Жизнь цирковых животных
Шрифт:
Фрэнк есть Фрэнк, подумала Джесси. Тоже мне, размечталась о сексе. С Фрэнком так просто не получится. И зря не надела джинсы – не сексуально она выглядит, а неряшливо.
– Заходи, – пробормотала она. – Будь как дома.
Фрэнк пристроил зонт на полу в коридоре и прошел в комнату. Покосился на закрепленную под потолком кровать. Его ботинки довольно громко хлюпали.
– Ты вроде сегодня планировал репетицию?
– Дуайт, Крис и Мелисса подрабатывают на вечеринке. Поработал немного
Он уселся в кресло. Похоже, и Фрэнк сегодня не настроен трахаться.
– Пойду, засуну свой ужин обратнов микроволновку, – сказала Джесси. – Пить будешь? Пиво, чай? Кажется, осталось немного вина.
– Пиво было бы в самый раз.
Джесси вернулась в кухню, достала брокколи, открыла банку «Роллинг-Рок». Забудь, твердила она себе. Сегодня – просто дружеское общение. Все прочее – до другого раза.
Вернувшись, она застала Фрэнка в том же кресле – он внимательно рассматривал ее коллекцию кассет и грыз яблоко. Больше он ничего не догадался принести!
– У тебя тут много хороших фильмов.
– Ага. Ты же у меня раньше не был.
– Нет. Ты у меня бывала, а я здесь впервые. – Принимая из ее рук пиво, Фрэнк улыбнулся – тревожно, неуверенно.
Джесси присела на диван, подцепила вилкой брокколи, положила в рот.
Сегодня Фрэнк пришел к ней. Вторгся в ее пространство. Наверное, поэтому он кажется сегодня таким притягательным. Желание снова накатило на нее.
– Извини, мне очень неприятно, но… – Фрэнк с мольбой поглядел на нее. – Можно мне снять ботинки и носки?
– Что?
– Промокли насквозь.
Она рассмеялась.
– Можно подумать, я одета для вечеринки, – она натянула на колени подол рубашки. – Давай, устраивайся поудобнее. Мы же не чужие.
Фрэнк принялся развязывать шнурки кроссовок.
– Ох уж эти южане, – поддразнила Джесси. – Такие воспитанные!
Фрэнк ухмыльнулся, стягивая носки.
– Знаешь, я утратил хорошие манеры вместе с акцентом. Ноги у него были влажные, очень бледные.
– Хорошие манеры все еще при тебе. – Может, это его главный недостаток? Слишком вежлив? – А насчет акцента ты прав. Почти не заметно. Как это тебе удалось?
– Я играл в театре уже в старших классах. В Мемфисе. Вот акцент и повыветрился. – Фрэнк тряхнул головой. – А как твоя мама? Ты ездила к ней в воскресенье?
– Мама? Безумна, как всегда. Не стоит о ней. Может, съешь что-нибудь посущественнее яблока?
– Я не голоден. Мне бы не мешало похудеть. От канцелярской работы толстеешь – каждый день хожу на ланч, лишь бы из офиса убраться.
Насчет излишнего
– Бедный ты, бедный. Целый день работать на какого-то скучного маклера.
– Это ничем не хуже, чем отдавать все свое время Генри Льюсу.
– Генри – это театр, – вздохнула Джесси. – Через него я постоянно соприкасаюсь с тем, что мне дорого.
– Театр! Глаза бы мои не видели!
– Перестань. Ты тоже любишь театр. Ты отличный режиссер. У тебя талант.
– Нет у меня никакого таланта.
– Есть, есть! К нему бы еще малость везения.
Фрэнк смотрел на нее, озадаченный и немного растроганный. Откусил яблоко, запил пивом.
– Симпатичный у тебя наряд.
– Наконец-то заметил! – Она понимала, что Фрэнк перешел к комплиментам, лишь бы замять чересчур серьезный разговор, но и ей отнюдь не хотелось продолжать интеллигентную беседу. – Ты не поверишь, что мне сегодня сказала Аллегра!
– И что же?
– О… Нет, забудь. Не так уж это интересно.
Джесси вовремя спохватилась. Это же не безобидная сплетня, а предательство. И не стоит нагружать Фрэнка перипетиями любовных драм его актеров.
– А у тебя и брюки промокли, – заметила она.
И правда: штанины от воды потемнели до колен.
– Только отвороты.
– Можешь и штаны сиять, я не возражаю.
Фрэнк посмотрел на свои ноги, потом на Джесси.
– Как бы это не навело нас на дурные мысли.
Джесси не вкладывала в свое предложение «дурных мыслей». Но что-то в этом есть, а?
– Такие уж дурные? – усмехнулась она.
– Да нет, только сегодня – будний день, а не выходной. Мы очень мало бываем вместе. Я и подумал – почему бы нам просто не поболтать?
– Хорошо. Славно. И мне бы этого хотелось, – заторопилась она. – Лишь бы тебе было удобно.
Фрэнк не вполне поверил ее словам – или своим.
– Ну, чтобы мне было удобно… – проговорил он и поднялся.
Повернувшись к ней спиной, он расстегнул пряжку пояса и молнию. Стянул с себя брюки – мелькнуло на миг белое пятно трусов-боксеров. Волосатые ноги неплохо смотрелись с пиджаком и рубашкой. – Куда повесить?
– Перебрось через спинку стула.
Он послушался. И снова уселся в кресло, как будто ничего и не произошло, как будто ничего не шевелилось у него в паху. Перебросил правую ногу через левую и продолжал улыбаться напряженной, притворной улыбкой, адресованной то ли самому себе, то ли Джесси, то ли своевольному пенису.
И что они пытаются доказать? Что могут провести вечер наедине друг с другом в нижнем белье? Джесси подвернула под себя одну ногу, плотно сомкнув колени. Сидят, словно сто лет женатые старики.