Живым или Мертвым
Шрифт:
Проект «Коллаж» — плод напряженной мозговой деятельности нескольких математиков из научно-технического директората Лэнгли. Они не впали в отчаяние (как это случилось с «Базой акр»), когда Мэри Пэт задала свой вопрос: «Где же находятся эти горы?» Эмир и его помощники выложили в Интернет и прессу немало фотографий, где они были запечатлены во время походов по диким горам Пакистана и Афганистана, предоставляя американским разведчикам массу возможностей для оценки погоды и общего характера местности, в которой делались снимки. Это делалось с осторожностью. Они никогда не помещали на снимках тех подробностей, ориентируясь на которые можно было бы высадить группу спецназа или пустить беспилотники. Без более широкого пейзажа, заметных ориентиров и четкого масштаба камни
Предполагалось, что «Коллаж» сможет решить эту проблему, собирая и анализируя все доступные изображения, топографические данные и материалы радиолокационных съемок, если бы они были четко атрибутированы и имели масштабную привязку к какому-нибудь элементу ландшафта. Начиная с тех, что поставляли коммерческие и военные спутники «Ландсат», «Лакросс» и «Оникс», и кончая семейными фотоальбомами на «Фейсбуке» и любительскими фотоотчетами путешественников на «Фликре». «Коллаж» поглощал эти изображения, а потом выплевывал наружу в виде соответствующей частицы поверхности Земли. К изображению и карте добавлялась при этом масса других данных — геологические характеристики местности, погодные условия в прошлом и настоящем, планы лесоразработок, сейсмическая активность… Если какая-то информация имела отношение к земной поверхности, к ее облику сегодня или в прошлом, ее следовало запустить в «Коллаж».
Проект давал ответы на вопросы, которые вряд ли пришли бы в голову обычному человеку, вроде: «Как выглядит гранит в Гиндукуше во время дождя?» или «В каком направлении ляжет тень от такого-то предмета при тридцатипроцентной облачности и определенной точке конденсации?» Или: «Какой высоты достигнут песчаные барханы в Судане при непрерывном ветре скоростью двенадцать-четырнадцать миль в час на протяжении десяти дней?» Группы перестановок потрясали своими объемами, математические модели, упрятанные в управлявшие работой «Коллажа» программы по несколько миллионов операторов, не могли вызывать иного чувства, кроме благоговейного ужаса. Главная проблема состояла в том, что расчеты базировались не только на известных переменных, но и на мнимых. Не говоря уже о вероятностном подходе, поскольку программа должна была учитывать допущения, так как использовала не только формализованные данные, но и сделанные в разных ракурсах фотоизображения и фрагменты видеозаписей. Скажем, в тридцатисекундной видеозаписи с разрешением 640x480 «Коллаж» при первом «просмотре» должен был идентифицировать все реперные объекты величиной от 500 000 до 3 000 000 точек. Он группировал их по цвету — черно-белое изображение или оттенки серого (их использовалось шестнадцать тысяч), относительной величине и углу расположения, расстоянию от фона и окружающих объектов, яркости и направлению света или густоте и скорости движения облачного покрова и многим другим параметрам. Затем эти параметры вводились в матрицу сравнения, и начиналась работа по, собственно, отождествлению.
«Коллаж» провел уже несколько успешных анализов, однако ничего такого, что имело бы реальное тактическое значение, на нем еще не делали. Мэри Пэт начала подозревать, что на этой задаче система сломает себе зубы. Но если это случится, то не из-за программы, а, вероятнее, из-за тех данных, которыми ее снабдили. Они же не знали даже, являлся ли макет сколько-нибудь точным изображением действительно существующего ландшафта, а если да, то где он находился. Где-то в пределах тысячемильного Гиндукуша или в другой части света.
— Что мы имеем насчет «Лотоса»? — спросила Мэри Пэт. АНБ внимательно отслеживало все сообщения, где так или иначе встречалось слово «лотос», рассчитывая выявить закономерность, опираясь на которую НКТЦ мог бы приступить к восстановлению всей картины. А круг вопросов, на которые им было необходимо ответить для того, чтобы собрать мозаику, устрашал своими размерами. Когда слово впервые начало употребляться в качестве кодового обозначения, насколько часто оно встречается, из какой части света и каким образом распространяется — по электронной почте, по телефону, через веб-сайты или каким-то
— Что ж, давайте проработаем наихудший сценарий, — сказал Марголин, решительно возвращая присутствующих к насущным задачам.
— Я бы сказала, что мы слишком уж много поставили на эту карту, — отозвалась Каммингс. — Нам известно, где находится пещера, а также то, что сигнал был довольно-таки слабым — на несколько десятков миль по обе стороны границы. Даже если допустить, что за словом «лотос» присутствует какое-то содержание, есть немало шансов за то, что им обозначено какое-то перемещение — людей, грузов, денег… Кто знает?..
«Проблема, — думала Мэри Пэт, — заключалась в том, что перемещения людей и грузов зачастую легче обнаруживались старомодными средствами, людьми, ведущими наблюдение, чем средствами радиоразведки, а на сегодня в тех краях у них нет практически никого».
— Вы, конечно, уже знаете, что я скажу обо всем этом, — обратилась Мэри Пэт к директору НКТЦ. — Мы все думаем об одном и том же, но ресурсов у нас нет, тем более самых полезных, глубоко внедренных.
«И благодарить за это следует Эда Килти и директора ЦРУ Скотта Килборна», — мрачно добавила она про себя. Почти десять лет потратили на восстановление штата резидентов — по большей части при помощи «синего набора». Тайным службам следовало вновь обеспечить надежное представление по всему миру, тем более с учетом интересов союзных разведок. И вдруг всех этих мужчин и женщин, которые, рискуя головой, создавали агентурные сети в ничейных районах Пакистана, Афганистана и Ирана, отозвали в посольства и ведомства, снисходительно похлопав по плечу вместо благодарности.
Упаси нас бог от узколобой политизации разведки.
— Если так, нужно думать шире, — продолжила она. — У нас имеются там кое-какие источники, правда, не наши. Давайте обратимся за помощью к доброй старой союзной разведке.
— К англичанам? — уточнил Тернбулл.
— Именно. По опыту работы в Центральной Азии у них нет равных, даже русским до них далеко. Попросить помощи нетрудно. Пусть кто-нибудь проверит тайники, посмотрит, годны ли они к использованию.
— А дальше?
— Доберемся до трубы и перекроем ее.
Марголин, сидевший во главе стола, запрокинул голову и уставился в потолок.
— Попросить помощи нетрудно, — повторил он. — Проблема в том, разрешат ли нам попросить.
— Вы шутите? — изумленно вскинулась Каммингс.
Мэри Пэт знала, что сказано это было совершенно серьезно. Хотя заместители Килборна по разведке и агентурной работе не были столь никчемно травоядными, как директор ЦРУ, но должны были хотя бы казаться такими. Президент Килти поставил Килборна на эту должность для того, чтобы высшее руководство ЦРУ гарантированно следовало по линии, избранной новой исполнительной властью, невзирая на последствия для Управления и всего разведывательного сообщества в целом.
— В таком случае, не будем спрашивать разрешения, — просто сказала она.
— Что? — теперь уже удивился Марголин.
— Не будем спрашивать — значит, не откажут. Мы же все еще толчем воду в ступе, верно? Не готовим никаких операций, не просим никаких средств. Просто пытаемся поймать рыбку в мутной воде. Занимаемся именно тем, за что нам платят жалованье. С каких это пор мы должны спрашивать разрешения на дружескую беседу с испытанным союзником?
Марголин пристально поглядел на нее, а потом пожал плечами. Это движение не говорило ничего, но в то же время им было сказано все. Она знала своего начальника достаточно хорошо для того, чтобы понять, что затронула чувствительную струну. Марголин, как и она, весьма трепетно относился к своей карьере, но не пошел бы ради нее на ущерб работе.