Живучее эхо Эллады
Шрифт:
Тесей убивает Минотавра (рисунок на вазе).
Был страшен бой!.. И, вымотав врага,
Тесей схватил усталыми руками
Полубыка за острые рога,
Усилием поверг его на камень!
И, довершив сражение мечом,
Повёл от перехода к переходу
Людей спасённых. Страхи – нипочём:
Любимой нить вещала им свободу!
Казалось, переходам нет конца
В пустующем вместилище громадном…
У выхода из страшного дворца
Их встретила улыбкой Ариадна.
О ликованье, смерти вопреки,
Свободы ощущенье в юной силе!..
Спасённые из роз плели венки,
С весёлым пеньем хоровод водили.
– Неровен час! – сказал друзьям Тесей, —
Отпразднуем на родине победу.
Царь Минос, что не счёл нас за людей,
Нам в жизни не простит веселье это!
Поспешно снарядили свой корабль,
У кораблей же кри тян, что на суше
Покоились, чтоб царский пыл ослаб,
Рубили дыры, днища им порушив.
О радость возвращения в края,
Где всё родное памятью хранимо…
Тесей промолвил: – Жди, любовь моя!
Но дочь царя умчалась вместе с ними.
– Я не вернусь к отцу: он так жесток!
А вот с тобой мне ничего не страшно…
Сошли на берег Наксоса. Песок
Ласкал теплом спокойным, беспристрастным.
Тесей,
Упал – и тут же крепким сном забылся.
И бог вина весёлый Дионис
Незваным в сон героя заявился.
– Прости, силач, и выслушай меня:
Брось Ариадну – предписанья строги —
Живи, меня нисколько не виня,
Судьбу твою определили боги,
Мне предназначив тяжесть брачных уз.
Я весь в печали, но молчу, конечно,
Что мне дороже брачного союз
Менад, вина да спутников беспечных!
Ариадна, покинутая на острове Наксосе (с античной росписи, открытой в Помпее).
– И я богам перечить не могу!..
Уплыл Тесей путём своим обратным,
Оставив на пустынном берегу
Любовь свою большую – Ариадну.
Она, смирившись со своей бедой,
Женою стала Дионису – богу,
Поглубже спрятав первую любовь
(«Таких, как я, пожалуй, очень много»).
___________
Летит корабль на чёрных парусах
По светлой, солнцем залитой лазури,
Вот виден берег Аттики!.. В глазах
У всех плывущих – истинная буря!
В эмоциях крутых совмещены
Слеза и радость, грусть и гимн надежде…
Земля родная!.. Мы – твои сыны
И дочери твои, пусть всё, как прежде!..
Утратой опечаленный Тесей
(Любовь опала вишней недозрелой)
Совсем забыл, что ждал отец Эгей
Его корабль под парусиной белой.
О, как он ждал!.. С какой надеждой ждал!..
Как изваянье, чуть ссутулив спину,
Глаза прищурив, зрил морскую даль,
Богов молил сберечь героя – сына!
Облюбовав отвесную скалу,
Стоял на ней с утра до поздней ночи,
Взгляд устремив навстречу кораблю
Желанному, что радость напророчит.
Вот показалась точка и растёт,
Где небо льнёт к трепещущей лазури,
«Тесей, мой сын!.. Здесь твой отец! Он ждёт!..»
Но вот Эгей седые брови хмурит:
Нет, не блестят под солнцем паруса,
Они черны, что крылья у вороны!..
Погиб Тесей!.. И горькая слеза
Сползает по щеке, и рвутся стоны,
Собой являя горя торжество.
– Сынок!.. И я!..
Глаза решеньем полны…
И тело охладевшее его
Потом на берег выбросили волны.
5. Тесей и амазонки
Прослыл великомудрым царь Тесей,
Был уважаем Аттикою всей,
Но как-то не умел он жить спокойно:
Куда его и кто бы не позвал,
Туда и шёл – всё больше воевал,
Чем правил новоявленным законом.
Царь нраву своему не изменил,
Других героев Греции ценил
И выручал, скрепляя дружбы узы:
Звал Мелеагр – он мчался в Калидон,
В походе аргонавтов был и он,
С Гераклом в Фемискире не был трусом!
Сражающаяся амазонка. С античной статуи.
На равных с сыном Зевса в бой ходил,
И тот ему наградой угодил:
Увёз домой одну из амазонок.
О!.. Пышной свадьба с пленницей была,
Где Антиопа розою цвела…
По глупости воинственных девчонок,
Которые в Афины на мечах,
Сокрыть не в силе ненависть в очах,
Месть принесли, отбить её желая,
Жена его погибель обрела:
Вонзилась в грудь случайная стрела,
«Люблю тебя…» – шепнула, умирая.
Не отлюбили… Очень – очень жаль!..
И наступила долгая печаль
В Афинах и в далёкой Фемискире.
Тесей, что обречён был тосковать,
Не торопился снова воевать,
Замкнув себя в покоев тесном мире.
6. Тесей и Пейрифой
В Фессалии воинствовало племя
Лапифов. [32] Вождь их, Пейрифой могучий,
Наслышан был о храбрости Тесея
И силою помериться желал.
Вот, наконец, воитель выбрал время —
Начистил латы, шлем свой самый лучший
На голову напялил… И затея
Сама собою в мыслях ожила:
«Героя вызвать надобно на битву —
Для этого всегда нужна причина,
Она на тучных пастбищах пасётся,
Причина, что с рогами и хвостом!»
И Пейрифой, воздав богам молитву
Туда, где Олимпийская вершина,
Отправился один с восходом солнца
На Марафон, не думая о том,
Что этим совершает злодеянье
(Не в первый раз подобные забавы!),
И там похитил, спрятав понадёжней,
Породистых Тесеевых быков.
Герой, узнав, пришёл в негодованье
И бросился в погоню за лукавым:
– Ты думал, что спасут тебя подошвы?!
– Хотел отведать царских тумаков!
Ты, говорят, способен в этом деле…
Они стояли друг напротив друга,
Одетые в блестящие доспехи,
Богам подобны гордой красотой,
Прекрасны ликом, мускулисты в теле:
Величественно двинулись по кругу,
И каждый в ожидании успеха
Спокоен был…
И не совсем простой
Была в своём исходе эта встреча,
Дивя безмерно тех, кто это видел:
Вот увлажнили умиленья слёзы
Глаза несостоявшихся врагов,
Которые без всякой там предтечи,
Ни грубостью друг друга не обидев,
Ни действом, тотчас позабыв угрозы,
Нашли единомыслие в другом.
Противники, оружие отбросив,
Друг другу молча протянули руки —
И воссияла добрая улыбка,
Разглаживая каждому чело.
В удачном непредвиденном курьёзе
Глядели с обожаньем друг на друга,
В союзе дружбы правили ошибки,
Мечами обменявшись на добро.
Умчался новый друг в свои края,
Махнув Тесею издали рукою…
Но вскоре снова встретились друзья
На свадебном пиру у Пейрифоя.
Любовь, выходит, возымела власть
Над гордым нравом и мятежным духом,
И негде было яблоку упасть —
Все съехались повеселиться с другом!
Битком набитый пиршественный зал
Не мог вместить собравшихся героев,
Но был ещё и грот, что всех спасал
Прохладой и (спасибо Пейрифою)
Такими же столами и едой,
И винами, и музыкой прелестной…
И потому никто не счёл бедой
В нём веселиться: стало всем не тесно!
Невеста Гипподамия была
Так хороша – не передать словами.
Не шла в своих одеждах, а плыла
Звездой небесной, будто рядом с вами
Явилось неземное существо,
И Пейрифой ловил мгновенья эти,
Он верил, что избранница его
Прекрасней всех невест на белом свете.
Курились благовония кругом
И раздавались свадебные гимны,
Что славили невесту с женихом.
И в этом добродушии взаимном
Лилось рекой душистое вино,
Что, веселя, лишало всех покоя:
В сосуды было залито оно
Ещё отцом и дедом Пейрифоя.
Вину такому должное воздав,
Всё
Был славен пир!.. Но, вдруг, Эврит – кентавр,
Силён из сильных и из диких дикий
(Зачем их, диких, пригласил жених?!),
Вскочил, и от вина, что пил без меры,
К невесте Гипподамии приник
В желании похитить!.. О, примеры
Тем заразительней, чем более дурны:
Кентавры, что с Эвритом заявились,
Все бросились на женщин у стены!..
Тесей воскликнул: – Что?.. Давно не бились?!
И тут же пир сменил жестокий бой,
Где всё, что есть, оружием служило!
Без лишних слов Тесей и Пейрифой
К тяжёлым кубкам руки приложили —
И все, схватив сосуды для вина,
Треножники с остатком благовонья,
Ножи и блюда (в том не их вина!)
И вот уже кентавров диких гонят
Прочь со дворца… Из грота – тоже вон!..
И со двора!.. Распахнуты ворота…
Забыли, что кентавр силён, как слон,
Когда ему достанется свобода.
Те полулюди – полукони злей
И волею сильнее становились!..
Но под щитами Нестор и Пелей [33]
Несли мечи героям – и явились
Надежда и уверенность: в руках
Не кубок – меч, оружие героя!
Пусть стороной обходят смерть и страх,
Скорее в бой, мечами силы троя!
Кентавры, бестолковые спьяна,
Деревья у дороги, будто травы,
С корнями рвут (их ненависть сильна,
Ей всё равно, виновны или правы),
Ломают скалы, всё пуская в ход,
Они ещё надеются на лавры!..
Но вот кровавый холм их тел растёт,
И, наконец-то, дрогнули кентавры!
Лишает дюжих сил смертельный страх,
И в бегство обратились ветрогоны,
Решив укрыться в девственных лесах
Пугающего высью Пелиона.
7. Похищение Елены. Тесей и Пейрифой решают похитить Персефону
Не долго жила Пейрифоя супруга,
Любимая мужем: угасла подруга
В расцвете своей красоты.
Остался один Пейрифой овдовевший,
Несчастье своё от богов претерпевший,
Печаль исказила черты
Прекрасного лика, где хмурятся брови
И щёки бледны, как лишённые крови…
Опущены губ уголки…
Нет искры в очах и слова его строги:
– Скажите, зачем вы караете, боги?..
За что?.. За какие грехи?..
Оплакав голубку, что пала безвинно,
Отправился к другу – герою в Афины.
Радушием встретил Тесей,
Сводил на охоту, собрав свою свиту…
– Не надо, мой друг, торопиться к Аиду,
Всю горечь по ветру рассей!
О дружба мужская без тени коварства!..
Слова отпускаются вместо лекарства,
А сила – пожатьем руки.
В себя приходил Пейрифой понемногу,
Спешить не желая обратно в дорогу,
И не были мысли горьки.
Стал прежним по виду и ликом, и статью.
В чертогах ухоженных жили, как братья,
Недели прошли чередой.
Тесей не заметить не мог перемены:
Идеей хищения юной Елены
Задался теперь Пейрифой.
Вся Греция знала о дочери Леды!
Тесей с Пейрифоем, желая победы,
Исполнили всё, что могли:
В Лаконию прибыли – в празднестве зала
С подружками весело дева плясала —
Схватили, бегом понесли,
Где горы Аркадии высятся клином,
Затем – на Коринф, через Истм – и в Афины!
Потерян спартанцами след.
– А чья же Елена?!
И бросили жребий —
Он выпал Тесею.
– О, случай нелепый!..
Мне счастья по-прежнему нет!..
Тесей успокоил: – Не надо печали!
Не мы ль обоюдную клятву давали,
Когда отдыхали в пути,
Что именно тот, кто получит Елену,
Обязанным будет помочь непременно
Жену для другого найти?
– Я помню. А в жёны бы взял… Персефону!
– С ума ли ты сходишь?!
– Ну, вот уже стоны!..
– Нет – нет! Я обязан помочь!
Ты друг мне, так слушай без глупой обиды!
Нельзя ль обойтись нам без царства Аида?
Там мёртвые тени и ночь!
В том царстве подземном другие законы!
Упрямец ответил: – Хочу Персефону!
– Ну, ежели так, то пойдём…
И спрятав Елену (казалось, надёжно),
В предчувствии горя немом и тревожном
Отправились тут же вдвоём
К расщелине мрачной. Селенье Колона
Прошли стороной.
– Никакого резона
В твоём пожелании нет!
Ну, что ты заладил – «хочу Персефону»?
– К Елене торопишься?
– К царству и трону!
Мне по сердцу солнечный свет.
В молчанье спустились в ужасное царство —
И тут же познали Аида коварство:
– Отдать вам жену – не урон!
И гнев свой сокрыв за улыбкой, властитель
Спокойно добавил: – Но вы подождите…
Есть в царстве ещё один трон.
Царство Аида. В центре Аид и Персефона
(рисунок на вазе).
Широк, на двоих, он у самого входа
Мной рублен в скале, а которого года
Теперь и не вспомнить!
И вот,
Ликуя, друзья поспешили на выход.
– Ты думаешь, царь не преследует выгод?
– Не знаю. Но странен исход…
В суждения глубже друзья не вдавались,
На трон опустились, да там и остались,
Спиной прирастая к скале.
А голос Аида рвал сердце на части:
– Теперь вам не хочется лёгкого счастья
В таком непривычном седле???
Я вынес глумленье от слов нечестивых
Великих героев, настолько счастливых,
Что с жиру сбеситься смогли!
И вновь тишина… Не стенали герои —
Рыдали душою: роднясь со скалою,
Хотелось коснуться земли.
8. Смерть Тесея
В царстве мёртвых теней,
обречённый на муку,
Истомился Тесей.
Протянул ему руку
Величайший герой,
дав несчастному отдых,
Совершая тогда
предпоследний свой подвиг.
– О, великий Геракл,
сын могучего Зевса!
По прекрасной земле
я душой изболелся.
– Изболелся – ступай
и люби свою землю,
Наслаждаясь и впредь
безрассудным не внемля!
Тесей опять в пыли печатал след
И видел солнца яркое свеченье!
Он не был здесь, пожалуй, много лет,
Так что ему сулило возвращенье?
Он ничего хорошего не ждал,
Умом раскинув, время соизмерив…
И он был прав! Кругом одна беда,
Не постучишься в собственные двери.
Он, всё предвидя, пожинал плоды
От семени, что сам когда-то сеял,
И кто-то с жалости подал испить воды,
Несчастье проповедуя Тесею:
– Елены нет… Мать в Спарте, в плен взята,
А сыновей искать, что суховея…
Разрушены Афины… Неспроста
Вся власть в руках шального Менесфея.
Покинул Аттику Тесей и кое-как,
Томимый голодом, добрался до Эвбеи:
Там есть его владенья! Словно рак,
Всё пятился, душою холодея,
Царь Ликомед: – Конечно, Скирос твой…
И я его верну. Когда – не знаю…
Спокойно поезжай к себе домой,
Так быстро острова не возвращают!
А хочешь поглядеть – пойдём туда,
Там есть скала, с неё рассмотрим остров!..
… И вспенилась кровавая вода
Вокруг камней безжалостных и острых.
Чужая алчность натворила бед,
Прошелестел Танат сухой осокой…
Прибрал к рукам чужое Ликомед,
Столкнув героя со скалы высокой.
И долго ветры выли, где Тесей
Глядел на Скирос, у обрыва стоя…
Святое слово – дружба! Но друзей
Надёжных выбрать – дело непростое.