Жестокии развод
Шрифт:
– Ты не должна унижаться перед ними, мам. Даже ради нас – это того не стоит. Ты должна быть там, где хочешь быть и где ты будешь счастлива. Это Питер. В бабушкиной квартире. Рядом с тетей Леной, а не с…этой и отцом. Не рядом с Артуром и Никой. Они…они считают, что эти тупые перспективы того стоят. Ника сможет протолкнуть свои аккаунты и выйти на большую аудиторию, так как у Насти много связей, она популярна. А Артур? Он хочет тачку и совсем поплыл…но еще…
– А ты?
Очередная короткая пауза, которая нарушается совсем тихо.
– А я…если можно, я бы хотел встретить
Я не знаю, как описать это состояние, но мое сердце буквально вскидывается до высоты открытого космоса, разрывается на салюты, бежит навстречу. В глазах – слезы. Но они не горькие, и они не пустые. Я плачу не из-за того, что потеряла, а из-за того, что снова обрела.
Артем пугается. Он быстро подходит ко мне, но не решается обнять, просто застывает напротив и тяжело дышит. Потом опускает глаза, снова запускает пальцы в волосы и краснеет. Ему неловко, но больше все-таки больно оттого, что я сейчас вытираю влажные щеки, как идиотка. Голос его разбитый и хриплый, будто он сам на грани…
– Мам, ты была права, когда сказала, что я не мог…не нашел сил противостоять. Я был неправ. Мне не нравилось все, что происходило, но я не знал, как это изменить, поэтому решил, что, возможно, для тебя и правда будет лучше…быть без него. Ты могла бы стать счастливой без него. И я…мам, прости. Я повел себя неправильно. Я был слабым. Я обещаю, что стану сильнее. Даже если ты не разрешишь приехать к тебе на Новый год, я стану сильнее и в следующем году…
– Господи, замолчи…
Притягиваю Артема к себе и крепко его обнимаю.
От него пахнет моим маленьким мальчиком. Тем, кто когда-то обожал Египет и пирамиды и не боялся мумий, потому что знал, что я его от них непременно сберегу…
– Мам, я очень по тебе скучал… – шепчет сын, обнимая меня в ответ.
– И я по тебе тоже.
– Можно я приеду?
– Конечно, можно…
– Спасибо, мам. И прости меня…
– Тише, все хорошо…
– Не плачь…
– Не буду.
Я обнимаю его еще сильнее, а на губах играет улыбка. Мой мальчик. Все-таки он ко мне вернулся…
– Ой!
Мы резко переводим взгляд на арку. На ее пороге стоит молодая, миниатюрная девочка с широко распахнутыми глазами. На ней милая шубка, и в ней она как будто бы снегурочка с двумя толстыми косичками по бокам.
– Ой, простите. Я…я опоздала, и…
Она переводит взгляд с меня на сына и обратно. Краснеет дико.
– Я не…я не хотела вам мешать, в наушниках была и…знаете? – из ее груди рвется нервный смешок, – Я подожду на кухне, хорошо? Не буду вам мешать и…
Я начинаю смеяться.
Это так странно, но на душе у меня такая легкость…и, кажется, будто бы дальше все будет только лучше…
– Ничего страшного, проходите, – бросаю взгляд на Артема, который густо покраснел и отвернулся, чтобы вытереть глаза.
Треплю его по волосам и снова обнимаю.
– Это мой сын Артем. Мы с ним после нашей встречи сходим и пообедаем. Да, сынок?
Артем улыбается.
– Да, мам. Я бы этого очень хотел…
И знаете, что в этот момент становится очевидным? Мне не нужно было просить его вспомнить обо
17. Оставьте меня в покое Артем
– …И где ты был?
Стоило мне пересечь порог собственной комнаты, как тут же без приглашения в нее заходит Артур. Бросаю взгляд на брата через плечо и снова отворачиваюсь, стаскивая с себя теплую кофту.
– С мамой.
За спиной раздается усталый вздох, смешанный со смешком. Мне это не нравится. Если честно, то все равно, что я на бритву напоролся голой пяткой. Ну, или наступил на гвоздь?
С тех пор как отец рассказал нам про Настю, Артур сильно изменился. Он поддержал его решение, а на мать стал реагировать странно. Огрызался, злился, вот и сейчас. Когда я оборачиваюсь, брат уже лежит на моей кровати. Закинув руки за голову, вроде улыбается, а глаза полыхают от ярости.
Я прищуриваюсь.
– Что?
– Да просто. Как ты ее нашел? Или она тебе сообщила о своих планах?
Каждое его слово сочится неприкрытой агрессией. Серьезно! Какого черта с ним происходит?!
– Нет, не сообщала, – отвечаю аккуратно, продолжаю смотреть на него настороженно, – Ты прекрасно знаешь, что она ни с кем из нас не общается.
– Ну, а вдруг для тебя сделала исключение? Ты в ее гневной тираде не играл особой роли.
Неприятно.
– Слушай, ты чего докопался до меня?!
– Хочу узнать, почему ты в теме? Или это тайна?
– Нет никакой тайны, все банально и просто. Я подслушал разговор отца и Насти, потом сбежал из школы и приехал к офису Верного. Найти, где он находится, несложно. Достаточно уметь пользоваться поисковиком. Все? Допрос окончен?!
– И как же у нее де-ла?
– О боже…- закатываю глаза и снова отворачиваюсь от него, – Это за гранью уже.
– Почему это?
– Да ты себя послушай! Если тебе было интересно, то ты мог бы тоже приехать! Проблема в чем?!
– Ехать?! После того, что она сделала?!
– А что мы сделали, Артур? Это не считается?!
Мы молча смотрим друг другу в глаза. Я знаю, что мой брат может казаться гандоном. Иногда он и есть гандон. Обожает быть в центре внимания, тщеславен и эгоистичен. Такой, знаете? Местный королек-задира, который не дает прохода и запросто может подшутить над своим одноклассником. Иногда жестко. Но! Арт может казаться гандоном, но он не гандон. В глубине души мой брат – хороший человек, который и заступится, если надо будет, и подставится, если того потребуют обстоятельства. Его шутки никогда не бывают жестокими по-настоящему, и нет, я не брежу и не накидываю ему лавров. Это просто факт. Артур всегда сохраняет дистанцию и чувствует границы. Точнее, раньше чувствовал. Артур всегда подшучивал над окружающими, но в последнее время шутки его стали злыми. Тоже. Если ты подумать, все…что касается его, теперь стало злым. Почему? Без понятия. Раньше он мне все рассказывал, но теперь стал закрытым. Я не понимаю.