Жизнь под знаком ядерного риска
Шрифт:
Они выполнили указания Политбюро. Довели до конца процесс и вынесли приговор, который ещё до начала процесса лежал перед судьёй Чепцовым.
В этом списке против всех фамилий стояло – расстрел. Кроме одной фамилии – академика Лины Соломоновны Штерн…
12 августа 1952 года приговор всем обвиняемым по делу ЕАК был приведён в исполнение. Тела их сожгли в крематории Донского монастыря, а прах свалили в общую яму.
Вот их имена:
Соломон Лозовский, политический деятель.
Борис Шимелиович, врач
Ицик Фефер, поэт. (Выделим его, потому что он сам себя выделил).
Иосиф Юзефович, историк.
Вениамин Зускин, артист.
Лев Квитко, поэт.
Перец Маркиш, поэт (жене которого Фире Маркиш после возвращения из
многолетней лагерной ссылки моя мать помогала найти работу – прим. автора – А.Г.)
Давид Гофштейн, поэт.
Давид Бергельсон, прозаик и драматург.
Девять?
Нет:
Захар Григорьевич Гринберг, историк, из которого выбили имя террориста Михоэлса. Умер в тюрьме.
Соломон
Одиннадцать?
Профессор Исаак Нусинов. Сгинул в безвестность.
Двенадцать?
Нет. Кощунственно, но здесь нет ничего более уместного, чем этот канцеляризм:
И др.
Другие – это те, кто был расстрелян и стёрт в лагерную пыль по этому же процессу «буржуазных еврейских националистов» в Киеве, в Минске, в Ленинграде, в Харькове, в Ташкенте, в Витебске, в Одессе.
Везде, где их находили.
А находили их везде.
Сколько было этих «и др.» – сотни, тысячи, десятки тысяч?
Мы никогда не узнаем всей длины этого скорбного списка, никогда не узнаем, кто его замыкает.
Но мы знаем, кто его возглавляет.
Дата его смерти не 12 августа 1952 года.
Другая.
Соломон Михоэлс, комедиант.
Родился в Двинске 4 матра 1890 года.
13 января 1948 года в г. Минске убит.
Совершенно секретно
Министру внутренних дел Союза ССР
товарищу Берия Л. П.
В январе 1948 года б. министр АБАКУМОВ потребовало агентурную разработку на художественного руководителя еврейского театра ГОСЕТ МИХОЭЛСА, которую он оставил у себя. Спустя несколько дней Абакумов вызвал меня (в то время я был начальником отдела) и в присутствии находившегося у него в кабинете т. Огольцова (в то время зам. министра МГБ СССР – прим. автора книги) заявил, что имеется специальное указание ликвидировать Михоэлса. Эта операция должна быть проведена в Минске путём организации автомобильной катастрофы.
Абакумов сказал, что руководить операцией на месте будут Огольцов и Цанава (в то время министр МГБ Белорусской ССР), который получил от него лично по ВЧ соответствующие указания. Абакумов предупредил, что в Минск следует выехать на автомашинах и по приезде остановиться на даче т. Цанава.
Кроме меня, в группу исполнителей Абакумовым были включены: полковник Лебедев, работник транспортных органов МГБ, оперработник спецслужбы Круглов, а также секретарь Огольцова – Косарев.
На следующий день вся эта группа выехала на двух автомашинах в Минск и по прибытии остановилась на даче т. Цанава.
В соответствии с полученными от Абакумова и Огольцова указаниями я, Лебедев и Круглов три дня вели наблюдение за Михоэлсом, выясняли обстановку и условия для организации автомобильной катастрофы. Однако, как показало наблюдение, Михоэлса всегда окружала большая группа местной интеллигенции. Он часто пользовался автомашиной Совмина Белоруссии и его сопровождали работники Комитета по делам искусств.
Таким образом, полностью исключалась возможность организации автомобильной катастрофы, если только не создать условий для секретного изъятия Михоэлса.
Мне известно, что т. Огольцов докладывал о создавшейся обстановке Абакумову, который. Однако, потребовал во что бы то ни стало осуществить операцию. Абакумову было известно, что в Минске с Михоэлсом находится агент 2-го Главного управления МГБ СССР, и он сказал, что следует использовать это обстоятельство для секретного изъятия Михоэлса.
Мне было поручено связаться с агентом и с его помощью вывезти Михоэлса на дачу, где он должен быть ликвидирован. На явке я заявил агенту, что имеется необходимость в частной обстановке встретиться с Михоэлсом, и просил агента организовать эту встречу. Это задание агент выполнил, пригласив Михоэлса к «личному другу, проживающему в Минске». Примерно в 21 час я и работник спецслужбы Круглов (в качестве шофера) подъехали в условленное место, куда явился агент и Михоэлс, с которым я был познакомлен агентом, и все отправились ко мне на «квартиру», т. е. на дачу т. Цанава. На даче была осуществлена операция по ликвидации Михоэлса.
1. После того, как я доложил т. Огольцову, что Михоэлс и агент доставлены на дачу, он сообщил об этом по ВЧ Абакумову, который предложил приступить к ликвидации Михоэлса и агента – невольного и опасного свидетеля смерти Михоэлса.
2. С тем, чтобы создать впечатление, что Михоэлс и агент попали под автомашину в пьяном виде, их заставили выпить по стакану водки. Затем они по одному (вначале агент, а затем Михоэлс) были умерщвлены – раздавлены грузовой автомашиной.
3. Убедившись, что Михоэлс и агент мертвы, наша группа вывезла их тела в город и выбросила их на дорогу одной из улиц, расположенных недалеко от гостиницы. Причём их трупы были расположены так, что создавалось впечатление, что Михоэлс и агент были сбиты автомашиной, которая переехала их передними и задними скатами.
4. Рано утром трупы Михоэлса и агента были обнаружены случайным прохожим и на место происшествия прибыли сотрудники милиции, составившие акт осмотра места происшествия.
В тот же день судебно-медицинская комиссия подвергла патологоанатомическому вскрытию трупы Михоэлса
Никакой документации по этой операции не проводилось. Все указания давались лично Абакумовым, который по ВЧ получал информацию о ходе операции.
МИХОЭЛСУ
3. О так называемом «физическом идеализме». Противостояние «академических» и «университетских» физиков. Несостоявшаяся идеологическая «расправа» над физиками. Эволюция в ХХ1 век – от идеологии «диамата» – к так называемой «коммерциализации» науки (1953–200.)
В главе 1 этой книги речь шла, в частности, о противостоянии «классических» и «мичуринских» генетиков в одной из фундаментальных проблем биологии – проблеме так называемого «наследования приобретённых признаков». К сожалению, чисто научная проблема приобрела выраженную идеологическую окраску, что не могло не найти свое отражение на широко известной августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года.
Известно, что примерно в те же годы готовилась аналогичная расправа над «физическим идеализмом», и лишь твёрдая позиция И. В.Курчатова, заявившего Берии, который был куратором «атомного проекта», что без теории относительности и квантовой механики невозможно создание советской атомной бомбы, спасла физику и физиков от разгрома. На этом весьма своеобразном периоде послевоенной истории следует остановиться подробнее.
Как хорошо известно, (см., например, А. С.Сонин «Физический идеализм», «Физматлит», М., 1994): «…на рубеже ХХ века в физике возникла крайне сложная ситуация. Под напором новых открытий начала рушиться господствующая классическая картина мира, основанная на атомистике Дальтона, механике Ньютона и электродинамике Максвелла.
Действительно, в 1895 году были открыты Х-лучи (К.Рентген), в 1896 г. – радиоактивность (А.Беккерель), в 1897 г. – электрон (Дж. Томсон). В 1911 г. Э. Резерфорд доказал существование ядра атома. Атом оказался сложным образованием, способным к делению и превращению.
В 1900 г. Планк выдвинул идею квантов, одну из наиболее революционных идей в истории физики. Уже в 1905 г. Эйнштейн использовал эту идею для объяснения фотоэффекта и высказал гипотезу о квантовом характере светового излучения. В 1913 г. Бор, с помощью теории квантов, объяснил характерные особенности оптических спектров атомов. Эти и другие работы привели в 20-е годы к формулировке нового взгляда на мир – квантовой механике.
С другой стороны, ньютоновский взгляд на мир, основанный на классической механике и абсолютных пространстве и времени, тоже подвергся коренному пересмотру. В 1905 г. Эйнштейн сформулировал специальный принцип относительности и принцип постоянства скорости света и на их основе создал специальную теорию относительности. В 1915 г. им же был сформулирован общий принцип относительности, положивший начало новым взглядам на пространство, время и гравитацию общая теория относительности.
Все эти открытия нанесли сокрушительный удар по механике эфира, с помощью которой объяснялись явления электромагнетизма. Эфир оказался ненужной гипотезой, и вместо него стало утверждаться представление об электромагнитном поле.
Классическая физика рушилась. На её месте возникала физика неклассическая, непривычная и ненаглядная, базирующаяся на сложном математическом аппарате, с новыми взглядами на пространство и время. На причинность и случайность, на массу и энергию. За какие-то 15–20 лет произошло радикальное преобразование всего фундамента физической науки. Этот период часто называют «революцией в физике».
Как и в любой революции, в революции в физике был не только свой активный авангард – революционеры. Были и растерявшиеся, для которых новые взгляды оказались непонятными и неприемлемыми. Среди них были и выдающиеся физики, такие как Дж. Томсон, О.Лодж, В.Оствальд, В.Вин, Ф.Ленард, Г.Ми и другие, сами внесшие весомый вклад в революцию.