Женский чеченский дневник
Шрифт:
– Наташа, я хочу пить... – позвал Магомед.
Проехав немного, «Волга» остановилась у придорожного рынка – двух-трех палаток, в которых торговали макаронами, сникерсами и кока-колой. Наташа вышла и купила каждому по маленькой бутылке воды. Лоб водителя покрылся испариной нетерпения – он очень спешил. Молча останавливал машину, когда Наташа его просила, но она видела, что его раздражению не хватает только последней капли.
А каким должно быть это грандиозное событие, на котором можно много заработать? Не военным – это точно. Она уже столько месяцев на войне, кажется, сняла ее со всех сторон, а
– Наташа, я хочу писать! – громко сообщила Принцесса.
– Все! Писать больше никто не будет! Надо было писать, когда тебе говорили!
– Я писала!
– Ну и хватит с тебя!
– А я еще хочу!
– Я тоже хочу, – Магомед схватился за пояс штанов, подтянул их вверх и закусил губу. – Больше не могу терпеть...
– И я не могу терпеть, – сказала Луиза.
– Как дур-р-рак с вами связался! – прорвало водителя. – Каждые пять минут – то писать, то пить! Хочу, не хочу! Что это такое, я вас спрашиваю?! Э-э-э, надоело уже. Идите, писайте в последний раз – больше не остановлю...
На этот раз, дружно сходив в туалет, дети уснули, и больше до самого Моздока Волга не делала остановок. Водитель высадил их, едва въехав в город, и они отправились искать кафе. Прохожие с интересом оглядывали их странную компанию – светловолосую Наташу с нарисованными бровями, в брюках с выпученными карманами, одной рукой сжимающую ладони двух девочек, а другой – мальчика девяти лет. Еще один, постарше, шел на шаг впереди – как и положено чеченскому мужчине.
В чайной уселись за стол, накрытый продранной по углам клеенкой. Наташа заказала суп, макароны с гуляшом и компот. Официантка в несвежем фартуке сгрузила тарелки с подноса на стол. Принцесса схватила макароны рукой и поднесла сжатый кулак ко рту. Остальные последовали ее примеру – начали хватать руками с тарелки.
– Не смейте тащить грязные руки в рот! – хлопнула по столу Наташа.
Дети отдернули руки от тарелок. Принцесса наклонилась к столу и ухватила макаронину губами.
– Живо мыть руки!
Забегая в туалет, дети тревожно оглядывались на свой стол.
– А теперь взяли в руки вилки и...
Она еще не видела, чтобы дети так быстро ели – они смели макароны, хватая их руками, накладывая на вилку, чтобы больше поместилось. Съели суп. Когда Наташа наколола на вилку свою первую макаронину, дети, уже облизнув языками тарелки и залпом выпив компот, не отрываясь и сглатывая, смотрели на ее практически нетронутое второе. Ей казалось, волк на футболке Ризвана тоже облизывается на ее гуляш. Облизывается и сглатывает.
– Ешьте, – отодвинула она от себя тарелку.
К тарелке рванулись четыре руки. Такое можно было увидеть только в убыстренной съемке. Через минуту тарелка Наташи была пуста. Принцесса облизала ее языком.
Они вышли из кафе и пошли своей странной компанией через весь город – к военной базе. Идти было недалеко.
Дошли до шлагбаума, за которым стояла белая будка. Дальше виднелись двухэтажные постройки, похожие на казармы; ангары. Территория была большой. На базе находилась пресс-служба российских вооруженных сил. После того как Грозный был взят российскими войсками, на съемку в городе журналистам требовалось разрешение, и получить его можно было здесь – в пресс-службе.
–
Дети кивнули головой. Увидев за шлагбаумом людей в военной форме, они примолкли и шаркали по земле новыми сандалиями.
– Ризван, где родители? – спросила Наташа, чтобы убедиться – дети ее слова запомнили.
– Погибли, убиты... – неохотно сказал он.
Из будки вышел молодой военный.
– Здравствуйте, я журналистка, – Наташа протянула ему письмо из редакции. – Я в пресс-центр за аккредитацией.
– С детьми сюда нельзя, – сказал он, развернув сложенный вчетверо лист.
– А можно они здесь подождут? – попросила Наташа. – Они спокойные. Я мигом.
– Только быстро, – буркнул военный.
– Смотрите, чтобы не разбежались! – обернулась она.
Она прошла за шлагбаум и двинулась вглубь. Где-то стрекочут вертолеты. Дальше – наверное, аэродром. Но все скрыто в ангарах, на виду – ничего. Пыльно. Обычная скучная военная база.
Прошла еще немного, мимо палаток МЧС. Направление указывали часовые. Пресс-служба находилась в одном из похожих друг на друга домиков. В кабинете начальника, имя-отчество которого не задержалось в ее памяти ни на секунду, было негде развернуться. На стене висела доска с надписью: «Разыскивается». С нее на Наташу гордо смотрел Дудаев.
«Всем он нужен, не только мне», – пошутила она про себя.
Она снова вынула письмо из редакции, развернула его и положила на стол перед начальником пресс-службы.
– А что за детей ты сюда привезла? – спросил он.
– Вам уже с проходной доложили...
– Ты просишь дать тебе аккредитацию, а сама связалась с чеченцами... – он ближе придвинулся к столу и сцепил пальцы.
– Ни с кем я не связывалась... – тихо сказала Наташа.
– Тогда объясни, что это за дети...
– Это... это дети... просто дети, неважно чьи... Обычные дети. Играют в игрушки, рисуют, едят... Ничего особенного. Какая разница чьи? Дети. Просто дети...
Пресс-секретарь посмотрел на Наташу, и она выдержала его взгляд – поиграли в гляделки. Отвернулась к доске. Когда на нее посмотрел Дудаев, она не выдержала и зашлась смехом.
– Смейся, смейся, – постучал согнутым пальцем по столу начальник пресс-службы. – Никакой аккредитации ты у меня не получишь.
– Простите, я просто эту доску увидела, и мне стало смешно, – она опять прыснула в ладонь.
– А что там смешного? – повысил голос он.
– Там написано – кто увидит Дудаева, позвоните по ноль два, – Наташа захохотала.
– Да, написано. Только я не вижу в этом ничего смешного...
– А как позвонить, если телефонов нет? Связь не работает. Электричество и то с перебоями. Меня вот Москва ищет, и мне ради одного телефонного звонка пришлось в Назрань ехать. Слушайте, – осенило ее, – а вы не могли бы позвонить в «Огонек» и матери в Самару, сказать, что я нашлась?
– Запиши телефоны. Позвоню... Аккредитацию я тебе дам только на четыре дня.
– Спасибо, – сказала Наташа, выходя из его кабинета. – А я, если увижу Дудаева, сразу вам позвоню... – она снова громко захохотала, в этот момент принимая решение – она оставит детей в Назрани, вернется в Ведено и дождется Дудаева.