ЖЕСТОКИЕ РОМАНТИКИ ПРОТИВ КРОВАВЫХ ГЕГЕМОНОВ. Том 7.
Шрифт:
В конце мая ОГПУ объявило о раскрытии диверсионной группы английского шпиона Чайта в посольстве Англии в Москве. А 7 июня в Польше белоэмигрант Б. Каверда убил советского полпреда Войкова, и вечером этого же дня в Ленинграде группа из трёх террористов бросила несколько бомб в помещение здания Центрального политического клуба на набережной Мойки 59, где проходило собрание, — 35 человек были ранены. Ситуация очень напоминала классическое начало очередной масонской или марксистской революции — как в 1901-1906 годах или в 1916-1917-м: террор, дестабилизация обстановки в стране, подпольные типографии, критические боевые листовки, карикатуры, анекдоты про Сталина, осталось только очередной раз обдурить «массы» и вывести их на улицы. Кстати, в этот классический революционный набор входит ещё резкий подъём цен на продовольствие и даже его дефицит, что и произошло в СССР с июля 1927 года — это было нетрудно организовать,
Сталину ничего не надо было объяснять, он всё прекрасно понимал, ведь он сам в подобных историях два раза участвовал, только он не мог предположить, что против него — коммуниста другие марксисты, коммунисты предпримут подобное, старые проверенные схемы. Он хладнокровно с усмешкой и скрываемой тревогой наблюдал за происходящим и делал быстрые и верные выводы, например, в письме своему любимому собеседнику Вячеславу Молотову 8 июня 1927 года он писал:
«Получил известие об убийстве Войкова монархистом. Чувствуется рука Англии. Хотят спровоцировать конфликт с Польшей. Хотят повторить Сараево. Надо теперь же расстрелять пять или десять монархистов, объявив, что за каждую попытку покушения будут расстреливаться новые группы монархистов.» (С.С. Хромов «По страницам личного архива Сталина», М., 2009 г.).
Не может не вызывать уважения то, как Сталин быстро и верно понял «многоходовку» руководства Англии, «зрил в корень», так было и перед Второй мировой войной.
Согласно вышеизложенному решению Сталина 10 июня 1927 года по постановлению ОГПУ было расстреляно 20 человек из «бывших» — князь П. Долгоруков, И. Сусанин и др. Как видим, Сталин применил старый проверенный приём наказания и устрашения Бронштейна-Троцкого — «метод заложников».
А по поводу искусственного завышения цен «Осиками Бендерами» Сталин дал указание ОГПУ приструнить наиболее зарвавшихся «мудрых» спекулянтов. И Сталин вынужден был вмешаться в «рынок» и суровыми директивами попытался нормировать цены на зерно и хлеб, и встретил дружное упорное сопротивление. Эти случаи рассмотрим подробнее, когда будем рассматривать тему коллективизации и установления монополии государства на торговлю зерном, вернее — какие факторы, причины сподвигли к этой идее, необходимости Сталина.
Народ в этот период адекватно оценивал ситуацию, видел угрозу войны и реагировал довольно резко и мудро: «На собраниях рабочих, протестовавших против убийства Войкова, звучали и такие реплики: «Мы воевать не пойдём, пусть жиды идут». В отличие от дореволюционного времени, когда в рабочей среде антисемитизма почти не наблюдалось, в 20-е годы эта разновидность национальной ненависти проникла на очень многие заводы и фабрики», — фиксировал действительность того периода Г. Костырченко.
Понятно, что «в отличие от дореволюционного времени» неграмотные рабочие за 10 лет прошли жестокие ленинские «университеты» и прозрели, поумнели; они жили намного хуже 10-летней давности и видели — кто сейчас жил хорошо, кто выиграл в результате их большого обмана Лениным. Нейтрализовать недовольные роптания рабочих Сталин мог только массированной пропагандой — «промывкой мозгов», обещаниями скорого сказочного коммунизма, запугиваниями в пособничестве «контре» и эффективными действиями по улучшению экономики страны, ведущими к улучшению благосостояния рабочих. В общем — поводов, стимулов, причин к индустриализации и коллективизации у Сталина было много. Уверен, совсем немного найдётся людей, завидующих этому человеку на вершине власти, во главе СССР.
К тому же не отлеживалась в стороне, ожидая англичан, и оппозиция: во время отправки в ссылку 9 июня на Дальний Восток одного из участников заговорщицкого собрания высокопоставленных военных-троцкистов в лесу, оппозиция организовала большой антиправительственный митинг в Москве на Ярославском вокзале, на котором выступали Троцкий и Зиновьев. Сталин 18 июня 1927 года писал из Сочи Молотову: «Курс на террор, взятый агентами Лондона, меняет обстановку в корне. Это есть открытая подготовка войны. Демонстрация на вокзале при проводах Смилги показывает, что оппозиция будет и впредь подрывать работу партии по укреплению тыла».
В этом случае Сталин опять никого из оппозиции не расстрелял и не арестовал, а когда в этом же месяце — июне Президиум ЦКК поставил вопрос об исключении Троцкого и Зиновьева из ЦК, то пленум ЦК и ЦКК после долгих обсуждений в августе 1927 года ограничился строгим выговором с предупреждением.
За границами СССР недоброжелатели Сталина деловито суетились — 15 июня 1927 года
Это, кстати, — об огромном значении знания науки истории. Известен забавный пример из воспоминаний советского художника Кацмана, который, рисуя в 1935 году портрет Сталина и пользуясь ситуацией, решил завести дружеский разговор с вождём и начал с довольно неудачного вопроса: «Товарищ Сталин, а вы какими языками владеете?»
Сталин сделал паузу, подумал и ответил: «Зато я знаю историю человечества». После этого некоторое время Кацман рисовал молча. Попутно стоит заметить, что историю Отечества и всего человечества следует изучать каждому молодому человеку, и особенно тем, кто претендует называться — «интеллектуал», «интеллигент», «руководитель» и тем более — «политик», как и великую русскую литературу. По этим двум важнейшим предметам в школе и в вузах не может быть и речи о шаблонных тестовых экзаменах (ЕГ), и здесь речь идет не только о важности и полезности знаний, но и о развитии у нашей молодёжи ума, разума и мудрости, способности самостоятельно мыслить и анализировать, о развитии личности, иначе есть риск профурсеть многое — и Отчизну и саму жизнь. Хотя и понимаю, что чиновникам с таким уровнем интеллекта, как у министра Фурсенко, объяснять подобное бесполезно.
30 июня Сталин принял решение о строительстве ещё 19 подводных лодок. Начальник штаба РККА Тухачевский предложил Сталину свой грандиозный план реформирования Красной армии — предлагал срочно развернуть 260 красноармейских дивизий, так как прогнозировал интервенцию со стороны Польши. Тухачевский также предлагал все ресурсы экономики СССР бросить на подготовку к войне — произвести от 50 тысяч до 100 тысяч танков, а к этому времени был сконструирован крайне примитивный танк МС-1 мощностью 35 лошадиных сил. Остальное оружие за оставшуюся валюту и золото Тухачевский предлагал купить у Германии. Этот гротеск Тухачевского был очень похож на хорошо продуманную провокацию.
Сталин стал раздумывать о приоритетах в данный период, прекрасно понимая, что осуществление этого плана оставит совсем без денег страну и приведет к очередному более глубокому кризису с трагическими последствиями, и ответил, что реализация этой программы привела бы к ликвидации социалистического строительства: «План» Тухачевского является результатом модного увлечения «левой» фразой. «Осуществить» такой «план» — значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию». В отличие от Сталина в подобной ситуации руководство СССР в 70-х годах, имея достаточно ядерного оружия и его носителей, амбициозно ввязалось не только в гонку вооружений, но в сомнительную по смыслу очень затратную войну с Афганистаном, и какой экономической и затем политической трагедией это закончилось — известно. Збышек Бжезинский в США до сих пор хвастается и бахвалится коварной мудростью западных политиков. Вернемся к Сталину, который пытался найти некоторые плюсы из создавшихся минусов и продолжал «перекрывать кислород» оппозиции.
6 июля 1927 г. в СССР был принят новый закон против оппозиции — закон о введении смертной казни за антисоветскую пропаганду и агитацию в условиях надвигающейся войны.
11 июля 1927 года Троцкий написал обширное письмо Орджоникидзе, в котором он почему-то, посчитав прямолинейного эмоционального Орджоникидзе за своего, который, часто не выбирая выражений и не глядя на лица, критиковал многих, в том числе и Сталина, и стал ему объяснять пораженческую тактику и стратегию оппозиции в грядущей войне. В данном случае Троцкий ничего не выдумал, а как истинный ленинец, взял пример с Ленина, который всё, что мог, сделал для поражения России в Первой мировой войне. Но Троцкий Ленина почему-то не вспомнил, а опять вспомнил Жоржа Клемансо, Троцкий: «Несмотря на войну и военную цензуру, несмотря даже на то, что немцы стояли в 80 километрах от Парижа, он (Клемансо) вел борьбу против мелкобуржуазной дряблости и нерешительности». А «дряблыми и нерешительными» он называл тех, кто отказался от главной стратегической линии его и Ленина — от мировой революции и мировой гегемонии.