Жертва безумия
Шрифт:
Элл приехала в черном «шевроле». Уивер налила ей пива.
— Как дела? — спросила Элл.
— Похоже, есть одна жертва; двое живы, — сказал Лукас. — Но парень совсем спятил и может прикончить их в ближайшее время.
— Я знаю Энди Манет. Она не слишком умна, но умеет… растрогать людей.
Элл отхлебнула пиво.
— Она находит подход к людям, и они начинают говорить.
— Она может выжить?
Элл кивнула.
— Пожалуй, она продержится дольше, чем другая женщина. Энди попытается манипулировать им. Если он проходил курс психотерапии, трудно предсказать его реакцию. Он почувствует, что им управляют, но некоторые привыкают
— Как Шахразада, — сказала Уивер.
— Да, — согласилась Элл.
— Мне нужно, чтобы он говорил, — сказал Лукас. — Он звонит по телефону, и мы пытаемся выследить его.
— Думаешь, он лечился у нее?
— Мы не знаем. Пытаемся выяснить, но пока мало что нашли.
— Если это так, вы должны исходить из его проблем. Не обвинять его в том, что он болен.
— Я так и поступил сегодня днем, — мрачно сказал Лукас. — Но он разозлился.
— Спроси его, как он заботится о них, — предложила Элл. — Проверь, нельзя ли пробудить в нем чувство ответственности. Возможно, он избегает ее. Узнай, что нужно сделать для того, чтобы он освободил их. Предложи ему не отвечать сразу, а подумать. Чего он хочет?
— У нас есть и другая проблема. Мы просматриваем записи Манет. Она лечила подонков, совращавших детей, и никого об этом не уведомила.
Элл положила вилку.
— О нет! Ты не возбудишь дела.
— Но это назревает, — заметил Лукас.
— Это самый варварский закон, принятый нашим штатом, — воскликнула Элл. — Мы знаем, что люди больны, но отнимаем у них шанс получить помощь, и они будут продолжать…
— Если мы не посадим их за решетку…
— А как быть с теми, о которых вы никогда не узнаете? С теми, кто хочет лечиться, но не может этого сделать, потому что стоит им открыть рот, как полицейские набросятся на них?
— Мне известна твоя точка зрения, — сказал Лукас, желая избежать спора.
— О чем вы говорите? — спросила Уивер.
— Если человек в этом штате совращает ребенка, но при этом понимает, что болен, обращается к врачу, тот должен сообщить о нем. В этом случае медицинские записи попадают в руки властей и используются как свидетельства против пациента. Как только штат предпринимает какие-то действия, пациент нанимает адвоката, который советует ему прервать лечение и молчать. Если вина остается недоказанной, а это происходит часто, поскольку человек признает себя психически больным, что снижает достоверность записей, а врачи весьма неохотно дают показания, — он выходит на свободу. Но тогда он уже сознает, что не может продолжить лечение, поскольку оно чревато тюрьмой.
— Это несправедливо, — сказала Уивер.
— Нечто вроде «Уловки-22», — согласился Лукас.
— Просто варварство! — воскликнула Уивер.
— Варварство — насиловать детей! — оборвал ее Лукас.
— Если человек надеется получить помощь, чего вы хотите? Бросить его в темницу?
— Я не желаю это обсуждать.
Позже, когда они остались вдвоем, Уивер проговорила:
— Варварство…
— Я не хотел спорить об этом при Элл, — сказал Лукас. — Но, по-моему, психотерапия не помогает тем, кто насилует детей. Психоаналитики переоценивают свои возможности. Подонков надо сажать в тюрьму.
— И ты еще считаешь себя либералом!
— Свободомыслящим человеком, а не либералом.
Глава 10
Джон Мэйл смотрел
Мэйл испытывал легкую сонливость и утомление. Энди Манет оказалась отличной добычей: он понял это, впервые увидев ее десять лет назад. Энди оправдала его надежды: у нее было красивое тело и она сопротивлялась. Он обожал борьбу, ему нравилось подавлять сопротивление. Каждый раз, овладев ею, Мэйл испытывал восторг победы.
Сейчас он занимал центральное место в новостях. Его искали все. Да, они могут найти его через несколько недель или месяцев, и ему придется как-то решить эту проблему.
Отогнав от себя навязчивую мысль, он вернулся к другой, излюбленной: Дейвенпорт. Дейвенпорт затаился. О нем не сказали ничего. Ни слова.
Мэйл пробежался по группам новостей в «Интернет», сортируя сообщения по темам. Он следил за телеэкраном, испытывая искушение запустить в сеть информацию о Манет и том, что он с ней делает. Возможно, он осуществит это, если доберется до машины, стоящей в университете.
А если запустить сейчас короткое сообщение, просто намек? Нет! Всегда можно проследить путь — в сети «Интернет» есть номер его телефона.
Однако в компьютерной сети он значится как Тэб Пост и Пит Рейт — эти имена и фамилии Мэйл ввел с клавиатуры. На складе его знают как Ларри Ф. Роузеса. Микроавтобус зарегистрирован на эту же фамилию. Настоящий Ларри Ф. Роузес жил где-то на юге, в Луизиане. Он продал микроавтобус вместе с документами за наличные, чтобы не делить деньги с бывшей женой. Компания, выдавшая ссуду на строительство дома, имела дело с Мартином Ладу. Джон присвоил документы Марти — водительское удостоверение с переклеенной фотографией, карточку социального страхования, даже паспорт. Он платил за Марти налоги.
Он нигде не был Джоном Мэйлом. Джон Мэйл умер…
Мэйл отодвинул от себя поднос, на котором лежал завернутый в алюминиевую фольгу пирог с цыпленком. Кока-кола и пирог с цыпленком — кажется, это он любил больше всего. Он подумал о Грейс. Встал, прошел на кухню, взял новую банку с кока-колой и снова подумал о Грейс.
Вероятно, она будет хороша. Ее тело только начинает формироваться. Она окажет отчаянное сопротивление. Он опустился на диван и закрыл глаза. Однако Грейс не вызывала у него такого желания, как ее мать. Это удивляло Мэйла. Повалив Энди Манет на матрас, он едва не потерял сознание от радости. Возможно, он займется Грейс. Как-нибудь. В качестве эксперимента. Она спятит от страха, увидев его инструмент…
Он допил кока-колу, когда зазвонил телефон.
— Алло?
— Да, мистер Ладу.
Мэйл выпрямился. Этот голос он всегда слушал внимательно.
— Вашу лодку ищут. Полиция знает, что вы наблюдали за женщиной с озера.
В трубке раздался щелчок. Мэйл уставился на телефон. Черт возьми! Хотел бы он знать, кто это. Разговор с глазу на глаз был бы интереснее.
Лодка. Мэйл нахмурился. Арендуя лодку, он показал водительское удостоверение Ладу. Дом оформлен на эту фамилию. Старик с лодочной станции записал фамилию на бланке. Мэйл не помнил, куда дел выданный ему второй экземпляр. Он не придал этому значения. Черт возьми! Дейвенпорт поймает его, когда он, Мэйл, упустит какую-то мелочь.