Жизнь на излом. Ранение навылет
Шрифт:
Юрка молчал, оглушенный ее словами. Кира простояла еще минуту, а затем перешагнув через кольцо его рук, вышла из кухни и, не задерживаясь, покинула квартиру.
Кира не торопилась. Знала, что Юрка за ней не побежит. Если и ударит, то заранее подготовившись. Придумает, как побольнее. Сейчас же от его слов, от его маниакального отношения тошнило. Неужели он, такой успешный, умный, имеющий характер, шел на поводу у собственной зависти?
Да, Кира прекрасно знала, что ему пришлось с шестнадцати лет работать, чтобы не обременять свою бабушку. И хоть он ее называл из ума выжившей старухой, по сути она такой не
Выходит, что он, несмотря на крепкую дружбу, всегда завидовал Глебу, считал его мажором. Но нет, Глеб не был таковым, это точно. Да, он хорошо одевался, но зарабатывал сам. Сам поступил на бюджет, помимо учебы брал ночные смены в травматологии, и очень много учил. Стремился стать лучшим, чтобы доказать отцу, что тот может гордиться сыном.
А Юрка к чему стремился? Чтобы доказать лучшему другу, что он круче? А нужно ли было это Глебу? И эта Юркина любовь… Такая ли уж эта любовь, как он считает. С первого дня их знакомства Кира чувствовала навязчивое внимание Юрки, не раз признавался он в том, что влюбился с первого взгляда. Но влюбиться и любить по-настоящему — ведь это не одно и то же.
Кира вызвала такси и уехала на квартиру, но не стала сразу заходить домой. Она прошлась по уже ставшему любимым парку, покормила уток в пруду, прогулялась в прохладной тени огромных, прогретых летним солнцем деревьев.
Уже потом поняла, что ключи так и остались лежать в ее сумочке. Ну что же, с Юркой, она была в этом уверена, они увидятся еще не раз. Отдаст потом. Отчего-то теперь ее не страшили предстоящие встречи. И решение о разводе приобрело завершающие черты. Если Кира раньше считала себя виноватой, не способной ответить по достоинству на любовь и заботу мужа, то теперь испытывала лишь спокойствие и чувство свободы. Какой-то восторжествовавшей справедливости. Именно в тот миг, когда увидела в глазах мужа не ревность, а детскую обиду, не любовь, а маниакальную потребность иметь чужую игрушку, для нее все стало абсолютно понятным.
Но она не хотела быть больше этой игрушкой, не могла позволить играть своими чувствами.
Еще полночи она вспоминала тысячу маленьких эпизодов их совместной жизни, которые так или иначе подтверждали ее правоту. Почему же раньше она закрывала на это глаза?
Ответ был очевиден, Кира не представляла себя счастливой без Глеба. И жизнью с Юркой она себя просто наказывала.
Но теперь все изменилось. Глеб вернулся. И возможно, они уже никогда не будут вместе, и пусть теперь он ненавидит ее, злится, пусть не любит. Теперь уже все это не имеет никакого значения. Ведь главное, что он жив.
Вот оно, проявление высшей точки любви. Отпустить, дать полную свободу человеку, которого любишь. Лишь бы только он был жив...
50
Шурка встретилась на входе в реабилитационный центр. Будто специально поджидала. Стояла с огромным букетом красных роз наперевес и топала ножкой в такой же красной туфле на высоченной
— Стрельнева, — грубо бросила она Кире вместо приветствия, — имей ввиду, что у меня с Маковецким все серьезно. Не лезь, ты уже свое счастье упустила. Узнаю, что глазки ему строишь, ни перед чем не остановлюсь, со свету сживу тебя, поняла? Глеб мой, запомни это! Тебе, предательнице, рядом с ним не место.
Шурка демонстративно помахала веником, рванула ко входу первой и захлопнула перед Кирой дверь, обдав тяжелым шлейфом духов.
Кира грустно вздохнула, улыбнулась каким-то своим мыслям, поприветствовала через окошко охранника и тоже вошла внутрь.
Шуркины потуги были смешны и неинтересны. Кира не собиралась ни за кого бороться. Ей просто хотелось спокойно жить.
Кира поднялась наверх и поприветствовала Егоровну. Та как всегда в это время чаевничала в комнате отдыха для персонала.
— Кира, спят еще все, пойдем по чашечке выпьем, поболтаем. Ты знаешь, что у братьев-птенчиков сегодня последний день реабилитации?
— Не откажусь, Алена Егоровна. Что-то я сегодня с утра разбитая. А про Машу и Диму знаю, сама этого дня ждала с нетерпением. Не столько из-за детей, сколько из-за поведения их мамаши.
— Да уж, бабенка с пулей в голове. А я смотрю, ты сегодня в прямом смысле слова разбитая! Это муж тебя так?
Кира осторожно прикоснулась к лицу. Губа немного припухла и начал проявляться синяк, но Кира постаралась все это скрыть за слоем косметики.
— Под маской никто не увидит, надеюсь. Да, вы правы, Юрка.
— Что за поганец тебе достался, а?
Мало того, что кобелина, так еще и грабли свои распускает! Надеюсь, ты не собираешься к нему возвращаться.
— Не собираюсь. Это окончательное решение. Мне и раньше с ним было нелегко, а сейчас, после того, как я узнала, что Глеб жив, тем более не смогу жить с Юрой.
— Да, уж у вас закручено лихо. Но это правильно, что ты себя не обманываешь. Уж не видела твоего мужа, но по поступкам не могу о нем сказать ничего хорошего. А вот у Глеба нашего благородство на лице написано. Так что поутихнет все, и помиритесь.
— Я и не надеюсь на это, если честно. После того, как я с ним поступила…
— Рано себя клеймить виновницей. Все равно правда вылезет наружу.
— Как, Алена Егоровна? Письма уж давно нет, да и оправдываться я не стану. Я приняла решение развестись с мужем. А дальше, как судьба сложится.
Спасибо за компанию. Пойду всех будить.
— Иди, Кира, иди. Ты, кстати, слышала, что сменщица моя с больничного выходит? Наташа. Хорошая девочка. С сегодняшнего дня на выходные в ночь уже она заступит. Так что сегодня вечером меня не жди.
— Хорошо, я рада за вас. Хоть немного отдохнете. Значит, увидимся в понедельник?
— Увидимся.
Кира улыбнулась Егоровне и вышла из служебного помещения. На этаже было тихо. Дети спали, наслаждаясь утренней прохладой. Но придется все равно всех будить — скоро завтрак.
Первым делом она заглянула к Андрюшке. Он мирно сопел и улыбался во сне. Пока ребенок спит, глядя на него совершенно невозможно подумать, что он какой-то особенный. Он такой же, как тысячи других, со своими желаниями и потребностями. Сегодня должна приехать Лиза, забрать мальчика домой на выходные. Андрей наверняка уже знает об этом, чувствует.