Жизнь, по слухам, одна!

Устинова Татьяна Витальевна

– Тебе все удалось.

– Ничего мне не удалось, Владик!..

Он хотел было придумать быстренько, что именно ей удалось, но, как назло, в голову ничего не лезло, и он сказал:

– У тебя сын, мама, ты всех содержишь.

– О да!

– И я тебя даже не узнал. И вообще не узнал бы, если бы тебе конверт не принесли.

– И что это значит?

– Это значит, что ты… ну-у, изменилась. В лучшую сторону.

– Вот спасибо тебе большое.

Владик решительно не знал, что нужно еще говорить,

и неловко ему было, и неудобно, и сам он был себе противен, и тут какая-то странная компания прошествовала к лифту, почти мимо них.

В этой компании была утренняя заполошная девушка, кидавшаяся на портье, пытавшаяся найти Звоницкого, высокий красавец с печальным лицом и… сам Глеб в коротких брючатах и до невозможности измятой рубахе.

– Глеб!

Звоницкий оглянулся. У девушки стало вопросительное лицо, а красавец сморщился, словно кислого проглотил.

– Ты что, не узнаешь меня? Я Владик Щербатов, мы с тобой служили когда-то!

Была секунда, когда Владику показалось, что Глеб так его и не узнает, но потом тот шагнул ему навстречу.

– Влад! Как ты здесь?

– Я на работе. Я работаю у Никаса, это певец такой, может, знаешь! Охраняю его, вожу, всякое такое.

Глеб как-то странно мотнул головой, что могло означать все, что угодно – и что он отлично знает певца Никаса, а также что слышит это имя первый раз в жизни.

– Здравствуйте, – сказала утренняя заполошная девица. – Видите, я его нашла.

– Здрасти, – промямлил Владик. – А где вы его нашли?

– В парке. Под кустом.

– Может, вы присядете? – светским тоном предложила Лена Абрамова. – Вы привлекаете внимание.

Все посмотрели на нее.

– Да, – спохватился Владик. – Это Елена Николаевна, она тоже у Никаса работает. Директором.

– Я больше не работаю у Никаса, – оборвала Хелен и стала шарить в сумочке. – Так что если кому нужен автограф, то это не ко мне. Меня сегодня уволили.

Тут она вытряхнула из сумочки спички, чиркнула и прикурила.

– А ты чего… чудной такой? – Это Владик спросил, глядя на Глеба, который вдруг потянулся и вынул у Лены из пальцев коробок.

– Где вы взяли эти спички?

Она удивленно пожала плечами.

– Кажется… кажется, подобрала у Никаса в номере, когда днем заходила. А что такое?

Глеб Звоницкий несколько секунд думал, потом выхватил из Катиных рук сумку и стал рыться.

– Я видел точно такие же, – сказал он, обводя взглядом всю компанию. – И еще кто-то что-то сегодня сказал…

– Глеб, – позвала Катя.

– Не мешай мне.

В сумке ничего не находилось, и, тихонько зарычав от нетерпения, Глеб вытряхнул все ее содержимое на диван.

– Вот! – сказал он, выхватывая из небольшой кучи пеструю коробочку. – Вот они! На них написано «Огюст и Ренуар»!

– Ну да, – согласилась

Катя. Подошла и словно невзначай положила руку ему на лоб. Глеб вывернулся, раздраженно и нетерпеливо.

– Кать, ты где это взяла?

– Там и взяла. В этом клубе. Он так и называется «Огюст и Ренуар». Очевидно, пошутил кто-то из владельцев.

– Когда ты там была?

– Мы с Ниночкой были. Как раз вчера. Она меня домой завезла, поехала к себе на Фонтанку, и ее… убили.

– Что вы там делали?

– А там вечеринка была, перед концертом вашего Никаса, – и Катя слегка улыбнулась Лене Абрамовой. – Только он сам не появился, и журналисты все были очень недовольны.

Глеб подумал немного.

– Никас прилетел сегодня?

– Днем, – сказала Лена. – Я утром, меня Владик встречал, а он днем, его встречал другой водитель. А что?..

– Откуда у него спички из клуба «Огюст и Ренуар», если ни он, ни вы вчера на вечеринке в этом клубе не были? И вообще – так принято, когда вечеринка в честь звезды, а сама звезда отсутствует?

– Ну, не то чтобы принято, но так часто бывает, – Лена пожала плечами. – Он в плохом настроении был. Его ботфорты забыли отправить. Я думала, что уговорю его раньше полететь. Чтобы мы обязательно попали на эту вечеринку, но он не захотел.

– Да уж, – вставил Владик. – Не захотел – это мягко сказано.

– А нам обязательно надо такие мероприятия посещать, хотя бы ради журналистов. Но он нас всех выгнал, и уже было не до уговоров. Хотя Вадим Григорьевич всегда настаивает на том, чтобы…

– Так, – перебил Глеб Звоницкий. На виске у него колотилась какая-то жилка, противно так колотилась, и он приказал себе успокоиться. – Кто такой Вадим Григорьевич?

– Вадим Ольшевский, – пояснил Владик, – спонсор нашей звездищи. Ну, Никаса в смысле. Я на него работаю.

– Димка?! – воскликнула Катя.

Глеб посмотрел на нее.

– Кто такой Димка?!

– Это мы его так зовем, Глеб. Вадима, Ниночкиного мужа. На самом деле он не Дмитрий, а Вадим. Вадим Ольшевский.

Голос у Кати немного дрожал.

– И он работает в таможенной службе? Начальником, да?

Катя пожала плечами.

– Вроде да. Я точно не знаю.

– Прекрасно, – сам себе сказал Глеб, взял у Владика стакан и отхлебнул виски. – Просто прекрасно! Влад, а к тебе этот Вадим Ольшевский из таможни какое имеет отношение?

– Так он меня нанял, чтоб я Никаса везде сопровождал, охранял, ну, ты же понимаешь! А у Никаса этого характерец – не дай бог никому, вот спонсор и позаботился, чтоб он уж никак не мог меня ни уволить, ни подвинуть. Чтоб он все время у меня на глазах был, скажем так. Как я понимаю, он Никасу денежки давал, но присматривать все равно присматривал, за своим протеже в смысле!..