Живучее эхо Эллады
Шрифт:
Яблоко раздора [34]
1. Елена
Был беспощаден ненавистный Рок
И слеп, и преисполненный коварства,
Когда герою преподнёс урок,
Изгнав его из собственного царства.
Без царства царь – конечно, не орёл,
И Тиндарей во власти ожиданий
В далёкую Этолию забрёл
Нелёгкими дорогами скитаний.
Там, наконец-то, и нашёл приют,
Прижился и женился на чужбине:
Царь Фестий отдал в жёны дочь свою,
Прекрасную, как юная богиня.
Когда Геракл разбил его врагов,
Жизнь не была поставлена на карту,
Опять родных коснулся берегов,
С женою Ледой возвратившись в Спарту.
Они взрастили четверых детей
Своей большой любовью вдохновенны,
Но путал счастье мир чужих страстей
В судьбе любимой дочери Елены.
Леда
Рим, Капитолийский музей).
По Греции и по округе всей
Гуляла слава о спартанке юной.
Её похитил в Аттику Тесей,
Когда его любви взыграли струны.
Но братьям был герой не ко двору —
В его поступке усмотрели младость —
Освободив любимую сестру,
Вернули в отчий дом семье на радость.
Её одолевали женихи,
Достойные и видные герои,
Желавшие Елениной руки
И права называть её женою.
Отказывал достойным Тиндарей,
Боясь того, что зависть им подруга,
Отдал бы руку дочери своей,
Так перебьют тихонечко друг друга…
А вдруг опять заявится Тесей,
На этот раз управится скорее?..
Советом хитроумный Одиссей
Смог успокоить сердце Тиндарея.
Тот никогда со словом не спешит,
Молчаньем прикрываясь, как стеною.
«Пусть дочь твоя, – сказал, – сама решит,
Кого ей выбрать, став ему женою.
А вот когда объявится твой зять,
Чтоб ничего с избранником не сталось,
Поторопись до свадьбы слово взять
Со всех, кому Елена не досталась.
Пусть поклянутся клятвою друзей,
Что в дружбе их святой не будет сбоя!»
И улыбнулся Леде Одиссей,
На этот раз доволен сам собою.
Герои дали клятвенный обет,
Избранник Менелай скрывал волненье,
И не подозревая, сколько бед
Сулит ему женитьба на Елене.
2. Тайна
Великую тайну поведал
богам Прометей,
Что якобы вещие Мойры,
владычицы судеб,
Такой уготовили жребий
для девы морей,
Что горя Олимпу великому
мало не будет.
Тот жребий пророчил
Фетиде любовный союз,
Прекрасный и чистый
союз по велению сердца,
Но сын, что родится
под сенью семейных тех уз,
Низвергнет с престола
отца своего громовержца.
От правды такой
потемнел светозарный Олимп,
И боги притихли,
на Зевса взирая уныло,
Но искрами брызнул
над гордым правителем нимб,
Как будто владыку
желанье борьбы осенило.
Послышались вздохи
тяжёлые с разных сторон,
И знал громовержец,
на что в этот миг уповают!..
Ещё не забыто
его восхожденье на трон
И страшные жертвы,
которыми власть добывают.
Внимал Прометей
непростому смятенью богов
И дал им совет,
но не вечных, а смертных жалея,
И смысл его искренних
слов оказался таков,
Чтоб замуж Фетиду
отдать за героя Пелея.
Желанное счастье
другим достаётся порой —
В опознанной истине
нет никакого секрета,
Зато от Пелея
родится великий герой,
Которого греки
восславят «на многие лета».
Стал воздух синее
и рваные тучи белей,
Покой возвращался
привычного света потоком,
И боги, вздохнув
с облегченьем, – Пелей так Пелей! —
Над этим советом
решили подумать немного.
3. Пелей и Фетида
О!.. Боги – не люди,
свободны, как ветер полей,
Замыслят – и сделают
без суеты и притворства.
Не думая долго,
решили, что должен Пелей
Осилить Фетиду
минутами единоборства.
О воле богов
сообщает Пелею Гефест.
И мыслит герой,
чтобы не было сраму и горя,
Проверить весь берег
и тихие гроты окрест,
Где дремлет Фетида,
насытясь глубинами моря.
Нашёл-таки грот,
как судьбой ему посланный в дар,
С белёсыми стенами,
жёлтым песочком примятым,
И воздух Пелею
казался густым, как нектар,
С особенно тонким,
приятным ему ароматом.
Он спрятался в тень,
переполненный смешанных чувств,
Как юный охотник,
мечтавший о сказочной птице,
Но было досадно,
что хитрость борцовских искусств
Дано прилагать
не к собрату, а к юной девице.
Послышался всплеск
и негромкий весёлый напев —
Поднявшись из моря,
Фетида направилась к гроту,
Шагнула в него и,
опасность познать не успев,
С прекрасных волос
отжимала солёную воду.
Пелей борется с Фетидой. (Рисунок на вазе.)
В мгновение ока
рванулся к Фетиде Пелей,
И стан обхватили
могучие руки героя,
И тонкий, впитавшийся
запах глубоких морей
На миг одурманил
и сбил с боевого настроя.
Богиня рывком
отстранилась от сильной груди,
Он сжал её снова —
и в схватке приблизились лица,
Но где же Фетида,
которую мог обрести?!
В объятьях героя
была разъярённая львица!
Он сгрёб её гриву
и с силой низверг на песок,
Подумав, что боги
решили над ним поглумиться,
Но нет уже
лишь камень упёрся в висок
Да тело огромной
змеи, что шипит и струится.
Он скользкие кольца
коленями к камню прижал,
Руками нащупал
холодную шею гадюки,
Вновь вспомнил богов,
что-то крикнул, но голос дрожал
И камень-окатыш
сжимали усталые руки.
Фетида водою
по гроту себя разлила —
Попробуй, её удержи
на песке, как на сите!..
Но он удержал!
И увидел такой, как была,
Сдавалась богиня,
и, значит, Пелей – победитель!
4. Свадебный пир
В просторной пещере
кентавра Хирона
Ликующий свадебный пир:
Чарует кифара
в руках Аполлона,
Волнует звучание лир.
Горды и чванливы
бессмертные??? Бросьте!..
Явились на свадьбу
высокие гости —
Все боги с Олимпа сошли!
Пророчили счастье
Фетиде с Пелеем —
Разумные тосты
с уместным елеем
Надеждами радость зажгли.
С волнением музы
по долгу и праву
Поют молодым
про великую славу
Их сына (да будет герой!),
Дары преподносят
прекрасны и редки,
К ногам возлагают
душистые ветки!..
Был пир, что и вправду горой.
Одна лишь богиня
в печали – Эрида.
Бродила по склонам,
глотая обиду,
Снедаема болью в груди,
Винила в предательстве
всех без разбора:
«Негожа для свадьбы
богиня раздора?..
Что ж, радость моя впереди!»
Богиня раздора Эрида спускается на землю (Дж. Флаксмен).
В отмщении каверзном
мысли Эриды:
«Возьму-ка я плод,
что растят Геспериды —
Для дела не жалко потерь!»
И, яблоко взяв
золотое, кресалом
Одно только слово
на нём написала —
«Прекраснейшей».
«Вот мы и квиты теперь!»
Эрида невидимой
входит в пещеру,
Раздор изливая
на пышную Геру,
Румяную, как пастила,
Афину измерила
взглядом сердитым,
Дохнула на кудри
златой Афродиты
И, яблоко бросив, ушла.
Ушла потихоньку
небесной тропою,
Ушла – и покой
унесла за собою.
Она уже знала, что там,
В пещере Хирона
в зелёном ущелье,
Недолго продержится
это веселье,
Наступит такой тарарам!..
Она отомстила!
И должно так статься,
Что будет богам этим
часто икаться:
За выходки плата горька!
Богиня раздора
живёт не для виду,
Покой ваш,
попомнив обиду, Эрида
Сомнёт – и не дрогнет рука!
5. Раздор
Истекает в празднестве
ночи половина…
– Поглядите – яблоко!.. —
вскрикнула Афина.
На лицо богини
наползает спесь:
– Золотое диво,
ты откуда здесь??
Прочитала слово
в отблесках огня:
– Если ты «прекраснейшей»,
значит, для меня!
– Погоди! – другая
молвила сердито, —
Не меня ль златою
кличут Афродитой?!
Отдавай мне!.. Радость —
истинно моя:
Золотое яблоко —
золотая я!..
А тебя не видят,
только шлем да латы!..
Руку протянула
в сторону Паллады.
Сводит брови Гера: —
Это что за новость?..
Преступили меру!
Потеряли совесть!
Если б я прекраснейшей
не была средь вас,
Стал ли бы мне мужем
этот … ловелас?
Зевс, потупив очи,
тут же спохватился:
– Вот теперь, пожалуй,
вряд ли бы женился!
Молвила Афина,
глядя на отца:
– Сколько я вас помню,
ссорам нет конца!
Рассуди нас, отче,
всё-таки, родня!
– Нетушки, увольте!
Вы уж без меня!..
Будто ваши распри
по моей вине!
Эй, Гермес, голубчик,
подойди ко мне!
Думаю, что свадьбу
этим не расстрою…
Забирай-ка спорщиц
и лети на Трою:
Пусть скорей рассудит
глупый их каприз
Сын царя Приама —
молодой Парис.
Ишь ты, моду взяли —
спорить без разбора! —
И отдал Гермесу
яблоко раздора.
6. Парис
Увидела Гекуба страшный сон —
Пожар, грозящий уничтожить Трою.
– Не плачь, – сказал Приам [35] , – я всё устрою,
Я сохраню священный Илион!
Поведав прорицателю о сне,
Узнал, что у Гекубы сын родится,
Который в будущем на то лишь и сгодится,
Чтоб землю Трои утопить в огне.
Когда родился сын, Приам слуге
Велел нести дитя на гору Иду:
– Пусть звери уберут его из виду,
Чтоб волю не давать своей руке!
Но не погиб малыш, он жил на свете,
Медведицей вскормлённый. Видно, Рок
Для будущего мальчика берёг,
Свой замысел осуществляя этим.
Слуга же, Агелай, тайком от всех
Явившись через год на Иду-гору,
Прислушиваясь к совести укору,
Был потрясён, услышав детский смех.
Он взял дитя, хвалу воздав богам,
И полюбил всем сердцем, как родного,
Назвав Парисом, и в рожденье новом
Надёжно спрятал, вверив пастухам.
Возрос Парис, прекрасен стал собой,
Силён умом, познавший дружбы цену,
Стада стерёг, косил по склонам сено…
Вполне доволен был своей судьбой.