Жизнь Клима Самгина (Часть 4)

Горький Максим

"Вероятно, что-то истерическое, вроде Гаршина или Глеба Успенского. Дон-Кихот, конечно".

Кутузов был величиной реальной, давно знакомой. Он где-то близко и действует как организатор. С каждой встречей он вызывает впечатление человека, который становится все более уверенным в своем значении, в своем праве учить, действовать.

Последняя встреча весьма усилила это впечатление.

Дня через два после выступления у Елены она, благосклонно улыбаясь, сказала:

– Вы знаете, Клим Иванович, ваша речь имела большой успех. Я в политике понимаю, наверно, не больше индюшки, о дон-Кихоте-знаю по смешным картинкам в толстой книге,

Фауст для меня - глуповатый человек из оперы, но мне тоже понравилось, как вы говорили.

Она усмехнулась, подумала и определила:

– Точно мужичок, поживший в городе, деревенских, как надобно думать. Это вам не обидно?

– Напротив: весьма лестно, - откликнулся Самгин.

– У нас, на даче, был такой мужичок, он смешно говорил: "В городе все играют и каждый человек приспособлен к своей музыке".

Затем она сообщила:

– Вас приглашает Лаптев-Покатилов, - знаете, кто это? Он-дурачок, но очень интересный! Дворянин, домовладелец, богат, кажется, был здесь городским головой. Любит шансонеток, особенно-французских, всех знал: Отеро, Фужер, Иветт Гильбер, - всех знаменитых. У него интересный дом, потолок столовой вроде корыта и расписан узорами, он называет это "стиль бойяр". Целая комната фарфора, есть замечательно милые вещи.

– А зачем я нужен ему?
– спросил Самгин, усмехаясь; женщина ответила:

– Ему нравятся оригинальные люди. Идемте? Я тоже приглашена, по старой памяти,-добавила она, подмигнув.

И вот Клим Иванович Самгин в большой комнате, под потолком в форме удлиненного купола, пестро расписанным старинным русским орнаментом.

В углу комнаты - за столом - сидят двое: известный профессор с фамилией, похожей на греческую, - лекции его Самгин слушал, но трудную фамилию вспомнить не мог; рядом с ним длинный, сухолицый человек с баками, похожий на англичанина, из тех, какими изображают англичан карикатуристы. Держась одной рукой за стол, а другой за пуговицу пиджака, стоит небольшой растрепанный человечек и, покашливая, жидким голосом говорит:

– Итак, мы видим...

Лицо у него серое, измятое, как бы испуганное, и говорит он, точно жалуясь на кого-то.

Самгин знал, что промышленники, особенно москвичи, резко критикуют дворянскую политику Думы, что у Коновалова, у Рябушинских организованы беседы по вопросам экономики и внешней политики, выступали с докладами Петр Струве и какой-то безымянный, но крупный меньшевик. В этой комнате не заметно людей, похожих на купцов, на фабрикантов. Здесь собрались интеллигенты и немало фигур, знакомых лично или по иллюстрациям: профессора, не из крупных, литераторы, пощипывает бородку Леонид Андреев, с его красивым бледным лицом, в тяжелой шапке черных волос, унылый "последний классик народничества", редактор журнала "Современный мир", Ногайцев, Орехова, , Тагильский, Хотяинцев, Алябьев, какие-то шикарно одетые дамы, оригинально причесанные, у одной волосы лежали на ушах и на щеках так, что лицо казалось уродливо узеньким и острым. Все они среднего возраста, за тридцать, а одна старушка в очках, седая, с капризно надутыми губами и с записной книжкой в руке.
– она действует книжкой, как веером, обмахивая темное маленькое личико. Елена исчезла куда-то.

В конце комнаты у стены - тесная группа людей, которые похожи на фабричных рабочих, преобладают солидные, бородатые, один - высокий, широкоплеч, почти юноша, даже усов не заметно на скуластом, подвижном лице, другой - по плечо ему, кудрявый, рыженький.

–

В стране быстро развивается промышленность. Крупная буржуазия организует свою прессу: "Слово" - здесь, "Утро России" - в Москве. Москвичи, во главе с министром финансов, требуют изменения торговых договоров с иностранными государствами, прежде всего - с Германией, жаловался испуганный человек и покашливал все сильнее.

Слушали его очень внимательно. Комната, где дышало не менее полусотни человек, наполнялась теплой духотой. Самгин невольно согнулся, наклонил голову, когда в тишине прозвучал знакомый голос Кутузова:

– Прибавьте к этому, что Дума поддерживает мероприятия правительства по увеличению флота и армии.

Затем Кутузов выдвинулся из группы рабочих и сказал:

– Так как почтенный оратор говорит не торопясь, но имеет, видимо, большой запас фактов, а факты эти всем известны, я же располагаю только пятью минутами и должен уйти отсюда, - так я прошу разрешить мне высказаться.

Самгин через плечо свое присмотрелся к нему, увидал, что Кутузов одет в шведскую кожаную тужурку, похож на железнодорожного рабочего и снова отрастил обширную бороду и стал как будто более узок в плечах, но выше ростом. Но лицо нимало не изменилось, все так же широко открыты серые глаза и в них знакомая усмешка.

"Все такой же. Удивительно, что сыщики we могут поймать его".

Затем отметил, что внешне, но костюму, Кутузов не выделяется из группы людей, окружающих его.

Кутузов курил, борода его дымилась, слова звучали внятно, четко.

– Есть факты другого порядка и не менее интересные, - говорил он, получив разрешение.
– Какое участие принимало правительство в организации балканского союза? Какое отношение имеет к балканской войне, затеянной тотчас же после итало-турецкой и, должно быть, ставящей целью своей окончательный разгром Турции? Не хочет ли буржуазия угостить нас новой войной? G кем? И - зачем? Вот факты н вопросы, о которых следовало бы подумать интеллигенции.

Самгин сидел около почти незаметной двери, окрашенной, расписанной так же, как стена, потолок, - дверь была прикрыта неплотно, за нею кто-то ворковал:

– "Друг мой, говорю я ему, эти вещи нужно понимать до конца или не следует понимать, живи полузакрыв глаза".
– "Но - позволь, возражает он, я же премьер-министр!"-"Тогда-совсем закрой глаза!"

– Ой, это хорошо!
– вскричала Елена. Веселая беседа за дверью мешала Самгину слушать Кутузова, но он все-таки ловил куски его речи.

– Одно из основных качеств русской интеллигенции- она всегда опаздывает думать. После того, как рабочие Франции в тридцатых и семидесятых годах показали силу классового пролетарского самосознания, у нас все еще говорили и писали о том, как здоров труд крестьянина и как притупляет рост разума фабричный труд, - говорил Кутузов, а за дверью весело звучал голос Елены:

– Я его видела у одной подруги моей без штанов...

– Очевидно, он уже тогда готовился предстать пред лицо Юпитера Романова.

– Совсем недавно наши легальные марксисты и за ними - меньшевики оценили, как поучителен для них пример французских адвокатов, соблазнительный пример Брианов, Мильеранов, Вивиани и прочих родных по духу молодчиков из мелкой буржуазии, которые, погрозив крупной социализмом, предают пролетариат и становятся оруженосцами капиталистов...

Самгин подумал: не следовало бы человеку с бородой говорить в таком тоне.