Жестокии развод
Шрифт:
А вот Олег, похоже, такими рефлексиями не страдает.
Он делает шаг вперед, будто бы защищая меня своим маленьким, но таким твердым плечом…а потом рычит.
– Не смей с ней так разговаривать!
Я вздрагиваю. Артур непонимающе смотрит на мальчика.
– Ты кто на хрен такой вообще?! – выдыхает он, – Гуляй, малой.
– Гулять сам будешь. Рот закрой…придурок-переросток.
Заминка была небольшой, но она никакого отношения с потерянностью не имела. Олег всего лишь подбирал слово поприличней – я откуда-то это сразу знаю. Черт…только
Артур через мгновение начинает громко ржать, а я понимаю, что стычку срочно нужно прекращать. Кладу руку на плечо мальчику и говорю тихо:
– Олег, успокойся. Нам надо идти.
Но Олег уже психанул.
Он сбрасывает мою руку и, не отводя взгляда от моего старшего сына, твердо заявляет.
– Никуда я не пойду, пока этот козел не извинится!
О черт…
– Олег…
– Я?! – Артур выгибает брови, бросая взгляд на своих друзей, которые все еще улыбаются, – Извиниться?!
Вальяжной походкой сын подходит к мальчику и останавливается напротив. Смотрит на него с высоты своего роста, ухмыляется.
– И кто меня заставит? Ты, что ли? Малявка.
Олег сильно сжимает кулаки. Его губы белеют. Я понимаю – дело труба.
– Олег, все нормально. Пойдем…
Но хрен там.
Слышу голос второго сына:
– Мам? Что здесь…
Артем договорить не успевает. Дальше происходит то, чего я не ожидала совсем. Разве что подсознательно. Олег резко выкидывает кулак и бьет ей Артура точно в живот. Сын выдыхает, нагибается. Из его рук падает сумка.
Твою мать!
Я тут же сгребаю Олега в охапку и тяну подальше от компании, которая взрывается громким смехом. Бросаю взгляд на своих мальчиков. Артем подскочил к Артуру и держит его за плечи. Оба смотрят нам вслед. Только если старший со злостью, то младший, еле сдерживая улыбку.
Мда…хорошая я мать, да? Если допустила драку, и если считаю, что Артур получил за дело?…
***
В библиотеке тихо. Мы с Олегом тоже не спешим говорить: он успокаивается, да и я тоже. Хотя я больше стараюсь разобраться, что со мной не так, если я действительно считаю, что мой собственный ребенок получил за дело? Я не могу его ударить. Я…просто не могу, ведь считаю, что детей нельзя воспитывать в насилии. А что делать, если иногда только хорошая затрещина – выход из ситуации? Так ведь бывает? Или это во мне обида говорит?
– Ты злишься на меня? – наконец-то тихо спрашивает Олег, пока я сверяю список для дополнительного чтения с книгами, которые уже взяла с полок.
Бросаю на него рассеянный взгляд.
– Что?
– Я…ударил твоего сына и… – Олег набирает в грудь побольше воздуха, а потом выпалывает, – Нельзя так, знаю. Прости, хотя нет! Мне не жаль, если честно!
Выгибаю брови. Олег упрямо смотрит мне в глаза и горячо добавляет.
– Я бы снова его ударил! Он ведет себя, как козел напыщенный, а он не имеет права так говорить про мою…про тебя! В смысле, он не имеет так говорить про тебя! Ты этого не заслужила и точка! не заслужила! Я не…
Присаживаюсь
– Тише, успокойся.
Олег часто дышит. Я вижу в его глазах отголоски легкого страха, и как будто бы вижу причину: он боится, что из-за своего необдуманного поступка, я психану и настроюсь против? Сначала него, а потом и его отца?
– Все нормально, окей? Я на тебя не злюсь.
– Точно? – неуверенно переспрашивает, я киваю.
– Точно. Спасибо, что заступился за меня, но все-таки…драться – это не выход. Хорошо?
Мальчик расслабляется, неопределенно ведет плечами и кивает.
– Хорошо.
Я понимаю, что он моим словам не поверил, но об этом решаю подумать чуть позже. В этот момент из-за стеллажа выходит Артем с улыбкой до ушей. Они начинают обсуждать "мастерский удар», отбивают «пятюню». Закатываю глаза. Нет, определенно нужно будет подумать об этом и решить, как объяснить мальчикам о драках. Может быть, у Ивана будут мысли по этому поводу?
Странно. Почему я вообще о нем подумала? С другой стороны, он же мужчина. И он хорошего сына воспитал, значит, знает, как с мальчиками лучше обращаться. Но самое главное в другом: к Толе было бесполезно идти, он не считал воспитание детей мужским делом, а Иван не разделяет обязанности, и я ему в этом плане поверила.
К нему нестрашно.
Мы втроем доходим до класса, в котором Олег будет учиться. Я не захожу внутрь. Все-таки они уже взрослые дети, и лучше не давать лишних поводов для приколов. Несмотря на все заверения Алены Дмитриевны о том, что это дружный класс, это все равно дети. Иван был прав. Они бывают очень жестоки.
Я все понимаю.
Мне хочется проследить, чтобы у Олега все было хорошо, но я понимаю…
– Все будет хорошо, – тихо шепчу ему перед кабинетом, Олег доверительно смотрит мне в глаза.
– Я знаю, не волнуйся.
– Да, мам. Не волнуйся. Я буду рядом, – Артем бодряще кивает мне, и на сердце становится чуть спокойней.
Я с благодарностью сжимаю его руку, дарю улыбку, а потом снова смотрю на Олега. Обнимаю его. Он отвечает, больше не боится и не закрывается. Он принимает меня.
Так у меня на душе становится легче.
Потом я обнимаю старшего сына и шепчу ему на ушко:
– Я тебя очень люблю, спасибо большое.
Он слегка мотает головой.
– Мне самому по кайфу.
Киваю.
Это правда. Они очень круто срослись с Олегом, и, возможно, поначалу Артем проявил лояльность из-за меня, теперь это уже совсем не так. Он делает это и ради Олега тоже. Кажется, у этого мальчишки нет ни одного шанса оставить кого-то равнодушным, а значит, мне действительно не за что переживать.
Все будет хорошо.
Со спокойной душой я забираю книги, а потом покидаю школу. Точнее, почти…у самого выхода чувствую взгляд в спину, а когда оборачиваюсь -- вижу Артура. Он стоит у стены, прижавшись к ней плечом, сверлит меня глазами, прожигая в коже дыры.