Живым или Мертвым
Шрифт:
— Мы об этом не говорили, — предупредил Марголин. — Оставим этот вариант в резерве. Пустим его в ход, если не будет иного варианта.
«Вот она, настоящая Россия, — думал Виталий, — с ее прославленными на весь мир жестокими морозами, которые скоро сменят эти промозглые ветра. Белые медведи отъелись, обросли толстым слоем жира, который защищает их от холода и позволяет беззаботно проспать несколько месяцев в пещерах под ледяными торосами, откуда они, впрочем, изредка выбираются, чтобы поймать тюленя, расположившегося на отдых слишком близко к продуху». [24]
24
В
Виталий встал, встряхнулся, разгоняя сон, и, шаркая ногами, побрел на камбуз поставить чай. Температура держалась чуть выше нуля — можно сказать, теплый осенний день. Вода за ночь не замерзла, во всяком случае, такого льда, который не смогла бы легко преодолеть его баржа, не образовалось, но на палубе все-таки нарос дюймовый слой наледи, который им с Ваней предстояло сколоть, чтобы не нарушилась устойчивость судна. Перевернуться в этих водах — верная смерть, без гидрокостюма человек теряет сознание от холода за четыре минуты, а за пятнадцать — умирает. Гидрокостюмы на судне имелись, хватило бы и на команду, и на пассажиров, вот только пассажиры, когда он попытался объяснить, как ими пользоваться, не пожелали его слушать.
Пассажиры тоже проснулись и пытались греться, топая ногами и обхватывая себя руками. Поднявшись, они сразу же закурили и отправились на корму, справить нужду с борта. На завтрак все они довольствовались хлебом и замерзшим на холоде маслом.
Виталий выждал еще час, чтобы посветлело, потом запустил оба дизеля и задним ходом отполз от каменистого берега, на который вывел носом баржу для ночевки. Карта лежала в рубке. Судно двинулось на восток со скоростью десять узлов. Ваня стоял на руле. Старенький, но надежный радиоприемник играл классическую музыку, которую транслировала архангельская радиостанция. С музыкой время шло быстрее. До мест назначения предстояло идти еще десять часов. Около 160 километров. По крайней мере, так получалось по карте — десять часов на десяти узлах.
— Ох, не нравится мне это, — вдруг сказал Ваня, указывая вперед и направо.
На востоке горизонт закрывала стена густых темно-серых, почти черных облаков. Они висели так низко, что, казалось, соприкасались с поверхностью океана.
— Да, хорошего мало, — согласился Виталий. А скоро будет еще хуже. Чтобы добраться до места, им нужно либо пройти через шторм, либо уйти с его пути. Можно даже причалить к берегу и отстояться, пока погода не успокоится. — Спустись к Фреду, позови его сюда, — сказал он.
Ваня рысцой выбежал из рубки и через минуту вернулся с руководителем группы.
— Какие-нибудь проблемы, капитан?
Виталий указал в окно туда, где громоздились тучи.
— Вот.
— Это дождь?
— Нет, Фред, это не дождь. Это шторм. Неизвестно только, насколько сильный. Боюсь, нам придется там несладко. — Он не стал добавлять, что похожая на корыто, с осадкой всего метр, баржа Т-4 вовсе не предназначена для плавания в штормовом открытом море.
— Когда он начнется?
— Часа через три, может быть, чуть дольше.
— Мы его выдержим?
— Может быть, но точно сказать нельзя. В любом случае, потреплет здорово.
— Какие у вас варианты? — спросил Фред.
— Вернуться туда, где мы ночевали, или взять на юг и попытаться обойти шторм стороной. В том и другом случае потеряем
— Это нас не устраивает, — отрезал Фред.
— Смотрите, даже если и уцелеем, достанется очень здорово. Особенно вам и вашим парням.
— Вытерпим. Да, может быть, если я предложу надбавку, будет легче перенести шторм?
Виталий пожал плечами.
— Раз вы не настроены отступать, я с вами.
— Хорошо. Идем дальше.
Через два часа он увидел на горизонте судно, направлявшееся на запад. По всей вероятности, грузовое судно, доставившее груз — оборудование для нефтедобычи — на новое месторождение, открытое на востоке, на реке Лене, южнее Тикси, и возвращавшееся обратно. Судя по хорошо видному буруну за кормой судно выжимало всю возможную скорость, несомненно пытаясь обогнать шторм, следовавший за ним по пятам.
В рубке вновь появился Ваня.
— Двигуны в порядке. Задраил все, что возможно.
Виталий поручил ему подготовить судно к встрече со штормом. Правда, ни избавить пассажиров от того, что их неминуемо ожидало, ни как-то убавить ярость, с которой море обрушится на их суденышко, они не могли. Мать-природа непостоянна и жестока.
Немного раньше Виталий попросил Фреда дать команду его людям принять участие в скалывании льда, и они старательно этим занимались — на подгибающихся ногах, бледные от морской болезни. Половина из них колотила кувалдами и обухами топоров, а вторая половина, во главе с Ваней, сгребала осколки лопатами и вываливала за борт.
— Слушай, может быть, когда вернемся, переедем в Сочи? Будем ходить по Черному морю… — обратился Ваня к капитану, когда пассажиры закончили работу и удалились отдыхать в кубрик.
— Слишком уж жарко. Нормальный человек там не выживет.
Его слова не были шуткой, а отражали обычный образ мыслей обитателя Арктики. Настоящие люди живут в холоде и хвастаются тяжелыми условиями своей жизни. К тому же водка должна быть холодной, а теплую — ее и пить нельзя.
От шторма их теперь отделяло всего десять миль. Опытный глаз Виталия хорошо видел, как серо-черная колышущаяся стена несется им навстречу.
— Ваня, спустись-ка вниз и еще разок объясни пассажирам, как пользоваться гидрокостюмами.
Ваня, громко стуча каблуками, сбежал по трапу.
— И постарайся, чтобы они на этот раз тебя слушали, — крикнул Виталий ему вслед.
Как капитан он чувствовал личную ответственность за безопасность своих пассажиров и (возможно, это было даже важнее) опасался, что тот или те, на кого они работали, вряд ли простит ему, если он угробит этих людей.
«Дурацкое занятие», — думал Муса Мерсадан, глядя, как маленький, похожий на гнома русский раскладывает на палубе оранжевый спасательный гидрокомбинезон. Во-первых, будут на них эти костюмы или не будут, все равно ни одно спасательное судно не успеет к ним вовремя, во-вторых, никто из его людей ни за что не наденет этот костюм ни при каких обстоятельствах. Если Аллаху будет угодно, они переправятся через море, а если нет, то примут любую судьбу. Больше того, Мерсадан вовсе не хотел, чтобы, если судно погибнет, кого-нибудь из них выловили из моря. Лучше было бы, в таком случае, остаться неопознанными трупами, и об этом даже молился в глубине души. Нужно было обдумать еще кое-что — позаботиться о том, чтобы, если катастрофа все же произойдет, не выжил ни капитан, ни его матрос. Пистолетом в воде не воспользуешься. Значит, остается нож, и лучше сделать все до того, как они покинут судно. И, пожалуй, распороть животы, чтобы они утонули наверняка.