Живое проклятье
Шрифт:
Я молча слушал монолог Бехтерва. Закончив свою речь, мужчина достал из кармана распечатанный конверт с гербом Саратовского ордена лекарей, а затем спросил:
— Алексей Александрович, вы сами-то в курсе, что было написано в этом письме?
— Нет, — помотал головой я. — Как вы могли заметить, я его не открывал.
— Однако кто-то уверил вас, что там — рекомендация. Вы ведь так выразились, когда передали его мне?
Похоже, Александр Щеблетов слегка исказил суть вложенного в конверт письма. Но если не рекомендация, тогда что
— Некий господин Щеблетов утверждает, что вы вместе с ним изобрели эти зелья. Но ещё не тестировали их на людях. Я же только что стал свидетелем обратного, — произнёс он. — Он уверяет, что ваши изобретения инновационные, но… У меня есть предчувствие, что Александр Анатольевич лжёт. Он живёт в Саратове, а вы в Хопёрске. Вы знаете, как использовать зелье, и применяете его на моих глазах так, будто делали уже это не раз.
— Вы правильно поняли. Я уже тестировал их на пациентах. Но только те, в которых уверен на все сто, — признался я. — Но вы ведёте к совсем другому, не так ли? Какой вопрос вы хотите задать? Не томите.
— Поймите, я очень хорошо читаю людей. И я готов поклясться, что этот человек из Саратовского ордена не имеет никакого отношения к вашему ремеслу. Вы просто воспользовались его помощью, не так ли? — произнёс Бехтерев. — Алексей Александрович, это письмо с рекомендацией, не столько о вас, сколько о нём.
Я понял, к чему ведёт Бехтерев. Хочет, чтобы я признался, что создал этот проект единолично. Но я не стану сдавать Щеблетова. Да, поначалу он казался мне сомнительной личностью, но этот человек и вправду сдержал своё обещание. И я даже знаю причину, по которой он поставил своё имя на первое место в этом письме.
Он ведь сказал, что возьмёт все риски на себя. Другими словами, если бы Бехтерев решил осудить нас за это решение, он бы в первую очередь отправил обвинение против Щеблетова.
Сейчас, когда я заручился поддержкой Бориса Валерьевича, у меня есть шанс полностью исключить из сделки нашего Саратовского друга. Но я этого делать не стану. Он рискнул, помог нам, хоть и потребовал взамен долю на патент. Ситуация сложная, но мои принципы не позволят мне предать уже устоявшегося союзника.
— Нет, господин Бехтерев, — помотал головой я. — Что бы вы ни думали, я согласен с письмом Щеблетова. Работа общая. Если хотите дать добро и подписать его предложение, то ничего менять в нём не надо.
Борис Валерьевич улыбнулся. Кажется, именно такого ответа он и ожидал. Проверял меня, что ли?
— Человек чести, значит, — усмехнулся он. — Хорошо, господин Мечников, я подпишу. Но учтите, сложно быть честным человеком в столь… — он взглянул на лежащего рядом с нами бандита, — в столь бесчестном мире.
Вскоре мы прибыли в Пензу, сразу же передали городовым подельника Рокотова, после чего настала пора прощаться. Мы с Игорем ещё успевали на ночной поезд.
— Мне было приятно иметь с вами дело, Алексей Александрович, — сказал Бехтерев. — И с вами, господин Львов.
Борис передал мне конверт, в котором уже лежал документ с его подписью.
— Все остальные организационные вопросы буду решать я, когда доберусь до столицы, — сказал Бехтерев. — Думаю, орден даст вам шанс. А что касается Рокотова… Будьте аккуратны с этим человеком. И если вам удастся выяснить, зачем он пытался меня схватить, я с радостью прочту об этом в личном письме.
Мы попрощались и направились к вокзалу. Предварительно я попросил Углёва, чтобы Академия позаботилась о Соне Бахмутовой и её отце. Эта семья пережила слишком много невзгод за последние несколько месяцев.
Когда мы сели в поезд, Игорь, щёлкнул пальцами и выбил из них маленькую искру.
— Надо же! Смотри, Алексей, — произнёс он. — До сих пор не раскрыл все свои магические ядра.
— Сильная же штука — этот орихалькон, — произнёс я. — Никогда не слышал, что магию можно блокировать.
— Пока ты беседовал с Бехтеревым, я разузнал кое-что от Альберта Углёва. Если не застать мага врасплох, он может вовремя отразить слабую антимагическую волну. Но мы в тот момент понятия не имели, с чем столкнулись — вот и попали в ловушку.
— Да чёрт бы с этим дурацким кристаллом! — махнул рукой я. — Лучше скажи, ты ещё что-то вспомнил кроме своей фамилии? Мне показалось, что ты был очень обеспокоен тем, что от твоего пламени погибло много бандитов.
— Если честно, пока что больше ничего не всплыло. Только «Львов». Ни титула, ни имён родственников… — вздохнул он. — А касаемо моего беспокойства, слушай, Алексей, мне почему-то стало не по себе. Будто какой-то груз вины свалился. Мне не понравился тот факт, что я убил этих людей. Почему-то мне кажется, что в прошлом я в целом был против убийств.
— Так плюс ко всему я заметил, что ты стараешься помочь пострадавшим при любом удобном случае, — отметил я. — Принёс в госпиталь раненого человека, несмотря на риск оказаться пойманным бандитами. Сразу же согласился стать моим помощником и в дальнейшем обучиться работать в госпитале. А сегодня? Выжег целое озеро, чтобы спасти нас, а потом выкинул бомбу в лес, хотя мог подорваться на ней сам. Твоё прошлое таит много загадок.
— Да и чёрт бы с ним! — махнул рукой Игорь. — Меня всё устраивает. Желания восстановить все свои воспоминания у меня так и не появилось.
— Заметить, дружище, даже преподаватель из Академии подметил, что потенциал у тебя просто невероятный. Ты мощнее Углёва раз в десять. Среди военных тебе бы цены не было.
— Воевать — это не про меня, — помотал головой он. — Лучше направлю свою магию во благо людям.
На этот раз до Хопёрска мы добрались без приключений. Мы вышли с вокзала уже глубокой ночью.
Однако город в наше отсутствие сильно преобразился.
— Что тут, чёрт возьми, происходит? — удивлённо прошептал я.