Живем только раз
Шрифт:
— Ни фига себе! А как же будешь добираться обратно? Сейчас ведь последний автобус пойдет.
Я беспечно махнула рукой:
— Ерунда. Придумаю что-нибудь. Тут машины то и дело шныряют. Поймаю попутку, и вся недолга. Мне ли привыкать к временным неудобствам?
— Понятненько. А ты, конечно, что-нибудь новенького про этого директора узнала? Расскажи подруге, не дай умереть от любопытства.
— От этого, допустим, еще никто не умирал. А учителя, судя по тому, что умудряются выживать на свою «шикарную» зарплату, люди очень живучие. Кроме того, есть
— Узурпаторша, — не дала мне спуску Ленка, — а еще подруга называется. Вот и помогай тебе в следующий раз. Неблагодарная.
Из-за поворота показался автобус, и мы с ней распрощались. Я отправилась трясти мадам Губер.
Вдова удивилась моему появлению:
— А только что приходила ваша коллега. Мы уже все оформили.
— А я к вам совершенно по другому вопросу, — улыбнулась я.
— По какому? Да вы присаживайтесь, пожалуйста. — Женщина указала мне на кресло и затолкала в пепельницу сигарету.
Я села и, порывшись в сумочке, извлекла свое просроченное удостоверение:
— Вообще-то я из милиции.
— Что-нибудь случилось?
— Кое-что случилось. — И я поудобнее устроилась в кресле.
— А как же ваза? Та дама, ваша коллега, тоже, что ли, из милиции?
— Нет. Та девушка действительно из фирмы «Цептер». И вы, конечно же, получите свою вазу, если к тому времени вас не упекут куда следует.
— За что?! Что это вы такое говорите? За что меня должны куда-то упечь? — воскликнула хозяйка дома.
— Вы, Ирина Анатольевна, должны это знать лучше меня, — хладнокровно продолжала я.
Она так и застыла с пепельницей в руках, забыв закрыть рот. Потом тихо опустилась на диван и, немного опомнившись, сказала:
— Ничего не понимаю. Я ничего противозаконного не совершала.
— Разве? — Я холодно улыбалась. — А вот факты говорят обратное.
— Факты? — Она была искренне удивлена. — Какие факты?
Если эта дамочка лжет, то актриса она великолепная. Прямо-таки гениальная. Какая непосредственность!
— Да, факты. — И я брякнула, как говорится, прямо в лоб: — Факты, подтверждающие, что вы убили своего мужа.
Вдова побледнела и судорожно глотнула, изумленно глядя на меня.
— П-повторите, что вы сказали?
— Вы убили своего мужа.
Ирина взяла новую сигарету из пачки, щелкнула зажигалкой. Руки ее дрожали. Я наглым образом тоже взяла сигарету из ее пачки, прикурила и откинулась в кресле, испытующе глядя на нее. Вдова стряхнула пепел прямо на пол, поскольку пепельницу я у нее тоже увела, и, немного помолчав, произнесла:
— Я не знаю, кто вы такая и что вам от меня нужно. Но мой муж умер от лучевой болезни. Это установлено экспертизой. Никакого уголовного дела не заведено, насколько я знаю. Ведь было же вскрытие. Его убила лучевая болезнь. Наверное, во время нашей экскурсии на атомную станцию он и облучился. Это было полгода назад во время турпоездки.
Мне стало смешно:
— Ну, конечно. От лучевой болезни, которую приобрел во
— А что здесь особенного? Может, ему просто меньше повезло. Всякое в жизни случается. Разве не так? У больных диабетом родителей иногда рождаются совершенно здоровые дети, и наоборот.
Философ! Все по полочкам разложила — и не подкопаешься!
Но предательская дрожь все-таки ее колотила.
Я достала из сумочки фотографии, подтверждающие факт адюльтера. Достала и кассету с записью беседы Мартынова с Чуркиным, где тот распекал своего подчиненного за «неправильное хранение кресла-убийцы».
— Надеюсь, что собранный мной материал убедит вас: изворачиваться бесполезно.
Я протянула ей фотографии:
— Вы для начала вот на это взгляните.
Фотографии не произвели на вдову особого впечатления. Она совершенно спокойно глянула на них и тут же вернула мне, пожав плечами.
— Ну и что это доказывает? То, что я изменяла мужу? Так он об этом прекрасно знал, поэтому и придурка нанял следить за мной. Того самого, который щелкал меня на каждом углу. Меня это только еще больше раззадоривало. Хоть бы делал это незаметно. А то таскался за мной, как тень загробная. Аж противно.
Ирина уже полностью оправилась от шока и говорила складно и уверенно.
— Терпеть не могу, когда меня за куклу держат. А я для него и была лишь куклой: он со мной никогда своими проблемами не делился. «Это тебя, Ирочка, не касается», — любимая его фразочка была. Я вообще понятия не имела, к примеру, какие бумаги у него в сейфе лежат. И вообще, что у него там имелось и чем он дорожил. Последнее время он частенько прибаливал, так хоть бы пожаловался разок. Никогда! Ни в жисть. Про деньги, правда, я, конечно же, знала. Он их всегда оттуда извлекал и выделял мне, как школьнице на завтраки.
Вдова передернула плечами и продолжала:
— Должна же я была как-то обратить на себя внимание. Вот я и обратила. И мне это, если честно сказать, очень даже понравилось — быть в центре внимания. Хоть какое-то разнообразие. Все-таки, если быть до конца честной, я выходила за него замуж не по такой уж большой любви. Надеялась просто, что облегчу себе жизнь хотя бы тем, что не придется заботиться о хлебе насущном. От этих забот я действительно была избавлена. Зато душа моя умерла. Я просто бежала по замкнутому кругу, отсчитывая серые, безрадостные дни. А ведь когда я с ним познакомилась, он был довольно интересным человеком. Кто мог предположить, что со временем станет таким брюзгой? О мертвых, правда, не говорят плохо. Царствие ему небесное!..