Жернова. Книга 2

Росс Вик

— Я понимаю, что у Готфрида далеко идущие планы. Что он мечтает завладеть нашими технологиями, образцами оружия и всего прочего, чего нет у него… И воспрепятствовать тому, чтобы Лаар зажали между Лютым океаном и Змеиным хребтом.

— Ну, что же, мой мальчик, — утомленно вздохнула Мидж Элфорд, — делай свое дело, как считаешь нужным. В конце концов, у меня имеется и свой интерес, если Энрадд укрепит связи с Лааром.

— Ты о чем, моя дорогая?

Герцогиня чуть помедлила, будто стесняясь своих рассуждений. — Понимаешь ли, Ману, я всеми своими позвонками чувствую дыхание холодных осенних ветров. А только в

Лааре изготовляют совершенно чудодейственную мазь… И мне бы хотелось иметь неограниченный доступ к этому прекрасному лекарству от суставных воспалений.

— Я думаю, герцогиня, что ваша спина не менее важна, чем месторождения ферилла, — совершенно серьезно ответил Магнус и прижался губами к маленькой сухощавой кисти любимой бабки.

***

(Лаар, площадь Сухого дуба в Бхаддуаре)

Они пили слабохмельную сливянку, сидя за колченогим столом внутри шатра, и Бренн невольно втягивал знакомые запахи и звуки — пытаясь перебить воспоминания о тошнотворных испарениях подземного капища. Дуги изо всех сил старался не пялиться на хорошенькую, но слегка растерянную деву, которую Бренн притащил с собой, и с нетерпением ждал, когда они останутся вдвоем, чтобы обсудить подробности ночных похождений.

Бренн чувствовал, что Айви немного пришла в себя, улыбалась в ответ на приветствия, прислушиваясь к обрывкам куплетов, звучащих со сцены, смеху и переливам флейты. Рядом то и дело появлялся кто-то из труппы, одобрительно оглядывая незнакомку, которую дядька Гримар, судя по слухам, уже принял в состав «Всякой всячины» на правах ученицы. Первым с Айви познакомился младший из сыновей «девушки-змеи», — двухлетний Стефан, который по-хозяйски забрался к ней на колени и принялся теребить ее за ленточки в косах, пока мать раздраженно не шикнула на него. Бренну было смешно видеть, как Лея щурит свои раскосые глаза, сверля ими новенькую актерку, взявшуюся неизвестно откуда. Ревнует.

— Мне еще повезло, — хмыкнул Хаган, продолжая разговор и опрокидывая в себя сразу полкружки сливянки, — как только папаша стал замечать, что с моим телом твориться нечто странное, он страшно разочаровался. Кому нужен сын-урод, — так он сказал. Отец не стал ждать, когда их с матерью обвинят в «скверне» и, не сказавши ей ни слова, в пять лет продал меня в проезжавший мимо села бродячий цирк…

— Как же так, — Айви поперхнулась, родной отец? И ты говоришь — повезло?

— Еще бы! Никогда не бывает так плохо, чтоб не могло быть еще хуже. Родитель, если б был расчетливей, то с прибытком сбагрил бы меня скупщикам уродов, кои приезжают из Ариании, или на опыты в лазарет Непорочных. Но видать, все ж сумел задавить жабу…. Иль ему просто было лень ехать в город. А если бы я остался в семье, то мать запросто объявили бы «гнилушкой», коли она сподобилась произвести на свет такое существо, как я, да и сжечь — от греха подальше.

Отлично зная историю жизни Хагана, Бренн особо не прислушивался, понимая, что карлик старается "приручить" Айви. Ему не терпелось вновь влиться в шум жужжащего как огромный улей города, на который быстро падали синие сумерки. Он вовсе не собирался прятаться по углам после встречи с Зигором Болли. С глухой досадой он сознавал, что Вислоусый, Тухлый краб и Белый принц не перестанут охотиться за ним, и что Морай прав — на время нужно схорониться. Но этой здравой

мысли противоречило сильное желание остаться в Бхаддуаре.

Зачем? Да чтобы понять, что происходит в Капище под королевским дворцом, где клубится гнилая яджу неимоверной мощи… Где шипят языки черного пламени, воплощаясь в телесном облике чудовища, пожирающего детей… Где иссушают на черном камне молодых дев… А еще, чтобы разобраться с видениями погибающего прионса Рунара… Только тупой не заметит, что между смертью отца и кровавыми жертвами тайного культа Калибаа скрыта зловещая связь. А он… а ему приходится убегать…, вместо того, чтобы вскрыть эту мрачную тайну.

А еще… и, может, это даже самое главное, — не стал скрывать от себя Бренн свои корыстные мечты, — теперь, когда он знал свой статус рожденного в законном браке наследника прионса Рунара, желание остаться в столице подпитывалось будоражащей надеждой круто изменить свою жизнь, прикоснуться к недосягаемому ранее миру высших ноблесс…

В мечтах он представал перед королем-дедом как законный внук и наследник его погибшего сына… Легче сказать, чем сделать. Нужны доказательства тому, что в Храме действительно состоялось Супружеское соединение его родителей. Что он предъявит властителям Лаара, даже если сумеет каким-то, пока совершенно невообразимым способом предстать перед ними во дворце? Надо добыть документ, или найти запись в Храмовой книге, подтверждающую его законнорожденность.

Перстень Рунара — это весомо, но… все это можно легко вывернуть шиворот навыворот. На месте Лизарда он просто обвинил бы самозванного «племянничка» в воровстве, или в том, что хусра Кьяра стащила этот перстень у прионса, соблазнив его… А что — именно так он и скажет… Хотя, — Бренн невольно коснулся плеча, — канги! Знак принадлежности генусу древних властителей Лаара… Ведь весь этот кошмар начался именно из-за того, что Белый принц заметил на его коже роковой знак! Наличие канги невозможно опровергнуть! А вот это уже доказательство для его деда Готфрида и бабки Элмеры Милостивой.

От вопросов распирало голову… Зачем и по чьему приказу казнили его бабушку, разыскивая Кьяру? Лизарду в то время едва исполнилось семнадцать, — с какой стати озабоченному юноше беспокоиться по поводу любовниц своего брата. Или же за всем этим стоит грозная тень низенького круглолицего человечка в красной шляпе?

И было еще кое-что невысказанное, которое пугало Бренна всерьез, — а вдруг король Готфрид вовсе не собирался признавать брак Рунара законным, и вводить в семью безродную простолюдинку? Если бы Рунар не погиб, то все могло сложиться по-другому… Но не сложилось.

Ну ничего… Еще сложится. Он не покинет Бхаддуар, на время схоронясь в Канаве, в лачуге, чтобы как следует разобраться во всем, не подставляя ни Морая, ни семейство Дуги. А девчонку, потерявшую память, отправит вместе с театром «Всякая всячина» колесить по городам Лаара — Хаган за ней присмотрит.

***

— Ешь — это вкусно! — Дуги сунул Айви в руку теплую и липкую от коричного сахара лепешку с яблоками. Соблазнившись ароматом, она впилась зубами в пышку, и брызнувший сладкий сок залил ей подбородок. Откинув голову, Айви засмеялась и Бренн довольно хмыкнул, радуясь, что она потихоньку оживает.