Женщина на все времена

Хэран Элизабет

— Пока на месяц, — добавила она и стала намыливать руки.

Хозяин дома, казалось, что-то обдумывал. Он снова приблизился к молодой женщине.

— Моим детям не нужен временный человек, мисс Грейсон. Им лучше не привыкать к вам, если вы, так или иначе, уедете.

Нола отложила мыло в сторону.

— Я и не собираюсь уезжать. Я смогу убедить мистера Райнхарта в том, что ему лучше не нарушать договор. И вот еще что. Может быть, вы тоже замолвите за меня словечко? Ради детей.

— В том, что вам удастся убедить мистера Райнхарта,

я сильно сомневаюсь, и уж совершенно точно помогать вам не стану.

Сказано было безапелляционно, и Нола поняла, что этот человек, как и тот, в главном доме, желает только одного — чтобы она побыстрее уехала. Такое настроение лишь укрепило ее решимость остаться.

— Боюсь обмануть ваши ожидания, мистер Хетфорд. Я останусь.

Он напрягся.

— И где же вы в таком случае предполагаете жить? — резко спросил Хетфорд.

— Как я поняла из вашего письма, предполагалось, что учитель должен был жить здесь, но…

Их глаза впервые встретились, и Нола Грейсон замолчала на полуслове. Взгляд Галена Хетфорда пронзил ее насквозь. Хозяин дома подошел к ней чуть ли не вплотную.

— Именно он, учитель, — сказал Гален очень спокойно.

Молодая учительница решила не обострять ситуацию и не спорить.

— Я предложила мистеру Райнхарту использовать для этого школьное здание.

Она старалась тоже говорить спокойно — в тон Хетфорду.

— Я все сделаю сама. Мне будет там удобно…

— Удобно! — повторил он с сарказмом. — Удобной нашу жизнь здесь никто не назовет. Я же писал об этом мистеру Шелби! Может быть, где-нибудь в Сиднее или в Канберре женщина и сможет жить, но не на австралийской ферме.

— Меня нельзя назвать избалованной, мистер Хетфорд.

— Да что вы говорите? Какими же были бытовые условия там, где вы работали в последний раз?

Она поняла, что он имеет в виду, и вздохнула.

— Я так и думал, мисс Грейсон. Нетрудно догадаться. Это был дом лондонских аристократов? Или замок в каком-нибудь ближнем графстве?

— Что-то вроде того… Но это вовсе не значит, что я не смогу приспособиться к здешней жизни!

Он насмешливо поднял брови.

— А я полагаю, что вам это не удастся.

И тут Нола взорвалась:

— Почему мужчины всегда думают, что женщины — мимозы, которые вянут от любого ветерка? Я согласилась взять это место сознательно, прекрасно понимая, что будут трудности. Кроме того, у меня есть профессиональные амбиции. Мне показалось интересным учить детей, которые росли в нестандартных, по европейским меркам, условиях. Если хотите, это был своеобразный вызов.

— Я не понимаю, почему вы, английская учительница, решили бросить кому-то вызов и выбрали для этого столь далекую страну в целом и моих детей в частности. Но одно могу сказать твердо — я уверен в том, что для жизни в австралийской глубинке вы ни в малейшей степени не приспособлены. Месяц здесь вы не выдержите, так что Ленгфорд, пожалуй, дал вам многовато времени.

И вдруг Хетфорд взял ее руку, все еще намыленную, и провел

своими жесткими пальцами по мягкой коже ее ладони. Это было так неожиданно, что Нола смутилась.

— Вы никогда не делали никакой физической работы, — бесстрастно сказал Гален. — А у нас здесь нет ни прачечных, ни ресторанов. Никто не будет стирать ваши платья и никто не подаст вам обед. Модных магазинов у нас тоже нет, как и парикмахерских.

«Ты не можешь того, ты не можешь этого!» Всю свою жизнь она слышала от мужчин одно и то же.

— Я остригу волосы.

На секунду Гален Хетфорд явно растерялся, а затем его зеленые глаза сузились, как у рыси на картинке из той книги, что лежала в сундуке Нолы.

— Что еще вы собираетесь сделать?

— Я собираюсь принимать участие во всех хозяйственных делах на ферме, в домашней работе, в ведении бухгалтерских книг. Что еще должен был бы делать учитель-мужчина?

— Да, наша жизнь по силам только мужчинам. Мы встаем на рассвете и работаем целый день. После одного спокойного, подчеркиваю — спокойного! — дня на ферме вы устанете так, как не уставали никогда в жизни. Теперь вы меня поняли?

Нола знала, что спорить бессмысленно, и молча кивнула. Когда же наконец кончатся все эти разговоры и она сможет умыться? Вода остывает… И так хочется есть…

Наверное, Гален Хетфорд что-то прочитал в ее взгляде.

— Прошу прощения, договорим после, мисс Грейсон.

— Нола, — поправила она.

— Как, простите?

— Нам придется жить рядом и постоянно общаться. Церемонное обращение, по-моему, будет выглядеть смешным.

— Вы ошибаетесь, мисс Грейсон. Знакомство наше будет очень недолгим.

— И все-таки не будете ли вы столь любезны, чтобы называть меня просто по имени?

— Мне жаль, но я вообще человек нелюбезный.

— Будем надеяться, что это изменится, мистер Хетфорд.

Зеленые глаза хозяина дома потемнели. Надо полагать, от злости.

— Боюсь вас разочаровать, но это вряд ли.

Нола, как могла, привела себя в порядок, прибрала в пристройке и пошла обратно во флигель. Она просто бредила тарелкой горячего супа, но, услышав свое имя, застыла около двери на кухню. Хэнк Бредли рассказывал детям об их приключении на реке. Подслушивать было нехорошо, но удержаться Нола не смогла. Ей стало интересно, какое впечатление произведет эта история на детей, ведь они, конечно, тоже ожидали преподавателя-мужчину.

— Если бы мисс Грейсон не умела так хорошо плавать, она бы наверняка утонула. Ваша будущая учительница — смелая женщина.

— А как она спаслась? — в детском голосе слышался искренний интерес.

— В реку рухнуло дерево, и Нола ухватилась за него. Я сначала подумал, что ее задавило, но потом увидел, что она держится. Я бросил веревку. Она сумела ее поймать и обвязаться поперек туловища. Ну я и вытащил ее на берег.

Нола вся обратилась в слух.

— Она такая смешная в твоих брюках, Хэнк.