Живой Дали
Шрифт:
В вечер после торгов я просунул записку под дверь номера Дали в отеле "Сент-Реджис".
"Вам будет приятно узнать, - говорилось в записке, - что в первый раз одна из ваших картин продана за сто тысяч".
На следующий день Дали проснулся в великолепном настроении. Он всем и каждому рассказывал, что одна из его картин была продана за сто тысяч долларов. Однако я заметил, что Гала не разделяет его восторга. Она досадовала, что не успела сама, раньше меня, провернуть ловкую махинацию. О моем участии в поднятии цены на картину она уже догадалась.
К
– Что это значит? К чему эти происки?
– разорялся Морзе.
– Этот человек довольно глуп, - сказал я Дали.
– Он купил уже около ста ваших картин, а я за одну ночь сделал его мультимиллионером!
– Это так, но ему нужна картина, - сказал Дали.
– А вы хотите, чтобы картина попала к нему?
– с интересом осведомился я.
– Да, Капитан.
– Ну так никаких вопросов, - согласился я.
– Скажите ему, пусть вернет мне сто тысяч долларов, которые я на нее потратил, и картина в его руках.
Через пять дней после торгов Морзе прислал мне чек на сто тысяч долларов в обмен на картину. Он даже не удосужился поблагодарить меня.
Сегодня "Открытие Америки Христофором Колумбом" оценивается в миллион долларов.
В 1974 году, когда в Фигерасе открывал двери для посетителей театр-музей Дали, художник с возмущением узнал, что Морзе отказался предоставить в экспозицию больше одной картины из своей коллекции. Не могу не сказать, что коллекция Рейнольдса, которую он собрал за триста тысяч долларов, стоила уже не меньше тридцати миллионов. Однако американец не демонстрировал ни тени признательности. Возможно, он и не испытывал подобного чувства.
Чтобы спасти ситуацию и обеспечить музей хотя бы несколькими произведениями художника, я позаботился перевезти в Испанию свою личную коллекцию, которая хранилась в Женеве. Это сделало торжества по поводу открытия действительно представительными и, несомненно, украсило музей. Таким образом, я помог Дали и... открыл ему глаза на то, что творится за его спиной. Парадокс! Дали предоставили музей, но лишили возможности выставить там картины, ибо они разошлись по чужим рукам. Я добровольно предложил свою коллекцию, зная, что мечту о собственном музее Дали лелеял еще с юных лет.
Каждый раз, когда Морзе объявлял о своем приезде в Кадакес, Дали начинал жаловаться:
– Что я буду делать с этим болваном? Капитан, вы должны что-то придумать. Это ваша работа!
Конечно, подобное не входило в мои обязанности, но я все же организовывал какие-то экскурсии по местам, так или иначе связанным с Дали, чтобы держать Морзе подальше от него.
Но однажды у меня кончились идеи. Дали тоже не мог придумать, куда бы отправить Морзе, но мы как-то выкручивались.
В один из последних
– Господин Морзе! Послушайте! Это очень важно! Запишите! Скорей, скорей! Это очень важно!
Морзе поспешил найти кусок бумаги и приготовился записывать инструкции Дали.
– У вас есть машина?
– спросил Дали.
– Да.
– Прекрасно! Тогда вы точно справитесь!
– Да?
– Морзе не терпелось узнать, в чем дело.
– Сегодня вы должны поехать в Баньолас.
– Зачем мне туда ехать?
– Там есть озеро...
– А...
Озеро находилось в семидесяти пяти километрах. Дали подробно описывал маршрут, Морзе записывал.
– Что я должен сделать, когда найду озеро?
– спросил он.
– У озера растет несколько оливковых деревьев. Всего несколько. Как только свернете с главной дороги к воде, остановитесь и сфотографируйте их.
Морзе перестал записывать и бросил на художника недоумевающий взгляд:
– Дали, мне нужно знать, почему так важно, чтобы я сфотографировал оливковые деревья?
– Господин Морзе, именно в этом месте я в первый раз, в восемь лет, ублажал себя.
Самое удивительное, что Морзе поехал в Баньолас и запечатлел места, вызывающие столь ностальгические воспоминания.
В 1982 году я узнал, что в Санкт-Петербурге, во Флориде, открывается музей Сальвадора Дали, в котором Морзе собирался выставить коллекцию картин художника. Я заказал по этому случаю в Кадакесе сувенир из керамики. Горшечник сделал для меня прекрасный кувшин и украсил его изображением дома Дали в Порт-Льигате. Великолепный подарок к открытию музея.
Как только я прилетел в Нью-Йорк, мне позвонили организаторы церемонии открытия и поинтересовались, прибудет ли к празднику "господин Дали лично". Я ответил," что Дали так слаб в последнее время, что был бы не в состоянии приехать, даже если бы захотел.
Журналисты и организаторы отнеслись к этой новости с недоверием. Видимо, Морзе распространял слухи о том, что Дали в последнюю минуту прибудет на личном самолете. Он врал, что художник звонит ему по нескольку раз в день, но я-то знал, что Дали неделями ни с кем не разговаривал.
Я решил, что смогу немного поразвлечься и завлечь беднягу Рейнольдса в ловушку его же сплетен. Обратившись к флористу отеля "Сент-Реджис", я попросил парня наполнить землей кувшин из Кадакеса. Нью-йоркскую землю не отличишь от земли Порт-Льигата, к тому же ее не надо было везти через океан.
Прибыв в санкт-петербургский музей Дали, я тут же отправился на встречу с Морзе.
– Рейнольде, я привез вам керамический кувшин из Кадакеса, - сказал я, - он наполнен землей Порт-Льигата. Теперь у вас будет немного земли с родины Дали. Это для вашего музея.
Через несколько часов, отдыхая в отеле, я включил телевизор и попал на Морзе, дававшего интервью. Он держал перед камерой кувшин, полученный от меня, и объяснял, что Дали лично прислал ему этот сувенир и что он наполнен землей из сада великого художника...