Жизнь и становление господина мага. Книга II - Юность

allig_eri

— Вольфганг фон Шахлендорф! — уже в третий раз за день представляюсь я. И что-то подсказывает — не последний.

Мужчина бросил на меня острый взгляд, но не стал как-либо комментировать, а просто сделал пометку. Одно это уже позволило мне накинуть ему пару баллов профессионализма.

— Ко мне можешь обращаться: профессор Норберт Бэйфсдорф.

Профессор отложил ручку и выпрямился.

— Что же, Вольфганг, тогда прежде чем начнём урок, несколько вопросов, чтобы понять твой уровень знаний, — он хрустнул пальцами, задумчиво посмотрев в окно, — что бы у тебя такое спросить?

Глава 27

6 июля 1938 года — 6 июля 1938 года

— Начнём с простого, — улыбнулся Норберт, — назови три формы влияния на разум.

Пф-ф… впрочем, если судить по Хогвартсу — это материал дополнительных занятий четвёртого курса. Причём относящихся к факультативам по Менталистике. Да-да, в Хогвартсе не преподают магию Разума, но есть факультатив по изучению окклюменции. Хех, это Бэйфсдорф меня завалить хочет или они прут с опережением?

Хотя, чего это я туплю? Тут же иная программа. Скорее всего информацию подают иначе, что-то раньше, чем у нас, а что-то позже.

Тем не менее, на этот вопрос ответ я назову легко.

— Контролирующая, подчиняющая и обманывающая, — неспешно начал я отвечать, — это по общей классификации, но есть расширенная, принадлежащая мэтру Андонику Фелану, добавляющая к ним форму чувств. Большинство современников склоняются к тому, чтобы принять эту поправку, но дебаты длятся уже более четырёх сотен лет, так ни к чему и не придя. Потому считаю нужным выделить это под скобки.

— Хорошо сказано, — с одобрением посмотрел на меня профессор, — тогда возьмём что-то из общей теории… Как украшения или повреждения влияют на волшебную палочку?

Ого, это он так «общую теорию» назвал? По моему это что-то из области Артефакторики! А, плевать, ответ мне известен.

— Украшения являются элементом самой палочки, а не прихотью владельца. Если конечно же, не были наложены на концентратор после покупки. Тогда это смело можно назвать порчей артефакта, но опять же, в зависимости от ситуации. Впрочем, не буду уходить от темы. Украшения палочки, сделанные её создателем, такие как: любые узоры, камни, металл и прочие элементы, синергируют с проводником силы и её сердцевиной. Конечно же, чем более опытен и умел артефактор, тем более тонкий и точный инструмент он способен создать. Легендарные «Мастера» создавали уникальные шедевры, но до наших дней дошло лишь их описание, ведь палочка после смерти владельца затухает. Повторно пробудить её, впрочем, возможно, но получается крайне редко… Да и не хотят, по большей части, аристократы, хранящие такие ценности в своих сейфах, «отдавать её в чужие руки».

Сделав многозначительную паузу, я продолжил:

— Повреждения… тут всё очень спорно и размыто. Если объединять всю конкретику, то можно опять же смело сказать — «Зависит от ситуации». В целом, палочка остаётся рабочей, даже если сломать её пополам, чему было множество свидетельств и подтверждений. Вот только итог этой работы мог быть крайне неоднозначным. Бывали случаи, когда чары даже летели с обратной стороны. А потому, крайне рекомендую делать замену повреждённой палочки и внимательно

следить за инструментом на наличие микротрещин или сколов. Лучше всего — профилактически относить палочку артефактору, не реже раза в год.

Бэйфсдорф захлопал.

— Отлично! Ты молодец, — довольно кивает учитель. — Хорошо, теорию будем считать закрытой. Тогда… практика. Начнём с чар левитации.

Как жалко это звучит!

Мысленно вздохнув, я придаю лицу возвышенное выражение, а потом пафосно поднимаю руку, на что взлетает моя парта.

На это удивлённо, — а кто-то и с открытым ртом, — смотрят остальные. Конечно… без палочки и без слов. Да ещё и целая парта! Она, так-то, не маленькая, да и по весу не пушинка. А тренируют чары левитации вообще на перьях, ибо здесь вес, в отличии от одной звёздной вселенной, значение, всё-таки, имеет.

Но это не финал. Я хочу показать им своё превосходство, а потому делаю рукой жест, будто бы вкручиваю лампочку — абсолютно бессмысленный жест! Зато выглядит эпично.

На это к летающей парте добавляются ВСЕ остальные парты в классе. У кого-то на ней стояли локти, но их я заранее аккуратно придержал, чтобы не мешали мебели оказаться в воздухе.

Вот после такого получаю уже восторженные вскрики и выпученные глаза. Даже Норберт выглядел поражённым.

Улыбаюсь им и… вытягиваю вторую руку.

Моя парта начинает вращаться, пока все остальные удерживаются ровно и без единого движения. Но вот вторая рука делает жест «закручивания лампочки» и к моей парте присоединяется парта вейлы-блондинки. Теперь крутятся обе. Ещё один жест — к ним присоединяется парта Дианы, ещё один — случайно выбранная парта посередине ряда.

Хм, управлять «выключенным» телом Мелинды, с помощью телекинеза, одновременно изображая ею меня, было намного труднее. Тогда ведь кроме левитации её тела, ещё и боевой магией приходилось пользоваться. Да у меня едва извилины узлом не завязались!

Класс давно стоит на ушах, все громко переговариваются, а сам учитель в шоке протирает глаза. Ну да… это как у первоклассников на уроке физкультуры, один из карапузов начинает тягать стокилограммовую штангу, а потом переходит на одну руку, докидывая свободной на гриф новых «блинов».

Причём я не просто начал крутить парты. На некоторых из них были вещи моих одноклассников, которые… вращались вместе с ней, будто приклеенные. А вот это уже, скажу я вам, было не так-то просто. Всё ещё не предел, но Реддл на моём месте уже запыхался бы.

Впрочем, Том не так хорош в телекинезе, хоть и стремительно прогрессирует.

Что же, в качестве финала…

Резко скрещиваю руки, отчего все парты устремляются друг к другу и… соединяются в деревянное месиво со стальными болтами и кусками арматуры внутри.

— Да, я немного знаком с левитацией, профессор Бэйфсдорф.

Это вызывает смех и одновременно некоторую панику, ведь на партах лежали чьи-то вещи, которые теперь тоже оказались в этом огромном, прессованном шаре.

Появившийся ком начинает меняться и, с некоторым напряжением, я преобразую его в изящного и красивого рыцаря-голема, который прошёлся по классу туда-обратно.