Живой Лес

Лэй Лана

— А с кем же? — удивленно поднял брови безумец. — Разве не он твой жених? Старая и прогнившая душа?

Вообще-то муж, но уточнять не стала. Зацепилась за другое.

— Почему старая? Ему много лет? — спросила я и затаила дыхание.

— Немало… Раз дождался снова. Тебя. Спроси сама… — он неожиданно безумно закашлялся, видимо, подавившись слюной в очередной попытке обсмеять меня. — Когда будете вдвоем гореть в нижнем пламени! Вы мне уже как кость в горле! — неожиданно снова разошелся Мартимус, подскочил и приставил руку к шее для наглядности. — Вот где! Вот где!!!

Настоящий безумец. В какой-то момент мне показалось, что он готов броситься и задушить меня. Прямо сейчас. Но его остановила необходимость прикончить меня по всем их священным канонам, леший дери его

за ногу.

— Он знал мою бабушку? — выкрикнула я.

— Бабушку? Знал! — снова противный смех. — А ты не догадываешься? Глупая Алёна, — злодей вдруг резко подобрался. — Мне пора… Надо еще подготовиться. До встречи завтра. Утром. И прощай…

С этими словами он быстро исчез в дверном проеме, оставив меня в окончательно раздраенных чувствах. С той стороны проскрежетала задвижка. Я села, уткнувшись подбородком в колени и стараясь унять дрожь бессилия и отчаяния. Знал мою бабушку, которую также сожгли на костре. Странная повторяемость… И потом, черт возьми, сколько же ему лет? Неплохо сохранился… Думаю, многие красавицы все бы отдали за один такой рецепт молодости… Да что уж говорить, я бы и сама не отказалась! Только вот теперь… теперь мне осталось жить считанные часы. А потом и всем остальным.

Удушающее чувство снова накатило на меня, воздух в каморке резко закончился. Нет! За что? За что судьба так жестоко поступает со мной? Откуда взялся этот бездушный человек, так часто употребляющий в своих речах душу? Хотелось выть и карябать ногтями стены, стучать в дверь и просто требовать, чтобы меня выпустили…

Я заставила себя немного успокоиться и присесть. Потянула за нити к Ратмиру, или к Ротеру, как его там. Он откликнулся на удивление быстро, смотрел напряженно, словно перед броском, и спокойно одновременно. Возможно ли было, что нечто успокоило его? Рядом. Раздалась мысль. Рядом. Я здесь. В душе забрезжила надежда. А может я себе это просто придумала. Как случается мираж оазиса в пустыне. Просто я не хочу умирать. Но мне все-таки хотелось верить, что он действительно где-то неподалеку…

Росло напряжение. Я кожей чувствовала скопление внимания и суетливое движение вокруг. Там, за каменными стенами моей темницы… Линии натянулись и вибрировали, словно готовые к игре скрипки струны. Что-то происходило. Я пыталась проследить это движение, но мой уставший окончательно разум выдавал лишь нечеткую картинку. Я не хотела спать этой ночью, которая должна была стать последней. Но темнота и усталость сделали свое дело, я незаметно прилегла и погрузилась в беспокойные сновидения.

Сон был рваный, поверхностный, тревожный, однако он не хотел выпускать меня из своих объятий. Я открыла глаза лишь тогда, когда темноту разорвали слабые солнечные лучи. Солнце улыбалось мне как обычно, тепло и безучастно. Я подставила ему свое лицо, наслаждаясь чистой энергией света, но дверь открылась. Вошли мужчины в белых балахонах с такими же белыми колпаками на лицах. В прорезях для глаз виднелись сосредоточенные колкие глаза. Можно было подумать, что это цирковое представление. Такого балагана я в своей жизни еще не видела, но смешным он не казался. У всех на груди имелся знакомый мне символ — спираль, пробитая мечом.

Мне захотелось раствориться, слиться со стеной, исчезнуть, стать невидимой. Чтобы никто из этих подонков не видел моего испуганного лица и накативших мигом слез. Один из пришедших кивнул в сторону двери, приглашая за собой. Я помялась, пригладила волосы и поправила несвежее платье. Умирать, так с красотой, усмехнулась я. И смело шагнула следом.

Возвращение. Глава 16. Огонь воспоминаний

Мы прошли по темному и длинному сырому коридору, наклонившись, пролезли в приземистую дверь и оказались внутри старинной деревянной церкви. Здесь воздух был куда приятнее моего подземелья, насквозь пропахшего плесенью, он был наполнен тёплыми ароматами смолы и цветочной пыльцы. Если бы мы были на экскурсии, то я непременно залюбовалась бы открывшимся мне видом. Довольно необычное, завораживающее искусностью декоративных элементов и казавшееся живым помещение, отделанное небольшими досками, словно

чешуей покрывающими покатую крышу изнутри. Стены были украшены витиеватыми узорами, скреплялись изогнутыми балками и вешали свою тяжесть на старинные деревянные колонны. По периметру церкви на высоте, где стены, казалось, клонились друг к другу, виднелся небольшой опоясывающий, выглядывающий из-за арок балкончик.

Все было бы изумительно любопытно, если бы не толпа безумцев в белых балахонах, скопившихся внизу и заполнивших все свободное пространство церкви. Они не спешили открыть передо мной свои лица, а вот меня изучали детально. Я чувствовала их липкие взгляды и ощущала их въедливое внимание в моментально воцарившейся тишине, стоило мне ступить на деревянный пол. Однако самое ужасное, что я, наконец, смогла лицезреть — это деревянный столб, возвышающийся прямо посередине церкви и обложенный сухим хворостом по периметру. Увесистыми охапками хвороста, правильнее было бы сказать… Это что же, они собираются меня жечь прямо посередине деревянного помещения? Похоже всем собравшимся не помешало бы изучить законы естественных наук или поднабраться разума. Впрочем, здравый взгляд на жизнь им явно не грозил. Надеюсь, что горящая церковь заберет как можно больше безумцев. Хотя, вряд ли эти люди торопились на свидание с творцом, скорее, заранее продумали план побега.

Меня молча подвели к столбу, затем один из инквизиторов завернул мои руки назад и тщательно завязал позади. Все. Теперь я была неподвижна, и мне оставалось лишь наблюдать за творящейся несправедливостью. Настойчиво билась мысль — неужели у всех этих мужчин, а это были именно сильные представители человечества судя по объемным фигурам, не трепыхается внутри хоть капля сострадания ко мне. Увы, их глаза выражали лишь безжалостную уверенность в собственной правоте. Для них я была всего лишь ведьмой. Грязной и не заслуживающей снисхождения. От безысходности я посмотрела наверх — туда, где сквозь купол пробивался удивительно чистый искрящийся золотистыми переливами свет. Тишина и безмолвие неприятно давили, заставляя сжиматься все сильней. Никакой надежды на спасение, ощущение безысходности затопило меня с новой силой. Тщательно скрываемый страх накрыл с головой, сдавливая грудь, стало сложно дышать.

Внезапно вперед выступил человек в балахоне, богато расшитым золотыми нитями. И когда он заговорил, убирая у собравшихся крохи возможного сомнения, я узнала Мартимуса.

— Дорогие братья, в этот знаменательный день… сегодня, мы собрались, чтобы торжественно положить конец злу, которое преследовало нас столетиями! — вещал вершитель судеб. — Сегодняшний день положил начало войне, безжалостной и великой, за спасение наших душ, войне с тем злом, которое, не стесняясь, плодилось на наших землях, сея сомнения в истинно верующих…

— Какие сомнения, что вы несете! — выкрикнула я. Необходимо было использовать последнюю попытку и переубедить собравшихся, каким бы нелепым это не казалось. — За мной нет вины! Я вовсе не злая… совсем… Если не считать случая, когда Ку-ку опрокинул тарелку с горячим супом прямо на мое новое платье… Каюсь, была готова прибить и пожелала все самое отвратительное беззащитному животному! Но небеса помогли спастись несчастному… Я очень даже добрая и законопослушная гражданка! Цветочки выращиваю, травки собираю! Если вы со мной что-то сделаете, то правосудие, а также… небо обрушат на вас ужасную кару!!! И будут карать вас вечно и безжалостно! — вошла я в раж, от страха неся околесицу. — Пока не выбьют последнюю пыль из ваших перьев, не сплющат ваши глазные яблоки и скрутят ваш язык. Трубочкой! Чтобы неповадно было всякие глупости говорить про юных дам!

Все слушали мою тираду в тишине и, можно сказать, не шелохнувшись. Сама не понимаю, как у меня развязался язык, наверное, от паники. Но Мартимус внезапно поднял руку и прервал мою речь, обращаясь к собравшимся.

— Братья! Вы только посмотрите на это прекрасное юное лицо! — ткнул пальцем в мою сторону. — Никогда не подумаешь, что оно так лживо и порочно, что готово извергать ложь под видимостью правды.

— Я вам не вулкан! Чтобы что-то извергать! — кажется, на нервной почве и моя голова дала сбой.