Живое и Мёртвое
Шрифт:
Так и вышло: в одном из выпусков, датированным глубоким августом одна тысяча восемьсот семьдесят пятого года, на главной странице вы обнаруживаете не только фотографию вашего призрака, но и разогромный заголовок:
«Исчезновение! Похищение! Ограбление!»
Дрожащими руками вы наводите на статью мобильный, чтобы как следует сфотографировать и заголовок, и представлявшую для вас с чудиком нешуточный интерес статью. Мимолётная вспышка пронзает тёмные недра архива и, видимо, как-то влияет на библиотечное чутьё неусыпного книжного стража.
Иначе с чего
— Незаконное проникновение, раз, — принимается загибать толстые пальцы библиотекарша. — Ущерб, причинённый историческим материалам, два. Съёмка со вспышкой, три. Итого… брысь отсюда, пока я добрая!
Повторять дважды не приходится: вы со скоростью света поднимаетесь по лестнице и, прихватив испуганного чудика под руку, выметаетесь наружу, в ближайший сугроб.
Беспомощно раскинувшись в нём, вы тяжело дышите, стараясь не обращать внимание на хохочущего одноклассника по соседству. Вероятно, ему довелось заполучить самую изысканную электронную копию книги из всех возможных:
«Невеста для мажордома или Обречённая на любовь».
Глава одиннадцатая. Это
Фреди вовсю бренчит пустой жестяной миской, исторгая возмущённое «Ма-ау», когда вы переступаете порог дома. Заприметив вас, кошка начинает безостановочно наступать лапой на миску, отчего по первому этажу эхом разносится отнюдь не мелодичный звон.
Убедившись, что привлекла ваше внимание, мамина «кошкодочь», стоявшая на пару ступеней выше вас, «человекодочери», Фреди брезгливо пододвигает лапой кормушку и пристально смотрит вам в глаза. На ум приходит сходство с заключёнными, водящими тарелками по прутьям темницы, и вы непроизвольно улыбаетесь.
— Ма-ау! — раздражённо повторяет «несчастная заключённая», вздымая хвост трубой и на повышенных тонах продолжает жаловаться на опустевшую миску: — Ма-ау, ма-ау, ма-ау!
В отличие от мамы, ваши отношения с Фреди оставляют желать лучшего, и она частенько по ночам караулит ваши беззащитные ноги с тем, чтобы с наслаждением впиться когтями в кожу, а затем трусливо убежать, опасаясь справедливого возмездия в виде шлепка по пушистой заднице. К несчастью, сейчас вы — единственный представитель семейства человечьих, способный насыпать корма в миску и посему кошке приходится мириться с вашим присутствием.
— Дурашка, — вздыхаете вы, подбирая «бренчалку» и проходя на кухню. — Сейчас, сейчас, будет тебе твой корм…
Наполнив миску, вы ставите её перед Фреди и та с небывалой жадностью бросается на еду, как если бы вы с мамой прицельно морили её голодом. Осознав, что топор войны со злобной животинкой временно зарыт, вы издаёте вздох облегчения и садитесь за домашку.
Проходит два часа, прежде чем вы замечаете, что мама, в общем-то, не торопиться возвращаться домой и хватаетесь за телефон. Короткое, но ёмкое смс: «Задержусь, поешь без меня» проливает свет на её отсутствие, но вам всё равно не по себе.
Одно дело остаться в нормальном доме и совсем другое — в доме, где обитает маленькое озлобленное привидение
Бегство — не выход.
Это ваш с мамой дом, честно купленный на последние деньги и никакому назойливому привидению вас отсюда не выпереть. До хруста сжав в руке шариковую ручку, вы пытливо вглядываетесь в пустоту, после чего издаёте тоскливый вздох и вновь погружаетесь в алгебраическое мракобесие.
«Нужно будет с утра переписать у чудика», думаете вы, разглядывая получившиеся цифры, никак не желающие сходиться с теми, что даны в конце учебника. «Алгебра точно не для меня. И геометрия, и химия, и черчение, и вообще…»
Список недоступных для вашего понимания предметов всё растёт, а ваше настроение всё ухудшается, когда вы с ужасом осознаёте, что единственными предметами, которые у вас более-менее получаются, это русский, литература, история и обществознание.
«Короче говоря, толка из меня не выйдет», подытоживаете вы, с хрустом разминая пальцы и вставая из-за кухонного стола. «Надо бы пройтись, вдруг правильное решение словно яблока Ньютона втемяшится в мою бедовую головушку в процессе хождения…»
Тревожно глянув на площадку второго этажа и не менее тревожно сглотнув, вы начинаете медленно подниматься вверх по лестнице. Перила надсадно поскрипывают под вашей рукой, заставляя испуганно втягивать голову в плечи.
Добравшись до своей комнаты, вы делаете глубокий выдох и плюхаетесь на кровать лицом вниз. Хочется забыть обо всех непонятных явлениях, происходящих в ваших с мамой жизнях и просто плыть по течению, но вы понимаете, что призрачная девчонка вряд ли от вас отстанет.
Когда? Зачем? Почему?
Раздобыв ответ на первый из трёх вопросов, вы надеялись на лёгкое послабление, но внутреннее чутьё подсказывает, что Агнессе хочется всего и сразу. И даже если сейчас вы гордо выкрикните в пустоту дома заветные слова по типу «двадцатое августа одна тысяча восемьсот семьдесят пятого года», никто не скажет «спасибо».
Перевернувшись на спину, вы включаете мобильный и начинаете прицельно листать галерею, пока не доходите до сделанной в подвале городской библиотеки фотографии статьи из «Вестника Т.», надеясь, что та хоть чем-то поможет в разрешении насущных вопросов.
Вашему разочарованному взору предстаёт нечто смазанное и нечитаемое, сделанное впопыхах дрожащими руками при почти полном отсутствии источника освещения. Заголовок и первые несколько слов ещё можно прочесть, но вот всё остальное — едва ли. Куцее сообщение чудика, присланное в мессенджер, вторит тому, что вы и без того знаете: «Тупик».
А то вы без него не понимаете, что оказались в тупике!..
Мрачно потыкав в виртуальную клавиатуру, вы пишете ёмкое «Да ладно?» с соответствующим настроению стикером, после чего отшвыриваете ставший ненужным телефон от себя. Хочется вопить, брыкаться, плакать — и всё это одновременно, потому что вы не знаете, как поступить дальше.