Жизнь под знаком ядерного риска
Шрифт:
Итак, в науке произошло, как уже упоминалось выше, разделение на сторонников и противников августовской сессии ВАСХНИЛ. Больше того, ряд учёных Запада – её иностранных членов – прислали заявления о выходе из Академии наук СССР. Но многие учёные за рубежом не только поддержали смысл сессии, но и развернули большую деятельность по пропаганды мичуринского учения, по внедрению в практику его принципов и методов…».
Одним из наиболее остро дискутировавшихся на августовской сессии ВАСХНИЛ вопросов был вопрос о так называемом «наследовании приобретенных признаков», история которого восходит к Ж.-Б. Ламарку и Ч.Дарвину. Не углубляясь в частности и не будучи специалистом в этой области, тем не менее позволю себе высказать личное мнение. Оно заключается в том, что в нынешнюю пост-чернобыльскую эпоху эта проблема приобрела весьма зловещую окраску и совершенно необозримые масштабы, причем, прежде всего для генофонда и соматического здоровья наших детей под названием «проблемы радиационно-индуцированного
«20–30 лет тому назад мы ещё не придавали нужного значения экологической угрозе. Сейчас она встаёт перед нами во всём своём значении. Новым в этом вопросе является привлечение внимания к тому, что загрязнение биосферы ведёт к необратимым изменениям в наследственности человека. Понимания этого вопроса во всём его грозном значении пока нет. Я не сомневаюсь, что фундаментальные исследования и выработка практических рекомендаций по охране наследственного здоровья населения будет одним из центральных направлений всей работы по проблемам экологии. Перед Россией и всем миром стоит огромная задача не допустить в среду, окружающую человека, не свойственные ей источники радиации и радионуклиды, химические соединения, сделать воздух, воду, почву, пищу чистыми, защитить озоновый слой планеты. Без охраны генофонда нельзя обезопасить наследственность и здоровье людей и их потомков. Без здорового генофонда нельзя и думать о самом биологическом существовании человека и о дальнейшем социальном прогрессе человечества».
Считаю целесообразным напомнить здесь также слова одного из основоположников квантовой механики, лауреата Нобелевской премии, физика Э.Шредингера из его широко известной книги «Что такое жизнь с точки зрения физики?» (ИИЛ, М, 1947, с.53):
«…Около 40 лет назад голландец де-Фриз открыл, что в потомстве даже совершенно чистосортных линий появляется очень небольшое число особей – скажем, две или три на десятки тысяч – с малыми, но «скачкообразными» изменениями. Выражение «скачкообразный» означает здесь не то, что изменения очень значительны, а только факт прерывистости, так как между неизменёнными особями и немногими изменёнными нет промежуточных форм. Де-Фриз назвал это мутацией. Существенной чертой здесь является именно прерывистость. Физику она напоминает квантовую теорию – там тоже не наблюдается промежуточных ступеней между двумя соседними энергетическими уровнями. Физик был бы склонен мутационную теорию де-Фриза фигурально назвать «квантовой теорией биологии». Мы увидим позже, что это значительно больше, чем фигуральное выражение. Мутации действительно обязаны своим происхождением квантовым скачкам в генной молекуле (предвидение ДНК и её роли в 1943 году? – А. Г.).
Но квантовой теории было ещё только два года от роду, когда де-Фриз впервые опубликовал своё открытие в 1902 г. Неудивительно, что потребовалось целое поколение, чтобы установить связь между ними! … (Сколько поколений должно смениться, чтобы, наконец, была признана определяющая роль радиационных и химических мутаций в ухудшении соматического и генетического здоровья наших потомков, подвергающихся многие годы воздействию различных мутагенов вследствие проживания на загрязнённых территориях – прим. автора книги). Мутации наследуются так же хорошо, как первоначальные неизменённые признаки. Следовательно, мутация определённо является изменением в наследственном багаже и должна обусловливаться каким-то изменением наследственной субстанции…
В Дарвиновской теории нужно только заменить его «небольшие случайные вариации» мутациями (совсем как в квантовой теории «квантовый скачок» заменяет собой «непрерывные переходы энергии»). Во всех других отношениях в теории Дарвина оказались необходимыми лишь очень небольшие изменения, во всяком случае, если я правильно понимаю точку зрения, которой придерживается большинство биологов…»
В заключение этой главы считаю необходимым привести ещё один отрывок из цитированной выше рукописи покойного отца «Два брата» (с.130):
«По поводу «виновности» Лысенко в кончине Вавилова хочу сказать следующее. Ещё в 1954 году ленинградские ботаники потребовали от Президиума АН СССР официально объявить учёным о роли Лысенко в гибели Вавилова. Главный учёный секретарь академик А. В.Топчиев был допущен к соответствующим архивам и прочитал всё дело Вавилова. Как доложил он тогда ленинградцам, так и нам – учёным секретарям Президиума, никаких показаний и порочащих документов со стороны Лысенко в деле нет; единственный документ, подписанный Т. Д.Лысенко, это положительная деловая характеристика Н. И.Вавилову.
В 1960-х годах активизируются те, кто ещё в недавнем прошлом пропагандировали мичуринское учение. Появились на сцене Жорес Медведев, Марк Поповский и даже философ Бонифаций Кедров. Смысл – убедить читателей, что Лысенко, якобы, помог физически уничтожить Вавилова. Некоторые журналы пытаются отвести нелепую «переоценку событий в биологии». Так, журнал «Октябрь» (N8, 1965 г.)
Не может пройти мимо этой ситуации многолетняя сотрудница, друг семьи и биограф Н. И.Вавилова – Анна Игнатьевна Ревенкова. 23/ Х1 1964 г. она обращается к Первому секретарю ЦК КПСС тов. Брежневу Л. И. с письмом (цит. в сокращении – А.Г.):
«Верно, что Вавилова вызывал Сталин, но не в 1939 году (как пишет Поповский), а в 1935 году, приглашая Вавилова явиться к нему ночью. Вавилов ответил, что в это время он спит, а днём в любое время может к Сталину явиться. На другой день Сталин принял Вавилова, но никаких разговоров о «генетиках» там не было, и Вавилов, выйдя от Сталина, в обморок не падал. Разногласия у них обнаружились по поводу роли ВИРа, а по другим проблемам давно существовали. И они расстались, сказав друг другу, что «их дороги разошлись».
Вскорости (летом 1935 года) Н. И.Вавилов был снят с поста Президента ВАСХНИЛа, выведен из членов ВЦИКа и. Конечно, не потому, что этого хотел Т. Д.Лысенко (как говорят теперь), последний тогда ничего не мог хотеть. Его снял Сталин и лишил возможности вести полезную деятельность как члена правительства (а арестован он был через пять лет – 6.УШ -1940 г.).
Вообще о Вавилове сейчас так называемые «его друзья» пишут и рассказывают много всякого вымысла. Посудите сами, можно ли печатать о Н. И.Вавилове всякие выдумки – это же крупнейший советский учёный, которого знает весь мир, его имя красуется на первой странице международного журнала «Heredity» («Наследственность») рядом с именами Ч. Дарвина, К.Линнея и других корифеев науки. При этом Вавилова давно нет в живых, и сказать об этом он сам не может.
Я как друг семьи Вавилова (отца, матери, жены – Сахаровой – Вавиловой, брата С. И.Вавилова) и соратник Н. И.Вавилова с 1914 г. до конца его жизни, считаю своим долгом поставить перед Вами этот вопрос. Надеюсь, что Вы обратите внимание на это, и неверных, бездоказательных сведений о Н. И.Вавилове не будет появляться в печати.
Может быть, уместно отметить ещё и о том, что «друзья» Вавилова много говорят, что его погубил Лысенко Т. Д., и больше всего кричат именно те, кто так немилосердно и иезуитски его топил. В течение десяти месяцев (с 10.УШ. 40 по конец мая 1941 г.) я находилась под следствием по так называемому «делу Вавилова». За это время мой следователь знакомил меня с большим количеством гнусных доносов на Вавилова, иногда касающихся и меня лично. И никогда мне не давали читать показания Лысенко Т. Д., и вообще о нём не упоминалось. А письма были Якушкина И. В.– по словам следователя, это главный консультант, писали Рунов Т., Лорх и много других, но особенно изощрялся академик П. М.Жуковский, который после Вавилова возглавил ВИР и оказался бездарным руководителем и непревзойдённым иезуитом. Одновременно со мной находился под следствием академик Н. К.Кольцов, он мне рассказывал о кляузах на Вавилова то же, что и я знала от своего следователя. Кстати сказать, обвинения Н. И.Вавилова не касались проблем генетики. Они относились к другой области.
Копию письма Ревенкова передает профессору Г. В.Платонову, которое, наряду с другими материалами, послужило основанием для выступления в журнале «Октябрь».
Этому документу есть все основания верить. С письмом А. И. Ревенковой я также в своё время был ознакомлен.
Очевидно, наступило время для открытой публикации «дела Вавилова», а также письма А. И. Ревенковой. Народ должен знать правду. Её нельзя таить. Нельзя прятать, ибо, как давно известно, «клевета всё потрясает» (в ещё большей степени это касается причин и последствий Чернобыльской катастрофы, на чём уже в наше время весьма преуспели некоторые весьма высокопоставленные в научном мире люди. Об этом ниже– примеч. моё – А. Г.)».
К сожалению, мой отец и сам получил ярлык «лысенкоиста» от людей, активно мешавших его научной деятельности, особенно в последние годы жизни, когда он работал во ВНИИ прикладной молекулярной биологии и генетики ВАСХНИЛ. Выражалось это и в отказе включить в план работ его тему (совместно с академиком В. Н.Ремесло) по трансформации озимости в яровость и яровости в озимость (на примере мироновских пшениц), и в недоброжелательном отношении к его уникальным экспериментам по так называемым «капустным химерам», смотреть которые специально приезжал даже профессор-генетик Н.Ягисита из Токийского университета (Япония) и которые были варварски уничтожены сразу после его смерти, и в обливании отца грязью в виде ряда газетных публикаций после кончины (при жизни, видимо, не смели). Инициатором этой гнусной кампании явился журналист В.Полынин, который в статье «Возвращение академика Вавилова» («Комсомольская правда» от 29 декабря 1987 г) обвинил моего отца в фальсификации результатов. Эта наглая клевета возмутила даже академика Н. П.Дубинина. который отнюдь не питал тёплых симпатий к моему покойному отцу из-за серьёзных разногласий. Но, будучи крупным учёным и порядочным человеком, он написал в своей книге «История и трагедия советской генетики» («Наука». М.,2002, с.222):