Живые. История спасшихся в Андах
Шрифт:
Во время их трапезы оба чилийца сначала скромно стояли в противоположном углу комнаты, но Паррадо и Канесса попросили их подойти и сесть рядом с ними. Крестьяне выполнили их просьбу и стали молча наблюдать за тем, как гости уплетают приготовленную для них еду. Когда они наелись, Серда и Гонсалес отвели их в деревянный домик на другом конце двора. Домик принадлежал землевладельцу, который несколько раз в год инспектировал свои угодья. В небольшой комнате стояли две удобные кровати. Крестьяне предложили Паррадо и Канессе отдохнуть после обеда. Не переставая благодарить своих застенчивых хозяев, молодые
Все это происходило в полдень четверга, 21 декабря, на семидесятый день после крушения «Фэйрчайлда» в Андах.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
1
«Дуглас С-47» уругвайских ВВС вылетел из Сантьяго в Монтевидео в два часа пополудни в четверг, 21 декабря. Когда он пролетал над Курико, диспетчеры сообщили пилотам о нелетной погоде на аргентинской стороне Анд, поэтому самолету пришлось вернуться в Сантьяго. Все три пассажира — Канесса, Харли и Николич — остались в аэропорту. В пять часов вечера им сообщили, что метеоусловия в горах улучшились. Самолет взлетел, взял курс на юг в направлении Курико, потом повернул на восток к Планчонскому ущелью, но, подлетая к Маларгуэ, дал крен: один из двигателей снова вышел из строя.
Пилоты вынуждены были приземлиться в аэропорту Сан-Рафаэля, расположенном примерно в 185 милях[104] к югу от Мендосы. В этом аргентинском городке трое уругвайцев провели ночь. Утром механики сообщили, что для ремонта потребуются запчасти из Монтевидео. Сначала пассажиры решили найти другое транспортное средство, на котором могли бы добраться до Уругвая, но из сочувствия к пилотам неисправного «Дугласа» не стали торопиться. Оба летчика были друзьями Феррадаса и Лагурары. Они уже давно простились с надеждой найти сослуживцев живыми, но полагали, что, выяснив причины авиакатастрофы, могли бы по меньшей мере спасти их честь. Пилотов, безусловно, очень огорчали постоянные поломки. Чтобы морально поддержать и подбодрить их, Харли и Николич решили дождаться окончания ремонта вместе с ними. Канесса же, ранее обещавший домочадцам вернуться домой к Рождеству, узнал, что вечером из Сан-Рафаэля в Буэнос-Айрес отправится рейсовый автобус.
Мужчины собирались связаться с женами через сеть Рафаэля Понсе де Леона и разыскали радиолюбителя, не раз помогавшего им во время поисковых походов. Не без труда они настроились на нужную волну и сквозь свист и треск статического электричества услышали обрывок разговора двух человек: «Невероятно, но самолет все-таки нашли…» Последующие слова не удалось расслышать из-за помех.
Уругвайцы обменялись тревожными взглядами.
— Неужели это… — начал было один из них и осекся. Остальные только покачали головами. Они слишком часто обретали и теряли надежду, чтобы всерьез обрадоваться случайно подслушанным словам незнакомца.
Позже им удалось связаться с Рафаэлем. Мужчины рассказали ему о неисправности «Дугласа» и сообщили о намерении как можно скорее вернуться домой. Понсе де Леон пообещал передать эту информацию их семьям.
Трое мужчин прогуливались по теплым и сухим улицам Сан-Рафаэля, пока
2
В тот же самый день Паэс Виларо и Родригес Эскалада прибыли из Сантьяго в Пудауэль, чтобы оттуда лететь в Монтевидео. В аэропорту они заняли очередь к стойке регистрации багажа, но всякий раз, когда очередь приходила в движение, Пазе Виларо оставался на месте, пропуская вперед стоявших за ним людей.
— Ты идешь? — спросил Эскалада.
— Я кое-кого жду, — ответил художник.
— Ты же опоздаешь на рейс.
— Иди-иди, я задержусь ненадолго.
Родригес завершил все паспортно-таможенные процедуры, но его спутник по-прежнему стоял в хвосте очереди. Наконец, когда последний пассажир оформил свой багаж и всех опаздывающих по громкой связи попросили срочно пройти на посадку, к художнику подбежал какой-то мужчина.
— Вот, — сказал он и украдкой сунул Паэсу Виларо щенка пуделя, которого тот обещал привезти дочерям домой на Рождество.
Зная, что проносить животных в пассажирский салон запрещено, уругваец проворно спрятал щенка под плащ и поставил свой чемодан на весы. Потом, держа в руке посадочный талон, он прошел паспортный и таможенный контроль. Никто вроде бы не обратил внимания на странное положение его левой руки, и Паэс Виларо уже мысленно поздравил себя с успешной контрабандой, как вдруг из громкоговорителей на весь аэропорт прозвучало:
— Объявление Интерпола! Объявление Интерпола! Задержите Карлоса Паэса Виларо! Задержите Карлоса Паэса Виларо!
На лице художника появилось растерянное выражение. Кто-то, видимо, все-таки заметил щенка. Он повернулся к стоявшему рядом полицейскому и сказал:
— Карлос Паэс Виларо — это я.
Пересекая в сопровождении служителя закона широкое фойе, незадачливый контрабандист мысленно проклинал свое невезение, но, когда зашел в кабинет сотрудников полицейского управления аэропорта, ему протянули не наручники, а телефонную трубку.
— В чем дело? — спросил он.
Полицейский пожал плечами.
— Не знаю… Срочный звонок, просили позвать вас.
— Карлитос, это ты? — прозвучал в трубке голос полковника Мореля.
— Да, я, — слегка раздраженно ответил Паэс Виларо. — Я благодарен тебе, что ты звонишь мне, желая попрощаться, но меня ждет самолет… Увидимся после Рождества.
— Хорошо, — сказал Морель. — Извини, что задерживаю. Просто я думал, что раз ты так долго разыскиваешь своих парней, тебе, возможно, захочется приехать и встретиться с ними.
Художник потерял дар речи. Щенок упал на пол.
— И ты мог бы помочь мне с одной запиской, — продолжал Морель. — Может быть, это фальшивка, но я так не думаю. В ней говорится: «Я выживший пассажир самолета, разбившегося в горах. Я уругваец».
Слепой от слез Паэс Виларо выбежал из кабинета и помчался налетное поле. Пилоты уже запустили двигатели и теперь только ждали, когда он поднимется по трапу и займет место в салоне, — настало время отправляться на взлетную полосу.
— Руло! Руло! — закричал художник. — Наших мальчиков нашли! Я остаюсь!