Жизнь и приключения Федюни и Борисыча
Шрифт:
– Ну, когда, когда наконец ты придёшь ко мне, мой милый, любимый гномик? Ну не мучай меня мой пупсик!
Бедняга злобно озирался и пищал:
– Что Вы ко мне прлицепились, как прлоститутка какая! Я Губарлеву нажарлуюсь!
Окружающие хохотали, потешаясь над беднягой:
– Ну, шутница, Валюха!
Зильберман, старался проскочить мимо, ещё издалека завидев Валентину, вырывался, попадая к ней в плен, но тщетно. На радость и безграничное веселье присутствующих он, попавшись Валентине, ни разу не вырвался без порции
Так и повелось. В счастливые для Федюни дни, когда Губарев с неохотой улетал в Кабул участвовать в партийных совещаниях ограниченного контингента, платить партвзносы или получать очередную порцию партийной агитационной и пропагандистской макулатуры, его место немедленно занималось счастливым тайным соперником. И постоянно на публике в угол зажимался для отвода глаз несчастный Зильберман.
Эта ситуация так ловко обыгрывалась умной женщиной, что никто ничего и заподозрить не мог. Знали правду кроме Борисыча только несколько товарищей Федюни, которые прикрывали его во время тайных отлучек.
Ничего не знал и даже не догадывался ни о чём Губарев. Он был ослеплён собственным высокомерием, и хитростью ловкой женщины.
Борисыч сердцем чувствовал беду и постоянно предостерегал Федюню, заклиная воздержаться, а то и отказаться от такой сладкой, но в то же время очень опасной связи.
Бесполезно. Федюня, похихикивая над Зильберманом, которого колотила дрожь от одной только мысли, что Губареву скажут о том, что видели переводчика с Валентиной, и над рогатым Губаревым, похаживал к счастливой Валентине, которая всё же заигралась и беду накликала.
В одно из возвращений из Кабула, соскучившийся по женской ласке Губарев под ручку с Валентиной вышел из офицерской столовой. У Валентины кружилась голова от безнаказанной самоуверенности. Она, не подумав хорошенько, решила пошутить и сказала Губареву на ушко:
– Слушай, Вася, я, чтобы о тебе лишнего не болтали, специально тут строю глазки вашему Зильберману.
– Кому? – хохотнул недоверчиво Губарев.
– Переводчику вашему. Вон он – волочится в столовую. Хочешь, я тебя рассмешу сейчас? Только ты мне подыграй. Я ему сейчас глазки сострою, а ты как будто сильно заревнуй, подзови его и спроси погрознее, чего это он ко мне цепляется. Он перепугается, гундеть начнёт – умора!
Как решили, так и сделали. Нависая громадной скалой над маленьким, съёжившимся от страха Зильберманом, Губарев грозно вопросил:
– А какого ты чёрта, переводчик, к этой женщине цепляешься? А?!
В ответ на что потерявший от ужаса контроль над собой, прикрывая лицо от ожидаемых неминуемых побоев локтем, Зильберман пискнул:
– А вы меня срлучайно с мрладшим серлжантом Кострловым не спутали?
И совсем уже смертельно перепугавшись, бросился бежать.
Губарев спросил:
– Чего-то я его не понял, что это он – трль..трль..трль...? С кем это
– А – ва – ва...Ах-х-х-х-х... – отнялся язык у побелевшей растерявшейся Валентины, которая столько сделала для того, чтобы отвести от себя подозрения и даже мысли не допускала, что Зильберман узнает о её встречах с Федюней, да ещё и так открыто ляпнет об этом Губареву.
– Чего? – начал доходить до Губарева смысл происходящего. – Чегооооо? – заорал он во всю глотку. – А ну, пошли, поговорим!
И жёстко за локоток отвёл Валентину к себе в кубрик на допрос.
От неминуемой гибели Федюню спасло то, что "Валяшка" его не выдала, и молчала, как камень. Губарева в тот же день срочно вызвали обратно в Кабул в связи с тем, что умер Брежнев, и замполит к теме женской измены вернулся не скоро. За это время Валентина успела предупредить Федюню. Группа военнослужащих под руководством Борисыча втихаря пообещала Зильберману за лишнюю болтовню отрезать длинный язык вместе с головой, и, поэтому на все последующие расспросы Губарева он только визжал и плевался и отвечать не захотел, а так как он был беспартийным, давить на него было бесполезно.
Но всё равно Борисыч целую неделю прятал Федюню, как только мог.
Потом началась серия рейдов, всем стало недосуг, и Губарев так и не узнал до конца, кто же такой его счастливый соперник. Но с грустной дошутившейся "Валяшкой", очень долго маскирующей синяки на лице, больше не имели никаких дел ни один, ни другой любовник. А через месяц её отправили в Союз, с формулировкой об истечении срока контракта, в чём ей крепко "посодействовал" замполит полка, майор Губарев.
Глава 15
– Я тогда не на шутку за Федьку перепугался, закончил свой рассказ про неудачную шутницу Валяшку Борисыч. – Но, слава Богу, всё закончилось благополучно.
Посмеялись, закурили. Дым костра отгонял комаров. Федюня продолжал возиться с шашлыком. Мы валялись на кошме, болтали.
– А ведь и в Афгане было немало смешного. Война войной, но пока жив человек, и приключений на задницу хватает! Да и, бывает, такие люди встречаются! Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся! Ты, Федюня, помнишь этого придурка – Блудова? – начал Борисыч очередную историю.
Напиток для разведчиков
Спрятавшись за модулем, Борисыч и Федюня курили, и обсуждали свежую проблему.
– Ты понимаешь, он мне же на меня же и доносит! – удивлённо разводил руки в стороны Борисыч. – Я такое первый раз в жизни вижу!
– Как это? – таращил глаза Федюня. – Ну, есть молодые по глупости, по подлости, выслужиться хотят, так они начальству стучат. Но чтобы тебе на тебя же... Это как?
– Я сам не понимаю. Странная такая штука, – Борисыч поперхнулся табачным дымом и закашлялся.