная уборка, когда у тебя появляется шанс разобрать не только хлам в доме, но и в голове. «Что
Вот так и с Димкой Ильиным, моим однокурсником, с которым может у нас что-то и могло получиться, но он испугался. Вот, нашла правильное определение, Егор не боялся меня и с ним я могла себя чувствовать на равных, не принижая свое достоинство.
Возвращаюсь к Ильину. Ещё в обеденный перерыв, пока я поглощала стейк с рисом, мне позвонила однокурсница.
— Полин, ты к Димасу на день рождения идёшь? — иду? Да я ему позвонить забыла, но…
— Конечно, иду!
— Да хотела предложить вместе такси отправиться.
— Насчёт этого не переживай, я за тобой заеду, — ради того, что она напомнила мне про такое событие, я готова была сделать небольшой крюк.
Ну, а потом набрала Ильина.
— Дмитрий, Вам как до Кремля не дозвонишься.
— Томина, хорош заливать! Ты ведь и не звонила. Это тебе кто-то из наших напомнил, так ты сразу решила меня набрать, — усмехнулся Димка.
— Ну, я ведь позвонила! Поэтому поздравляю с днём рожденья, желаю счастья в личной жизни!
— А где твое традиционное «Что пожелать тебе не знаю, ты только начинаешь жить…»? — это было традиционное поздравление для Ильина, и традиций я не меняла вот уже шесть лет.
— Еще не вечер — рассмеялась я.
— Кстати, на счёт вечера. Если он у тебя свободный, я компанию собираю у себя на небольшой той. Придёшь? Или Порошин не отпустит?
— А ты откуда знаешь? — удивилась я.
— Так, ты ж знаменитость теперь.
— Ладно, Димасик, почту тебя своим присутствием. По крайней мере, если не разгневаю главного.
Обошла меня эта беда. Едва часы пробили семь, я выходила из здания, направляясь на парковку.
Зимой в это время уже была темень, но весна на то и весна, что день длиннее, а от этого и смеркаться начинает позже.
Моя малышка стояла в гордом одиночестве на самом краю, так как сегодня я немного опоздала, и мое привычное место было занято.
— Эй, красавица — послышался за спиной незнакомый мужской голос, пока я ковырялась в недрах сумочки в поисках ключей.
— Вы мне? — обернулась я, когда перед взором предстал огромный мужик с небритой неухоженный рожей. Сзади меня грубо схватили, пока я не успела ничего сообразить, зажали рот и запихали в подоспевший к этому моменту внедорожник.
Сердце колотилось, то ли от страха, то ли от неоднозначности ситуации, потому что я боялась даже подумать, что это все происходит
Вот тут-то и пришло осознание того, что нужно отбиваться как-то. Начинаю брыкаться и кричать, на что получаю увесистый удар по затылку и теряю сознание. Но и то, видимо, ненадолго потому, что когда открываю глаза, мои похитители, которых, кстати, трое, заканчивают мне перематывать руки скотчем.
— Будет орать, заклею рот, — пригрозил сидящий справа.
— Вы кто? — задаю первый вопрос, который терзает меня все это время.
— Лошади в пальто, — выдает водитель, на что двое других начинают ржать. Камеди Клаб, мать твою.
— Вы меня убьете? — паника подступает к горлу комом, который просится наружу слезами.
— Смотря насколько мужики твои будут сговорчивы.
За окном уже темно, тем более тонированные стекла не пропускают сумеречный свет в автомобиль, ориентир я давно потеряла, но было понятно, что мы выехали за город.
— Иди ты, — рука того, кто отвлекал меня до похищения, жадно стиснула мое колено, вызвав во мне очередной приступ паники, которая наконец, вылилась слезами. Я попыталась вырваться, но теперь это делать было просто невозможно со связанными конечностями.
— Рябой, заканчивай, — рявкнул водила, краем глаза наблюдая за происходящим. — Приказ был не трогать.
А рябой уже разошелся, слюняво дыша мне в ухо и запуская руку под блузку. От голоса водилы он немного простыл и отпрянул. А между тем, машина съехала с трассы и двинулась в глубь леса. Это я поняла по освещённым фарами густым зарослям деревьев.
Через пару сотен метров мы тормознули.
— Ну, все, — я никак не могла успокоить истерику. Перспектива быть изнасилованной какими-то уродами не очень грела. — Как будто целочку матцал. Джокер, небось, и не такое с тобой вытворял.
А меня колотило, и при упоминании Егора, лучше не стало. Я его точно прибью.
Меня выволокли из теплого салона, сумку швырнули на все ещё лежащий здесь снег.
— Мы тебя не тронем, пока, — встал передо мной водила. — Ты сначала передашь послание своему папаше.
— Папаше? Я его никогда в жизни не видела, — шмыгнула я носом.
— Вот и будет повод найти, — пожал он плечами.
— Скажи, что мы не посмотрим на его авторитет. Он кинул не тех людей. А ушлепку своему покотцаному передай, что не хорошо мухлевать с боем. В следующий раз мы его конторку подождем, а там по великой случайности можешь оказаться ты.
— Все запомнила? — я утвердительно помахала головой. — Хорошая девочка.
Через минуту они укатили, оставив меня посреди темного леса. Подцепив зубами скотч, я попыталась высвободить руки, что получилось не с первой попытки. А потом кинулась к сумке, молясь, чтобы здесь ловил сигнал.
Натянув футболку, Егор уставился в окно, теребя в длинных пальцах зажигалку. Где-то сзади одевалась Татьяна, пока он думал, как провернуть очередное дело, порученное ему шефом. Этот бой был слишком важен и наконец стояли огромные деньги. От него зависело, будет ли налажен торговый коридор на Ближний Восток. И зависело, станет ли любимчик шефа, то есть он сам, кормом для собак.