Женщина в библиотеке

Джентилл Сулари

— Трудно поверить, что он вас ударил.

— Уинифред, он пытался меня убить.

— Уверяю вас, мы не знали, что Каин такой жестокий.

— Но знали о его прошлом? — лукаво уточняет она.

— Не с самого начала знакомства, но случай, который он описал, больше походил на самозащиту.

Джин закатывает глаза:

— Да, конечно, самозащита, плохое детство — все как всегда. — Она осматривает меня с ног до головы. — В пятнадцать лет Авель Меннерс уже был закоренелым бандитом и в ответ на попытки отца себя воспитать вонзил несчастному в горло припрятанный для

этого случая под подушкой нож, а затем смотрел, как мужчина истекает кровью на полу. Его невозможно было оправдать. Если бы не возраст, ему светила бы смертная казнь!

Мне хочется защитить Каина, но я понимаю, что сейчас не время. И молчу.

— Пожалуйста, ради моего сына, звоните в полицию, если увидите его снова.

— Ради Уита?

— Уинифред, я его мать. Уит — моя главная забота, а Маклеод уже один раз на него напал. Очевидно, ему кажется, что я должна была добиться оправдательного приговора, и он достаточно жесток и низок, чтобы атаковать не только меня напрямую, но и моего ребенка.

— Простите. Я не хотела…

— Теперь, если позволите, я должна буду попрощаться. В гостевом доме собственный вход, так что Уит заберет вас, не проходя через основной. Он скоро будет — вы увидите машину в окно.

Я продолжаю чинно сидеть, пока Джин не скрывается из виду. Судя по маскулинному, общажному декору, в гостевом доме Уит и живет. Вокруг легкий беспорядок, хотя отсутствие пыли говорит о том, что комнату регулярно убирают. Чувствуется запах одеколона Уита. На стене в рамках и без висят фотографии: Уит играет в футбол, пьет в баре, обнимается с улыбающимися девушками. Рядом с ними — памятные вещи из Гарварда и всяческая электроника. Я впечатлена литературой на книжной полке. Уит начитан лучше, чем я думала. Произведения и биографии пулитцеровских лауреатов… В рамке стоит статья из «Рэг» — видимо, его первая: расследование об использовании стероидов в университетских спортивных командах. И вновь я удивлена. Уит хорошо пишет и, судя по статье, работал для нее под прикрытием.

На столике рядом с креслом лежит стопка книг, и автор одной привлекает мое внимание.

Это первый роман Каина. Я вытаскиваю его из стопки.

На черной обложке изображена белая зарешеченная тюремная камера. Дверь в камеру открыта. Книга называется «Возвращение», имя Каина написано некрупным шрифтом. Открываю первые страницы. Цитата из «Нью-Йорк таймс» описывает роман как «первобытную ярость в печати»; «Уолл-стрит джорнал» называет его «эмоциональной историей о лишении свободы и возмездии»; в отзывах остальных изданий встречаются такие слова, как «ошеломляющий дебют» и «тур де форс»; присутствует список наград. Томик зачитанный, к тому же первое издание. Уит прочитал роман Каина еще до нашего знакомства или одолжил экземпляр у кого-то, кто читал его множество раз.

На парковочное место у гостевого дома въезжает внедорожник Уита. Я открываю дверь и выхожу на улицу. Уит с Мэриголд сидят спереди. Я залезаю на заднее сиденье.

— Простите меня, я думала, мы у тебя встречаемся, Уит. Мне так стыдно. Твоя мама, наверное, думает, что я дурочка.

Уит пожимает плечами:

—

Ничего страшного. И мама думает, что я дурак, так что добро пожаловать в клуб.

— Но хорошо, что с ней все в порядке.

— Да ее ракетой не убить. Она наполовину Терминатор.

— Мне жаль, что я ее побеспокоила.

— Она сказала, что ты ей цветы принесла. Это любезно с твоей стороны. Она, скорее всего, не сказала спасибо, но это был милый жест.

Я стараюсь не встречаться с Мэриголд взглядами. Она смотрит на меня с подозрением. Поняла, что я пыталась сделать?

— Ужасно хочу есть. Вы уже выбрали место?

— Уит знает мексиканский ресторан в Кембридже, — говорит Мэриголд, все еще внимательно меня разглядывая. — Если у тебя нет возражений?

Я коротко ей улыбаюсь:

— Обожаю мексиканскую кухню. Поехали.

«Гвадалупе» в Кембридже — ресторан высококлассный.

— За мой счет, — говорит Уит, когда мы усаживаемся за стол, накрытый льняной скатертью. — За то, что вчера вас бросил.

— Меня ты не бросал, — отмечаю я. — Только Мэриголд.

Уит игнорирует мои возражения.

— Заставлю вас попробовать все мои любимые блюда, — говорит он. — Так что будет честным, если я заплачу за удовольствие познакомить вас с лучшими тако в Массачусетсе.

Он подзывает официанта, заказывает кувшин клубничной «маргариты» и, даже не глядя в меню, множество блюд. Мэриголд напоминает, что я вегетарианка, и Уит дополняет заказ еще несколькими. Для мексиканского ресторана количество еды кажется просто сумасшедшим, однако, когда приносят блюда, оказывается, что они сервированы маленькими элегантными порциями. И все равно стол ломится от еды, и мы едва поспеваем за требованиями Уита попробовать тот или иной кулинарный шедевр. Все ужасно вкусное, и первое время наш разговор вертится вокруг трапезы.

Только к десерту наше внимание смещается на Каина.

— Как думаете, где он сейчас? — спрашивает Мэриголд.

— Возможно, уехал из Бостона, — предполагаю я, просто чтобы что-то сказать.

— Нет, — твердо говорит Уит. — Мне кажется, он все еще здесь.

— Почему?

— Мама в порядке. Я тоже. Он столько лет ждал мести — я не могу представить, что он уедет, не завершив начатое.

— А что случилось с «он свое отсидел»? — восклицаю я, обиженная за Каина.

— Улетучилось, когда он попытался убить маму. — Уит морщится. — Прости, Фредди. Я был на его стороне, ты же знаешь, и, если бы мама не сказала, что это был он, я бы считал его невиновным… но мама уверена.

Я киваю — чтобы успокоить, а не согласиться.

— Твоя мама знала, кто он, до случившегося?

— В каком смысле?

— Она поняла, что Каин — это Авель Меннерс, которого она мальчишкой защищала в суде?

— Ей сказали в полиции пару дней назад. — Он щурится. — А что?

— Потому что люди ошибаются, особенно когда им страшно или они паникуют, — осторожно объясняю я. — Если твоя мама знала, кто такой Каин, она могла предположить, что он ее выследил и хочет ей отомстить. Так что, когда на нее напали, она его и увидела.