Живые. История спасшихся в Андах
Шрифт:
Они прослушали по радио выпуск новостей, откуда узнали, что поисковая операция должна была в скором времени возобновиться на «Дугласе С-47» уругвайских ВВС. Юноши восприняли эту новость по-разному. Харли пришел в восторг, Канесса тоже испытал облегчение, Висинтин никак не отреагировал, а Паррадо выглядел едва ли не разочарованным.
— Не слишком-то радуйтесь, — сухо посоветовал он товарищам. — Может, нас и ищут, но это еще не означает, что непременно найдут.
На всякий случай парни решили выложить на снегу рядом с хвостом самолета большой крест из чемоданов, что и сделали без промедления. Они давно потеряли надежду на радиостанцию, но Канесса продолжал возиться с ней и уклонялся
Все эти дни снег вокруг них постепенно таял, в тени хвоста медленнее всего. Хвостовая секция теперь покоилась как бы на снежном столбе, и стало очень трудно забираться внутрь. Вдобавок она приобрела крайне неустойчивое положение: перемещаясь по ней, ребята сильно рисковали. В последнюю ночь хвост начал особенно сильно раскачиваться от порывов ветра, и Паррадо испугался, что их убежище опрокинется и покатится по склону. Все трое лежали, затаив дыхание и стараясь не шевелиться. Паррадо не выдержал и обратился к приятелям:
— Эй, друзья! Вы не думаете, что нам лучше спать снаружи?
Висинтин что-то буркнул в ответ, а Канесса сказал:
— Слушай, Нандо, если нам суждено умереть, значит, так тому и быть. Давай хотя бы как следует выспимся.
Наутро хвост все еще лежал на прежнем месте, но его обитатели понимали, что оставаться в нем опасно. Ясно было и другое: дальнейшая возня с радио ничего не даст. Четверка ремонтников решила вернуться к «Фэйрчайлду» и на дорогу снова загрузилась сигаретами. Харли, дав волю накопившемуся за истекшую неделю раздражению, пнул радиостанцию, и она развалилась на части, которые парни так долго и кропотливо собирали в единое целое.
Но Харли напрасно расходовал свою энергию столь бездумно. Путь от хвоста до фюзеляжа по склону под углом в сорок пять градусов составлял около мили[84]. Поначалу подъем казался не очень трудным — за ночь на поверхности снега образовался твердый наст. Позже, когда снег стал рыхлым, путники начали проваливаться в него по пояс, и пришлось привязать к ступням тяжелые и неудобные подушки. Для восхождения требовались уже почти нечеловеческие усилия. Несмотря на то что через каждые тридцать шагов путники устраивали передышку, Рой скоро значительно отстал от них. Паррадо вернулся к нему, принялся ругать и уговаривать идти быстрее. Рой ускорил шаг, но сразу же без сил рухнул в снег. Им овладело отчаяние, голос стал срываться на крик, а из глаз обильно заструились слезы. Он умолял бросить его и дать спокойно умереть, но Паррадо и слышать не хотел ничего подобного, кричал на Роя и осыпал его страшными оскорблениями, пытаясь расшевелить нытика.
Оскорбления, однако, оказались эффективным методом психологического воздействия. Рой поднялся на ноги и продолжил путь, но вскоре последние его силы иссякли, и он перестал реагировать на увещевания и брань. Тогда Паррадо подошел к нему и заговорил уже спокойно:
— Послушай, нам осталось идти совсем немного. Неужели ты не можешь сделать последний рывок ради своих родителей?
Он взял Роя за руку и помог ему встать. Шатающейся походкой Рой начал подниматься по склону, опираясь на руку Паррадо. Когда они добрались до особенно крутого холма, покрытого
Они добрались до самолета где-то между половиной седьмого и семью часами вечера. В долине дул холодный ветер, мела поземка. Все тринадцать человек сидели в салоне. Вернувшуюся из похода группу встретили без особой радости.
Канессу поразил даже не столько холодный прием, сколько ужасающий внешний вид хозяев фюзеляжа. После недельной разлуки он мог вполне объективно судить о том, насколько худыми и изможденными стали бородатые лица друзей за время его отсутствия. Он также оценил свежим взглядом беспорядок, царивший в их жилище и вокруг него: выпотрошенные трупы на грязном снегу, расколотые черепа… Канесса подумал, что перед прибытием спасателей обязательно надо будет заняться уборкой.
3
К концу первой недели декабря, через пятьдесят шесть дней, проведенных в горах, семнадцать выживших увидели кружащих в небе кондоров. Две огромные хищные птицы с девятифутовым[85] размахом крыльев, голыми головами и воротниками из белых перьев вокруг шей стали первыми живыми существами, которых увидели юноши, помимо друг друга, за последние восемь недель. Они испугались, что птицы спустятся вниз и унесут человеческие останки. Кондоров можно было отпугнуть выстрелом из револьвера, но ребята не стали рисковать, опасаясь, что резкий звук вызовет сход новой лавины.
Птицы кружили над фюзеляжем, улетая вечером и возвращаясь наутро. Они следили за передвижениями людей внизу, однако не бросались на них. Так продолжалось несколько дней. Вслед за кондорами стали появляться и другие живые существа. Однажды в фюзеляж залетела пчела, покружила в салоне и вылетела наружу; еще прожужжали одна или две мухи, а потом ребята увидели порхающую вокруг самолета бабочку.
По утрам уже было тепло, а в полдень становилось настолько жарко, что парни обгорали на солнце. Губы трескались и кровоточили. Юноши соорудили палатку из стоек, ранее использовавшихся для гамаков, и отреза ткани, которую Лилиана Метоль купила в Мендосе на платье для дочери. Все полагали, что палатка могла бы послужить наиболее заметным ориентиром для пролетающих над долиной лайнеров.
Вернувшиеся из похода к хвосту самолета сообщили товарищам о возобновлении поисковых мероприятий, но полученную информацию не сочли достаточно серьезным поводом для отсрочки экспедиции. Никто изначально не питал иллюзий в отношении радиостанции, так что неудачный исход эксперимента все восприняли спокойно, при этом не отказавшись от намерения поскорее отправить Паррадо, Канессу, Харли и Висинтина в горы. Новость о «Дугласе С-47» никоим образом не поколебала решимость Паррадо бросить вызов Андам, а вот Канессу заставила усомниться в целесообразности такого отчаянного шага.
— Было бы глупо идти в горы сейчас, когда нас ищут на самолете, оснащенном специальным оборудованием, — убеждал он всех. — Предлагаю подождать хотя бы дней десять, а потом уж снаряжать экспедицию. Это же сумасшествие — подвергать себя смертельному риску без особой надобности.
Такое заявление здорово разозлило ребят. Они так долго потакали капризам Канессы и терпели все его выходки вовсе не для того, чтобы услышать о нежелании идти в Чили. Все уже не очень надеялись на спасательный самолет, услышав по радио, что он сначала совершил аварийную посадку в Буэнос-Айресе, а потом перелетел в аэропорт Лос-Серрильос[86], где его двигателям потребовался серьезный ремонт. Да и запасы продовольствия подходили к концу. Юноши, конечно, знали, что под снегом еще оставались трупы, но найдены были не все, а несколько тел вообще договорились не трогать из жалости к родственникам и друзьям погибших.