Живая вода времени (сборник)
Шрифт:
Вышли на широкую улицу. У арыка дети плещутся в воде. Увидели русских и сразу бросились к ним со всех ног. Вытянув руки, просят:
– Шурави, бакшиш! Бакшиш!
Валентин достал из кармана пару брикетов сахара, шоколада и отдал их детям. Старик, шедший впереди, что-то громко сказал бачатам, и те отстали. Подошли к дому. Это и был, по словам Зураба, дукан – небольшой магазинчик. В его проходе стоял старик и никого не пускал в него. Тяжело раненную женщину забрал Аллах. Пострадавшего мальчика он вывел через
Его большие карие глаза не моргая смотрели на Валентина – от испуга и любопытства. Лейтенант подошел поближе и, взглянув на руки мальчишки, замотанные в мешковину, присел перед ним. Улыбнувшись, сказал:
– Руз бахайр! Чет урасти? Или погоди, – с извинением он посмотрел на Зураба, – хубасти? Или Джурасти?
– Все правильно говорите, товарищ лейтенант, – успокоил его Зураб. – Только надо говорить помягче и ударение ставить на последний слог. А так малышу даже нравится, что вы с ним говорите, как со взрослым: «Как жизнь? Как дела?»
Валентин достал из кармана последний брикет сахара, раскрыл его и, похлопав себя по груди, сказал:
– Русия – Афганестан – Дусти!
Малыш еще больше заулыбался и спрятал кусок сахара за щеку.
– Кушай, дорогой, бухор, бухор.
И они пошли с мальчиком назад, к оставшимся у входа в кишлак солдатам…
Июльское солнце быстро нагревает воздух, броню боевой техники, все, что под его лучами. Спрятаться от солнца не проблема, а вот от жары, духоты – невозможно, даже в окопе, прикрытом маскировочной сеткой. Но вообще-то спастись от нестерпимой жары можно, и очень просто, если не будешь о ней думать и займешься делами. А у хорошего командира бездельников нет: высотка обрастает небольшими укрытиями для боевой техники, куполами палаток… А запах готовящегося обеда дурманит голову.
Валентин тоже не сидит без дела, не отходит от радиста в ожидании решения командования об оказании продовольственной помощи кишлаку.
Через час из штаба дивизии, раскинувшегося километров в двадцати от этого места, пришло «добро»: боевой отряд пропаганды и агитации, два БТРа, два БРДМа, ГАЗ-66, наполненный мешками с мукой, рисом, сахаром, различной одеждой и постельным бельем. На втором грузовике стояло несколько бочек с керосином, лежал уголь в мешках. Сопровождал БАПО взвод десантной роты и отделение саперного батальона.
Валентин встречал свой родной отряд с радостью. Прапорщик Дмитрий Иванов, рыжий, как утреннее солнце, спрыгнул с бронетранспортера и сжал Валентина в своих объятиях с такой силой, что у того от непривычки дух захватило. Да, Димка силен не только физически, но и как фельдшер. Умеет лечить ангину, расстройство желудка, хороший костоправ, массажист. Что и говорить, бывший деревенский фельдшер, универсал.
– Мы уж думали, вы с Зурабом в разведку перешли служить, три недели на боевых, – смеется Дмитрий.
– Да так все сложилось, Дим. У вас как дела?
– Без проблем.
– Дима, в кишлаке здесь духи «погуляли»,
– А как в кишлак будем выдвигаться?
– Надо посигналить из машины пять раз, через минуту повторить, потом еще раз. После этого кто-то придет за нами из кишлака.
– Понятно.
Командир роты Федоров, выслушав лейтенанта, внес свои новые коррективы:
– Обнаружены две банды душманов. Их численность не установлена. Со стороны «зеленки» сюда идет караван, скорей всего с оружием для них. Так что лезть в кишлак смерти подобно. Двум группам в горах дан приказ спуститься к кишлаку и наблюдать за происходящим. У нас та же задача – занять оборону. Со своим отрядом, Валентин, никуда не выдвигаться, выройте окопы, технику обложите камнями, двух солдат передашь мне в охрану.
– Только не переводчика.
– Правильно думаешь. А теперь о кишлаке. Запомнил расположение домов, кяризов?
– В том первом доме разрушена стена, во дворе был колодец.
– Почему так решил? Может, кяриз?
– Там стоял «журавль» с подвешенным ведром.
– Кто знает, подземный переход можно как угодно завуалировать.
– Товарищ капитан, – заскочил в палатку солдат, – мальчик пришел из кишлака с перебинтованными руками.
– Веди его сюда. Хотя стой, пусть остается у БТРа охраны, там с ним и поговорим.
Не виделись часов пять, а встретил малыш лейтенанта как старшего брата, по которому очень соскучился. Радостные глаза и улыбка во все лицо. Валентин тоже не смог удержаться, поднял на руки:
– Мой бахайр, Ахмад! – представил пацаненка капитану.
– Принесите чаю и сахару, шоколаду не забудьте, – капитан дал распоряжение солдату и обратился к переводчику: – Зураб, спроси у пацана, уколов не боится?
– Он не знает, что такое укол.
– Товарищ капитан, может, я осмотрю его руки? – вставил слово прапорщик.
– Не торопись, – остановил его Федоров. – Зураб, спроси малыша, конфеты он любит?
– Говорит, что их семья очень бедная. Один раз его дуканщик угостил печеньем. А что такое конфеты, не знает.
– Он, наверное, живет в том первом доме?
– Нет, в том доме никто не живет. Семья из того дома ушла на Панджшер.
– А вода в том доме вкусная?
– Ахмад говорит, что там кяриз, который ведет в горы.
Мальчик с радостью смотрит на шоколад, принесенный солдатом, котелок с кашей. Валентин берет ложку, зачерпывает рис и предлагает Ахмаду, уже открывшему рот. Рис, оставшийся на губах, Ахмад слизывает и снова открывает наполовину набитый кашей рот. Валентин в ответ корчит рожу и смеется. Ахмад – тоже. Каша ему понравилась, но, к сожалению, в котелке она быстро закончилась, как и сгущеное молоко в небольшой консервной банке.