Женщина в библиотеке
Шрифт:
— Прошу прощения, что смотрел на вас так пристально, — осторожно обращается ко мне Красавчик. Я успела наслушаться американских акцентов, поэтому сразу определила, что он не из Бостона. — Мой редактор хочет, чтобы я включал в свои работы побольше описаний. — Он морщится. — Говорит, женщины в моих текстах носят одинаковую одежду, и я подумал… Черт, звучит странно, простите! Я пытался описать вашу куртку.
Я с облегчением улыбаюсь. Он пытается взять вину на себя. Отвечу ему любезностью.
— Она из твида в елочку, изначально мужская спортивная куртка, которую я приобрела в винтажном магазине и немного переделала у портного, чтобы не выглядеть в ней нелепо. — Я ловлю его взгляд. — Надеюсь, вы не напишете, что я выгляжу смешно.
На мгновение он смущается:
— Нет, уверяю вас… — Затем понимает,
Я не сразу соображаю, что он сообщил мне свое имя. Нужно ответить взаимностью.
— Уинифред Кинкейд. Можно просто Фредди.
— Она тоже писатель. — Девушка с Фрейдом заглядывает в мою записную книжку. — Делала о нас заметки.
Черт!
Она ухмыляется.
— «Девушка с Фрейдом»… Мне нравится. Лучше, чем Тату-Руки или Кольцо в Носу.
Я резко закрываю записную книжку.
— Супер! — Героический Подбородок поворачивается ко мне в профиль. — Надеюсь, вы описали мою хорошую сторону, а еще… — он улыбается, — у меня ямочки на щеках.
Красавчику, теперь известному также как Каин Маклеод, явно весело.
— Какое совпадение. Вам двоим нужно осторожнее выбирать места в библиотеке.
— Я Мэриголд Анастас, — заявляет Девушка с Фрейдом. — Не забудьте указать в благодарностях. А-нас-тас.
Не желая отставать, Героический Подбородок представляется Уитом Меттерсом и обещает подать на меня с Каином Маклеодом в суд, если мы забудем упомянуть его ямочки.
Мы смеемся, а охранники тем временем объявляют, что все, кто хотел уходить, могут это сделать.
— Вы узнали, кто кричал? — спрашивает Каин.
Охранник пожимает плечами:
— Да кретин какой-то, наверное. Решил пошутить.
Уит чинно кивает и произносит одними губами «паук».
Каин поднимает бровь.
— Звучало убедительно, — тихо произносит он.
И он прав. В голосе кричавшего слышался неподдельный страх. Но может, я просто приукрашиваю. Возможно, кто-то просто выбрал нестандартный способ избавиться от стресса.
— Пойду найду кофе.
— Ближе всего в Чайной гостиной Комнаты карт, — говорит Каин. — Там неплохой кофе.
— Уходите на поиски других подопытных? — спрашивает Мэриголд. Теперь, когда ее татуировки прикрыты рукавами, я замечаю, какие красивые у нее глаза: изумрудно-зеленые, выгодно подчеркнутые темными тенями и тушью.
— Нет, просто за кофе, — отвечаю я за себя и за Каина, потому что не знаю, к кому именно она обращалась.
— Можно с вами?
Вопрос был задан с такой детской простодушностью, что я не могла отказать.
— Конечно.
— А меня возьмете? — теперь Уит. — Не хочу оставаться один. Здесь где-то прячется паук.
И мы уходим в Комнату карт, где позже зародится наша дружба, а я впервые в жизни выпью кофе с убийцей.
Дорогая Ханна!
Браво! Драматичное, интригующее начало. Ты превратила мои жалобы в произведение искусства. От последней строки мурашки по коже. Она непременно зацепит читателя. Боюсь, правда, что издатель попросит тебя поставить эту строку в самое начало, чтобы заинтриговать всех любопытных. Могу сказать лишь одно: сопротивляйся! Сейчас идеально.
Правда, насколько эта строка гениальная, настолько же она и смелая. Помни, что ты бросила читателям вызов — заявила, что кто-то из этой троицы (Мэриголд, Уит или Каин) окажется убийцей. Теперь за ними будут пристально следить и придираться к каждой мелочи. Будет сложнее отвлечь читателей от улик, сложнее заставить их сомневаться. Но и есть что посмаковать, особенно учитывая, какие у персонажей привлекательные характеры. Как я и сказал, смело.
Могу ли я надеяться, что, раз действие происходит в Бостоне, ты посетишь нас с исследовательской поездкой? Будет здорово пострадать ради искусства за бокальчиком мартини лицом к лицу! Пока же могу посодействовать с проработкой чувства места и всем таким прочим. Считай меня своим разведчиком, глазами и ушами в Соединенных Штатах.
Несколько замечаний: американцы не используют термин «джемпер» (описание Красавчика). Лучше поменять на свитер или пуловер. Также женщины в Штатах не так сильно татуированы,
Я вернулся в читальный зал после того, как получил твое письмо и новую главу, и, боюсь, там нет строгого правила о молчании. Это скорее делается из вежливости. Легко исправить. Добавь парочку шикающих посетителей за соседним столом, и персонажи все так же будут побаиваться разговаривать. Я пообедал в Комнате карт, так что, если тебе нужны детали, обращайся. Как австралийке, полагаю, кофе тебе не понравится из принципа, но раз Уинифред американка, ей не к чему будет придраться.
Нужно ли тебе придумать, где Фредди будет жить? Если с деньгами у нее нет проблем, можешь поселить ее в Бэк-Бей, как раз по соседству с библиотекой. Большинство квартир располагаются в викторианских браунстоунах, но Фредди нужно быть богатой наследницей, чтобы позволить себе такие апартаменты! Кто она — «голодная художница» или всемирно известный автор? Если первое, то, скорее всего, она живет где-то в Брайтоне или Олстоне. Напиши, если нужно оценить какие-нибудь места.
Вчера я получил свой десятый отказ. Как будто бы хочется отметить. Может, куплю торт. Пишут, что слог элегантный, но им показалось, что я работаю не в том жанре. Видимо, это вежливый способ намекнуть, что им больше подойдет главный герой — вампир, а в финале должны напасть инопланетяне.
Я знаю, Ханна, что постоянные отказы — это своеобразный обряд посвящения, но, честно говоря, мне все равно больно. Не знаю, есть ли во мне стойкость, необходимая для этой профессии. Как, должно быть, приятно добраться до того этапа, когда ты можешь написать все, что душа захочет, и быть при этом уверенным, что издатели как минимум серьезно рассмотрят твою работу. Мой же этап ощущается как ритуальное унижение.
Глава вторая
Каждый раз, когда я ступаю на черно-белую плитку фойе дома на площади Кэррингтон, меня охватывает трепет. Это один из знаменитых викторианских браунстоунов, располагающихся в Бэк-Бей, — великолепный остроугольный фасад, идеальный ремонт внутри. Моя красиво меблированная двухкомнатная квартира выходит на внутренний двор с ухоженным садом и чугунными фонтанами — подобные апартаменты недоступны простому писателю. В гостиной по обе стороны от камина располагаются встроенные книжные полки, на которых собраны работы предыдущих лауреатов стипендии Синклера, проживавших здесь. Коллекция томов одновременно вдохновляет и внушает мне трепет. Чудесные романы всевозможных жанров, написанные авторами в этой самой квартире. За пятьдесят лет существования стипендии квартиру, без сомнения, ремонтировали несколько раз, но книжные полки, словно святыню, никогда не трогали. Они — смысл существования и сердце этого места. Иногда мне даже кажется, что я слышу его стук.
Возможно, именно из-за полок моя рука не поднимается писать. Я думала, что здесь слова польются с легкостью. Нужное время и нужное место — мечта, поддерживаемая престижной наградой. И все же я чувствовала себя недостойной, неуверенной. Я захлебнулась и в первый месяц удалила больше слов, чем написала. Но не сегодня.
Сегодня я вернулась из библиотеки в предвкушении. Мы провели в Комнате карт несколько часов — Каин, Уит, Мэриголд и я. Чуднo — четыре незнакомца узнали друг друга и поладили, словно были друзьями в прошлой жизни. Мы болтали обо всем на свете, смеялись и безудержно подшучивали друг над другом. Мне казалось, что я вернулась домой. С тех пор как улетела из Сиднея, я впервые выдохнула.
Оказалось, что Каин уже публиковался — отзыв на его первый роман выпустили в «Нью-Йорк таймс». Он мне этого не рассказывал — я погуглила его имя по пути домой. «Вашингтон пост» назвала его самым многообещающим молодым писателем Америки, а его первая книга стала небольшой сенсацией. Мэриголд изучает в Гарварде психологию, а Уит заваливает юриспруденцию. Однако его это не беспокоит. Похоже, это единственный способ избежать работы в семейной фирме.
В воспоминаниях о проведенных в библиотеке часах я едва замечаю на лестнице Лео Джонсона.