Живые. История спасшихся в Андах

Рид Пирс Пол

За ночь решительность Паррадо нисколько не ослабла. Как только забрезжил рассвет, он начал готовиться к восхождению. А вот Канесса уже засомневался в необходимости вернуться к «Фэйрчайлду», поэтому предложил Паррадо и Висинтину оставить ему их рюкзаки и взобраться чуть выше, чтобы понять, добрались ли они до настоящей вершины. Паррадо согласился и без промедления начал карабкаться вверх, Висинтин — за ним. Нандо, сгорая от нетерпения, быстро продвигался к заветной цели и вскоре оставил Висинтина далеко позади.

Подъем превратился в тяжелейшее испытание на выносливость. Заснеженная скала была

почти отвесной, и Паррадо приходилось выдалбливать в снегу углубления для рук и ног, которые очень пригодились Висинтину. Даже риск сорваться в глубокую пропасть не останавливал Нандо. Склон был таким крутым, а небо над головой сияло столь ослепительной голубизной, что юноша понимал: вершина совсем рядом. Его толкали вперед азарт альпиниста, чувствующего близость цели, и стремление поскорее увидеть то, что находилось на противоположном склоне. Покоряя фут за футом^[91], Нандо твердил себе:

— Я увижу реку, долину, зеленую траву и деревья…

И вдруг склон перестал быть отвесным: он переходил в небольшой пологий откос, потом в горизонтальный участок около двенадцати футов^[92] шириной и обрывался вниз скальной стеной уже с другой стороны. Паррадо оказался на вершине!

Однако радость владела им всего несколько мгновений, до тех пор пока он не выпрямился. Взгляду открылись не зеленые долины, сбегающие к Тихому океану, а бесконечная череда покрытых снегом горных вершин. С того места, где он стоял, ничто не мешало обозревать безграничные Андийские Кордильеры, и впервые за все время, проведенное в горах, Паррадо почувствовал, что всем его надеждам пришел конец. Он рухнул на колени. Хотелось рыдать и проклинать небеса за такую несправедливость, но с губ Паррадо не слетело ни звука. Когда он поднял глаза, тяжело дыша от напряжения в разреженном горном воздухе, минутное отчаяние уже прошло, и его охватила эйфория от осознания того, что ему удалось совершить. Да, впереди, до самого горизонта, виднелись только скалы, но Паррадо смотрел на них сверху вниз, а это значило, что он взобрался на одну из высочайших гор в Андах. «Я покорил эту вершину, — подумал он, — и назову ее „Селер“, в честь отца».

Нандо достал из кармана губную помаду, которой мазал потрескавшиеся губы, и запасной полиэтиленовый пакет. На пакете вывел помадой надпись «Селер» и положил его под камень, после чего сел и погрузился в созерцание горного пейзажа.

Внимательно разглядывая горы впереди, он заметил на западе две голые вершины.

— Анды должны где-то заканчиваться, — сказал он себе. — Вполне возможно, те две горы находятся в Чили.

При этой мысли юноша снова воодушевился на подвиги, хотя, конечно, ничего не знал об Андах. Услышав, что Висинтин зовет его снизу, Нандо радостно прокричал ему в ответ:

— Возвращайся в лагерь и приведи Мускула. Скажи ему, что все будет хорошо. Пусть поднимется и посмотрит сам!

Висинтин кивнул и начал спуск, а Паррадо продолжил любоваться Андами с вершины горы Селер.

Пока Паррадо и Висинтин поднимались к вершине, Канесса сидел рядом с рюкзаками и смотрел на далекую полосу, постепенно менявшую свой цвет. Чем дольше он ее разглядывал, тем меньше

сомневался в том, что это именно дорога, но через два часа вернулся Висинтин и сообщил, что Паррадо достиг цели и просит Канессу присоединиться к нему.

— Ты уверен, что он на вершине?

— Да, вполне.

— Сам-то ты туда забирался?

— Нет, но Паррадо говорит: там чудесно. И еще сказал, что все будет хорошо.

Канесса нехотя поднялся на ноги и начал карабкаться вверх. Свой рюкзак он оставил Висинтину, но все равно потратил на восхождение на час больше Паррадо. Парень воспользовался ступеньками, выкопанными в снегу его друзьями, и, когда почти преодолел весь маршрут, позвал Нандо. Тот объяснил, где пролегает самый безопасный путь. Следуя советам товарища, Канесса вскоре оказался на вершине.

Увиденное вызвало у него те же чувства, какие испытал в первые мгновения Паррадо. Канесса устремил полный ужаса взгляд на нескончаемую череду скал на западе.

— Мы погибли, — вырвалось у него. — Нам конец. У нас нет ни малейшего шанса выбраться из этих проклятых гор.

— Но ты посмотри на запад, — сказал Паррадо. — Неужели не видишь? Вон там, слева. Две горы без снега.

— Вон те титьки, что ли?

— Да, именно.

— Но до них десятки миль^[93]. Дней пятьдесят пути.

— Пятьдесят дней? Ты так думаешь? Посмотри туда, — Паррадо показал на гору, находившуюся на полпути между ними и вершинами без снега. — Если мы спустимся с той горы и пойдем по долине, то доберемся вон до той развилки. Одно из ответвлений ведет как раз к титькам.

Посмотрев в ту сторону, куда указывал Паррадо, Канесса увидел долину и развилку.

— Может быть, ты и прав, — сказал он, — но все равно идти туда дней пятьдесят, а еды у нас только на десять.

— Знаю, — ответил Паррадо. — Но я вот о чем подумал. Давай отправим Тинтина обратно к самолету.

— Не уверен, что он захочет туда идти.

— Пойдет, если мы ему объясним, зачем это нужно. Его провиант заберем себе. Если будем экономить, пищи нам хватит на двадцать дней.

— А потом?

— Найдем еще какую-нибудь еду.

— Ну не знаю, — засомневался Канесса. — Думаю, лучше все-таки спуститься и идти к той дороге.

— Ну и иди, — резко сказал Паррадо. — Давай ищи свою дорогу, а я пойду в Чили.

Проторенной тропой они начали спускаться и к пяти вечера добрались до Висинтина и рюкзаков. Висинтин растопил немного снега, и ребята смогли утолить жажду, а потом принялись за мясо. За трапезой Канесса обратился к Висинтину самым непринужденным тоном, на который был способен:

— Слушай, Тинтин, Нандо думает, тебе лучше вернуться к самолету. Тогда у нас будет больше еды.

— Вернуться? — проговорил Висинтин, и его лицо просияло. — Конечно, как скажете!

Не успели оба его товарища и глазом моргнуть, как он поднял с камней рюкзак и уже приготовился забросить его за плечи.

— Не сейчас, — остановил его Канесса. — Лучше завтра утром.

— Утром? Отлично, идет!

— Ты не возражаешь?

— Нет. Как скажете, так и сделаю.

— Когда вернешься к нашим, — сказал Канесса, — передай им, что мы ушли на запад. Если спасатели вас найдут, пожалуйста, не забудьте про нас.