Женщина в мире мужчин
Шрифт:
Я этого не боялась, ибо подобного хотела, но понимала: до этого ещё очень далеко. А надо было быстрее – так как подколки и насмешки Алекса уже стали меня сильно напрягать. Вот я и решила действовать его же методом и, представьте себе, "включила тяжёлую артиллерию". Зная, как специалист, симптоматику послеродовой депрессии, я "изображала" частые перепады настроения, устроила парочку истерик (чего ранее не было) по поводу того, что Алекс не съездил на молочную кухню за кефиром для сына, пару раз не погладила его рубашку и, о ужас, несколько раз не постирала его носки (а это тоже была моя обязанность)… Вот вам и полная картина того, что у нас происходило, и почему мой супруг всё чаще оставался у родителей. И всё больше меня оскорблял... Ни в коем случае ни матом, а просто, например, так: "Что-то ты никак не худеешь, дорогая? Уверен, больше на тебя никто и никогда не посмотрит с желанием". Каково это было слышать женщине вместо поддержки? Мужчины, что же вы
Я не хотела мстить, а хотела просто уйти с сыном. Даже наоборот, каюсь сейчас: мне иногда было жалко Алекса. (Я ведь и сама была виновата – тем, что его разбаловала)… Но, как только он меня снова обзывал, жалость сразу улетучивалась. И я понимала: наш развод будет нам обоим только на пользу, потому как и он, и я наделали массу ошибок. Я, например, вела себя неправильно, подхватив эстафету ухаживания за Алексом у его матери, тем самым и дальше растя в нём "ребёнка", а не самостоятельного и независимого во всём мужчину (хотя он и был успешным бизнесменом, но в быту "зависел" от всего!). Да и появилось желание немного отомстить ему за всю ту Душевную боль, которую он причинил мне и в больнице, и уже дома. А это – "не есть хорошо", ибо я знала: опускаться до мести никогда нельзя, поэтому и делала всё, дабы Алекс добровольно захотел сам расстаться... И сына отпустил (как будто он – его вещь) со мной. Потому что придраться ко мне в отношении сына было абсолютно не за что – даже родители Алекса всячески защищали меня от него, объясняя: мол, у меня такая "несусветная" любовь к их внуку (хоть и в ущерб их сыну) из-за потери первого ребёнка, и меня можно понять. Они же не знали, что их внук – абсолютно спокойный ребёнок, и что я, когда сын вечером тихо играет в "манеже", читаю разные эзотерические книги типа "Анастасии" Владимира Мегре. А мне, Слава Всевышнему, хватило ума один раз "прощупать" их на предмет того, что у меня "вроде были какие-то видения" во время наркоза, дабы понять: "дурка" мне уже почти оплачена, и не настраивать их против себя, рассказывая о чём я читаю.
В итоге, где-то через год – к тому моменту, когда мой папаша был готов закодироваться от алкоголизма – Алекс был уже сам на грани "горячки", только не послеродовой, а созданной мною искусственно. Отношения у нас были, по правде говоря, хуже некуда, и он уже не скрывал, что нас связывает только ребёнок, продолжая меня обзывать и насмехаться, но не более того – о разводе не заговаривал. Собирался терпеть и дальше? Не знаю, но я точно не собиралась, да и играть в "стервозную" мне уже тоже надоело. Зато я точно знала: жизнь двух абсолютно чужих друг другу людей "ради ребёнка" не для меня – тем более уж я-то была в курсе, как никто другой, что как раз ребёнок в таких семьях и страдает в первую очередь. Мне сынуля дался очень непросто, дабы обрекать его на такое. И тут Алекс сам подкинул и "забил" последний гвоздь в крышку нашего брака. Видимо, от безсилия что-то изменить (или из-за мужской гордыни?) он лишил меня всех денег, всё покупал сам и требовал отчёта о том, как я потратила каждую копейку, если мне всё же поручалось что-либо купить. Я понимала: это была месть за то, что я "променяла" его на ребёнка, но всё равно было унизительно до омерзения, тем более что я такого в нём ранее и заподозрить не могла. Дорогие мужчины, не позволяйте себе так поступать со своими женщинами – сие не будет понято никогда. Даже в теперешнее время, имея обезпеченного супруга, у всех друзей которого жёны "сидят дома", я работаю и буду работать (сколько смогу), чтобы никогда больше не чувствовать себя столь безпомощно, униженно и жалко, как тогда, сидя с ребёнком "в декрете" первый год.
И я окончательно поняла: события надо форсировать, ведь мы с Алексом, хоть я этого и не ожидала, когда начинала "игру", дошли чуть ли не до ненависти. И как будто услышав крик моей Души, мне на помощь неожиданно пришла мать Алекса. Она зашла к нам в гости – проведать внука, и я ей вскользь намекнула на то, что у нас с её сыном происходит, и подкинула мысль: может, нам с её внуком навестить моих родителей на месяц-другой, пока всё не утрясётся. Она, на удивление, не сопротивлялась этой идее – видимо, сынуля давно и в красках "живописал" ей то, что у нас всё "на грани". И я тут же сообразила: если мы с сыном уедем после какого-либо очередного скандала, то далеко не сразу все поймут, что возвращаться я не собираюсь, и "бить тревогу" поначалу не станут.
Кстати, повод Алекс предоставил мне в этот же вечер, заявившись домой к часу ночи. Впервые, надо сказать (видимо, не случайно!), за нашу совместную жизнь. И, ожидая скандала, а услышав от меня только просьбу уехать
Она тут же "доложилась" о моём решении предкам Алекса, и они вместе составили план по возвращению "блудной овцы в стойло". Сразу оговорюсь: на сегодняшний момент я мою мать простила, и мы всё "проговорили и выплакали" за несколько очень непростых бесед. И я, и мой теперешний супруг всячески помогаем им с отцом, ведь они уже пожилые люди за семьдесят со слабым здоровьем. А тогда...
Иногда даже думаю, вспоминая прошлое: "Как я всё это выдержала? Что мне давало силы?"… И шлю искреннюю благодарность всем, кто мне помогал, потому как сейчас даже страшно представить, что я могла тогда вернуться к Алексу, и моя жизнь пошла бы по другому Пути.
Итак, мне была объявлена "холодная война". По плану, который придумали родители моего мужа (из самых благих – как им казалось – намерений), наступление началось с того, что моя мама заявила мне:
– Или ты возвращаешься к мужу, или в нашем доме (как будто этот дом не был и моим) у тебя должно быть всё своё! Своя паста, своё постельное бельё, своя посуда, своя туалетная бумага и свой вклад в оплату квартиры. И ещё у тебя и твоего сына есть одна пустая полка в холодильнике, а наши продукты трогать не смей!
Честно сказать, я всего ожидала в попытках меня вернуть, но не такого удара "под дых" от своих же близких. Ведь и они, и родители Алекса знали, что после того, как отец закодировался, свои "декретные" я ежемесячно, даже не забирая, начала автоматически переводить на счёт детского дома. Хотя… все вокруг понимали: на эти "смешные копейки", которые после дефолта 1998 года выплачивались у нас в Крыму под видом "декретных", нельзя было нормально прожить и пары дней, ибо сумма выплат колебалась от 7 до 11 долларов в месяц! Зато этих денег как раз хватало на то, чтобы покупать туалетную бумагу для одной группы детского дома (ну а как им было обходиться без сего важнейшего гигиенического атрибута?)! Ибо, сами понимаете, тогда наше государство подобную статью расходов (для брошенных детей) было не в состоянии профинансировать…
Так что меня и моего сына данная "подачка" от государства спасти явно не могла, а вот "бедным" деткам помогала пережить довольно трудные времена нашей страны. Вот потому-то я и стала переводить свои "декретные" на счёт детского дома, ибо с маленьким сыном мне было затруднительно туда ездить. Короче, все были в курсе: собственных денег у меня не имелось (даже на несколько дней автономного проживания), а значит – "приползу" обратно. Ведь Алекс передал через мою мать, что никаких денег нам с сыном давать больше не будет… Мол, если я ушла от него, то так тому и быть. "А куда ж мне без средств к существованию с маленьким ребёнком деваться-то?" – скорей всего, думали они. Но ведь вы уже поняли: я – упрямая, а они меня плохо знали. И, как говорят в народе, я "собрала всю свою волю в кулак" и даже не заплакала при матери, хотя хотелось "зарыдать в голос", ибо такое предательство от родной мамули нелегко воспринять спокойно. Но я понимала: каждое моё слово будет передано, каждая моя слезинка доставит радость "вражеской" стороне. Поэтому не стала ругаться, а лишь спросила:
– Надеюсь, мама, твоя ненависть не распространяется на твоего внука, и ты побудешь с ним пару-тройку часов? Мне нужно кое-куда съездить.
В лице матери что-то дрогнуло, но она не могла, видимо, нарушить "договор", заключённый с родителями Алекса, и съязвила:
– Я даже разик покормлю его за свой счёт! А ты можешь думать до вечера, у тебя три часа.
Мне только это и было нужно, дабы спокойно подготовиться к отражению удара и составить хоть какой-то план самообороны, ну... и нареветься тоже. О возврате, в коем были уверены все "в стане врага", и речи не было. Ведь если до этого момента у меня существовали хоть какие-то иллюзии об их отношении ко мне, то сейчас всё чётко встало на свои места. "Ну что ж – так даже лучше, я никогда не буду об этом сожалеть", – подумала я. Ведь когда сожжены все мосты, а о возвращении назад речи быть не может, есть только один путь – вперёд. Как говорили мы когда-то: "Tertium non datur – третьего не дано".