Жестокии развод
Шрифт:
У меня спирает дыхание от сбивчивой, тихо исповеди моего младшего сына. Мурашки бегут по телу, и я не могу пошевелиться, роняя слезы на его куртку…
– Мам, ты молодец, что все это делаешь, – говорит он, отстраняясь от меня и быстро стирая свои щеки.
Выдавливает тихий смешок.
– Я горжусь тобой. Ты помогаешь людям, которые достойны всех твоих усилий.
Когда Артем смотрит мне в глаза, он уверенно кивает.
– Я уверен, что Иван – нормальный мужик. Другой не смог бы воспитать такого сына, поэтому не переживай.
***
Мы с Артемом сходили на каток, где очень громко смеялись, пока звучали старые песни о главном. Особенно четко отпечаталась из «Служебного романа». Помните? Чтобы найти кого-то…
Поэтому мы четко решили, что придем домой и посмотрим этот фильм. Конечно, он не совсем новогодний, хотя почему? У меня и он плотно ассоциируется с праздниками. Только зайдя в квартиру, мы замерли и переглянулись.
Во-первых, рядом с дверью стоял огромный, мусорный мешок. Во-вторых, очень вкусно пахло жареной курочкой.
– Ну наконец-то вы пришли! – заявил Олег, как только вышел из-за угла.
Мы с Артемом переглядываемся, а через мгновение начинаем смеяться.
– Что?
– Важный ты, вот что, – Тёма ерошит ему волосы, и пока Олег недовольно их поправляет, кивает на пакет, – Это мусор?
– Ага, я сейчас вынесу и…
– Забей, я сам.
Легко подхватывает и смотрит на меня с улыбкой.
– Придумай оправдание для начальника, пока я буду ходить. Обещаю, поддержу каждое твое слово.
?С тихим смехом пихаю сына вбок, а потом начинаю раздеваться.
– Чем это так пахнет?
– Мы с папой убрались, а потом решили приготовить ужин, – с гордостью заявляет мальчик.
Я не могу насмотреться на него. Олег – никогда не был особо забитым, но был сильно закрыт от внешнего мира. Иногда казалось, что он пребывает в вечной обороне, а сейчас…такие разительные перемены. Он будто бы ожил, и я, конечно же, знаю почему.
Это «почему» тоже выходит из-за поворота, и я на мгновение замираю. Всего сутки, а под глазами у Ивана пропали синяки. Цвет его лица тоже изменился, стал более розовым и живым. А глаза…глаза как будто сильнее зажглись, и эти метаморфозы…если честно, заставляют меня зависнуть на пару слишком долгих мгновений.
Резко краснею, когда понимаю, что слишком долго его разглядываю. Опускаю глаза на сапоги, расстегиваю их и бурчу.
– Нашли одежду?
Иван усмехается.
– Нашли? Я думал, что мы перешли на «ты», красивая.
Сука…
От его голоса у меня по коже бегут мурашки, и это раздражает. Дергаю плечами, чтобы их сбросить, потом прищуриваюсь и снова смотрю на него. Еще чего не хватало! Бояться…
– Когда ты меня взбесил? Да, пожалуй. «Вы» там было бы неуместно.
– Оно неуместно и сейчас.
Иван чуть подталкивает Олега в сторону кухни и говорит ему:
– Проследишь за курицей, малой?
– Ага. Я понял. Вам надо поговорить.
«Взрослые» в лице Ивана и меня тихо усмехаются, а мальчик важно уходит, забрав у отца лопатку.
Остаемся вы тишине.
Немного давит его общество, и я совсем не знаю, куда деть руки. Молчу. Жду. Что еще?! Очередной бред сейчас бахнет?! Поиграем в жертвенного ягненка?! Или что?! Ну, что?…
Иван откашливается и указывает взглядом на свою футболку.
– Спасибо за шмотки. Мне Олег показал и…спасибо, Галя.
– Не за что. Все подошло?
– Нормально.
Снова замолкаем.
Неловкость разливается по пространству, как кисель. Я прикусываю губу, изучая носки своих тапочек.
– Вы убрались?
– Да, хотелось сделать для вас что-то в ответ. Надеюсь, ты не против?
Издаю смешок и заправляю волосы за ухо. Если честно, для меня это совсем что-то новое. Толя никогда не помогал по дому, чтобы облегчить мою жизнь. Он говорил, что это не мужское дело, а Иван совсем не видит в этом ничего зазорного.
Трогает.
Боже…
Новая волна мурашек бежит по коже, и я так хочу это все остановить! Вообще! Почему ты сравниваешь их?! Сумасшедшая…
Иван делает неожиданный шаг на меня, и я резко вскидываю взгляд. Его -пробирает до самого нутра, а мой…наверно, слишком растерянный и наивный, раз на его пухлых губах появляется такая обаятельная улыбка, а голос падает до шепота.
– Не бойся, красивая. Не укушу.
Если не попросишь.
Как будто бы звучит, и я дико краснею, но сказать что-то в ответ не могу…
Иван не ждет.
– Я хотел…сказать тебе спасибо, Галя.
– Ты уже говорил.
– Этого недостаточно, чтобы описать то чувство, которое я испытываю. Олег много про тебя рассказывал, и ты…спасибо, что позаботилась о моем сыне, а теперь заботишься еще и обо мне. Я очень благодарен и, наверно, никогда не смогу сделать ничего, чтобы это выразить, но обещаю, что до конца дней буду стараться. Ты всегда можешь на меня положиться.
Неожиданные, правильные слова бьют наотмашь. В глазах снова встают слезы, а потом срываются из уголков. Иван чуть сильнее хмурится, а потом вдруг поднимает руку и смахивает их большим пальцем.
Такое короткое прикосновение…
А я от него задыхаюсь.
Божебожебоже!!! Что творишь?! Что происходит!?
Ты не можешь…не имеешь никакого права! Не имеешь!
Возвращаю взгляд обратно в пол, но не могу сдержать улыбки.
– Мой сын сегодня сказал, что гордится мной.
Иван молча ждет продолжения. Вздыхаю и киваю пару раз.
– Это для меня самое важное. Чтобы он мной гордился…
Снова смотрю на Ивана и чуть хмурюсь.
– Это не значит, что Олег для меня ничего не значит или…ты и ваше будущее. Просто…его слова – моя главная награда, Иван. Мне больше ничего не нужно.