Живое и Мёртвое

Чепурная Карина

Рядом с ним вы кажетесь не просто бледной поганкой, скорее, простейшим, вроде инфузории-туфельки, по недоразумению бултыхающейся рядом с ним в одном пространстве. Два-три подтягивания из положенных для девочек пятнадцати — и вы без сил опускаетесь на скамейку, глядя за тем как рука физручки выписывает очередного лебедя напротив вашей фамилии.

— Задохличка-а, задохличка-а, — напевает чудик, усаживаясь рядышком. — Чего ж ты такая слабая, а? Мало каши по утрам ешь или неравная борьба с призраком отнимает все силы?

— Второе, — помимо воли ваши губы

растягиваются в улыбке. — Слушай, а нельзя снова как-нибудь связаться с Агнессой? Через тот же бумажный кружок или эту… забыла… а, Уиджа? Она бы дала нам новых подсказок, и мы бы продолжили расследование.

— Не думаю, что Агнесса сейчас в настроении с кем-то разговаривать, — медленно произносит чудик, потирая подбородок. — Когда ты видела её в последний раз она была уже полупрозрачной, помнишь? Выходит, потратила слишком много сил на шоу со снежной спаленкой и полтергейстную деятельность. Теперь будет какое-то время восстанавливаться.

Погрустнев, вы вспоминаете реакцию мамы, судорожно пытающейся отыскать рациональное объяснение всему происходящему и не менее старательно пытающейся приплести туда вас. Несмотря на «восстановление» Агнессы и эфемерное спокойствие, заключённое в этом слове, мама наверняка какое-то время будет ночевать в школе вместе с Фреди, а вы…

— Давай проведём ещё один спирити… спиритуалист… короче говоря, сеанс, — твёрдо произносите вы, глядя прямо в глаза чудику. — У нас нет другого выбора. Либо мы общаемся с привидением Агнессы через иголку с бумажным кружком, либо мы окончательно сдаёмся, позволяя этой нахальной девчонке-привидёнке разрушить наши с мамой жизни.

— Говоришь-то ты всё верно и правильно, но я всё равно думаю, что мы упускаем из виду нечто важное. Тот же кусок бумаги, врученный тебе Агнессой. На нём с тех пор не проявлялось ничего важного? — уточняет чудик, после чего морщит лоб в напряжённом раздумье. — Почему-то мне кажется, что он должен сыграть важную роль в нашем расследовании, но мне никак не удаётся нащупать мысль…

Пока чудик добросовестно «щупал» мысли, физручка вновь согнала вас, но уже к канату. Тень неполученной двойки явственно замаячила над вашим плечом и вы, сникнув, покоряетесь судьбе. Будь всё как обычно, мама бы устроила вам разборки дома, но сейчас она вряд ли об этом задумается.

Эдакий сомнительный плюс от наличия собственного домашнего привидения.

Вступив в заведомо проигрышный бой с канатом, вы честно стараетесь не обращать внимания на шепотки и язвительные комментарии одноклассниц, для которых любая ваша неудача оборачивалась маленькой победой. Для этих высокомерных девиц было чрезвычайно важно, чтобы вы хоть в чём-то, но уступали им, тем самым оттеняя и подчёркивая их многочисленные достоинства.

«Немногочисленные», поправляетесь вы, мешком падая на груду матов и простирая руки в стороны. «Эти тупые курицы могут сколько угодно вертеться вокруг чудика, но у того в голове одни привидения и…»

Ваша мысль прерывается на полуслове, когда вы чётко и вместе с тем безжалостно осознаёте: закончится история с Агнессой —

закончится и ваша дружба. Чудик интересуется вами лишь потому, что вы живёте в доме на Г-нской, где обитает привидение.

Исчезнет Агнесса — исчезнет и связующее звено между вами.

В тот самый день и час, когда это произойдёт, вы враз станете блеклой, неинтересной и скучной одноклассницей без какого-либо намёка на изюминку. Серость будней захватит вас с головой, стерев любые намёки на относительно весёлую школьную жизнь, которой вы жили до сих пор. А самое главное — стерев чудика.

— Короче говоря, я тут думал, думал и, кажись, придумал, — чудик пристраивается на маты рядом с вами и выдерживает драматическую паузу, но вы не спешите с расспросами и ему приходится продолжить: — Твоё призрачное послание с последовательно проявляющимися надписями — ключ ко всему.

— Хочешь сказать, нам достаточно проанализировать всё написанное, чтобы найти ответы на вопросы «Зачем?» и «Почему?», — вы скептически приподнимаете бровь. — Или, быть может, там сокрыт некий тайный шифр? Извини, но я не думаю, что…

— Да нет же! — перебивает вас чудик и в возбуждении кладёт руки вам на плечи: — Само явление — и есть наша подсказка. Когда я карабкался вверх по канату, то внутри что-то словно бы щёлкнуло, и я понял, что мы всё усложняем. Агнесса действительно хочет с нами общаться, но по-своему, по-привиденчески.

— Это как? — ваша бровь окончательно скрывается за густой чёлкой, выражая недоверие к высказанному чудику предположению. — В смысле, мы должны будем взять иголку с ниткой, поставить её на бумагу и ждать… не знаю, отклика?..

— Единственное, чего нам стоит ждать, так это непроизвольных движений твоей руки, направляемой духом Агнессы, — торжественно говорит чудик, наконец-то оставляя в покое ваши плечи. — Мы прибегнем к автоматическому письму.

Глава пятнадцатая. Зачем?

«Двадцатое января одна тысяча восемьсот семьдесят четвёртого года. Сегодня мы переехали».

Всё тело потряхивает от предвкушения, голубые глаза горят неподдельным восторгом. Хочется очертя голову броситься исследовать окрестности, знакомясь с каждым кустом, каждой кошкой и каждым соседом.

Новое, будоражащее воображение и такое неизвестное будущее выглядит столь захватывающим, каким вообще может быть будущее, когда тебе двенадцать лет.

Стоящая рядом мама ласково улыбается и треплет по светловолосой макушке: она тоже полна надежд, но уже по-взрослому. Ей хочется обжиться в Т., как и вам, но она понимает, что это не так-то просто.

«Двадцать первое января одна тысяча восемьсот семьдесят четвёртого года. Надеюсь, маме станет полегче».

Главная причина вашего переезда заключается в том, что маму одолел зловещий недуг, вылечить который не смогли и лучшие врачи большой М. Кто-то упомянул целебный климат в Т., и вы вместе с ней решили переехать, обменяв светские развлечения столицы на относительно спокойную жизнь в её предместьях.