Жизнь с турбонаддувом
Шрифт:
Однако история на этом не закончилась, поскольку простить мне своего проигрыша Дмитриев не мог. Рассчитался он со мной опять же не по-спортивному. На одном из ближайших вечеров, посвященном, кажется, первомайским праздникам, он стал нарочито цепляться к моей девочке, Алевтине Ширяевой, что, естественно, заставило меня вступиться за нее. Выяснять отношения в зале было не принято, пришлось выйти во двор школы, где боксер-перворазрядник врезал мне очень основательно. Апеллировать было не к кому – он выступал чуть ли не в тяжелом весе, а я не только по технике ни в какое сравнение с ним не шел, но и вес имел ближе к самому легкому. Так мы с ним и выяснили, какой вид спорта наиболее универсален и полезен. Но самое главное, что возможности заниматься спортом, даже в столь экстравагантной форме, у нас были буквально рядом. Разумеется, имеется в виду не мордобой, устроенный моим соперником, а забег
Сейчас, к сожалению, все уничтожено. На месте нашего пресненского парка высится Москва-Сити имени Лужкова. Стадион «Красное Знамя» теперь заменила дорога в Центр международной торговли, стадион Метростроя попал под стройку Дома правительства, закрылись практически все спортивные залы…
Помимо кружков парка «Красная Пресня», в школьные годы мы имели возможность посещать многие другие детские и юношеские учреждения. При всех отрицательных сторонах нашего коммунистического прошлого работа с детьми и молодежью в то время была построена гораздо лучше, чем теперь, когда все основано на деньгах. Многим нынешним детским центрам приходится выживать в условиях конкуренции, поскольку их работа строится на коммерческой основе. Вместе с тем не всем родителям по карману оплачивать занятия своих детей. Наш организованный досуг финансировался государством.
Значительную часть своего детства я провел в ДДК им. Павлика Морозова, нашем районном детском доме культуры. Он располагался в бывшей церкви, неподалеку от фабрики «Трехгорная мануфактура» и, по всей вероятности, находился на ее балансе. Начиная с пятого класса мы с друзьями проводили в ДДК целые дни, посещали многие кружки. Там действительно было интересно, дети получали заботу и внимание, а главное, многое узнавали и многому учились. О том, что наш ДДК занимал здание церкви, мы узнали позднее, а тогда не задумывались на эту тему, к тому же поблизости находился действующий храм, куда я часто провожал свою бабушку, когда она приезжала к нам из деревни. Теперь и тот храм восстановили, что, конечно, хорошо, но ДДК уже не стало.
На входе в здание было четыре колонны, за массивной дверью, в притворах с двух сторон располагались различные кружки: фото, ИЗО, умелые руки, юных натуралистов и другие. В бывшей алтарной части, самом большом помещении – актовый зал, в холле работал танцевальный кружок, а во время вечеров и концертов там устраивались танцы, игры и другие массовые мероприятия.
Сначала я попал в фотокружок, первый от входа. Им руководил Александр Александрович Яковлев, казавшийся нам глубоким стариком, но, думаю, ему было лет 40, не больше – бородка и усы, наверное, прибавляли возраст. Жизнь у него была сложная, он много рассказывал о себе: воевал, имел ранение, были проблемы с ногой. Каким-то образом попал в этот ДДК, подрабатывал фотоуслугами. Мне там очень понравилось, и я к нему притащил еще полкласса. Сан Саныч, как мы его называли, научил нас очень многому. Начинал свои занятия с физики, с истории фотографии, рассказывал о камере Обскура, показывал самые первые фотоаппараты. В распоряжении кружка был пластиночный аппарат «Фотокор» с объективом, выдвигавшимся на гармошке. Снимать можно было только со штатива, а наводка на резкость перевернутого изображения делалась на матовом стекле, которое потом заменялось фоточувствительной пластинкой. Затем Сан Саныч научил нас проявлять негативы, печатать фотографии. Делалось это там же, в отгороженной темной шторой лаборатории, при красном свете. После этого мы уговорили родителей приобрести нам пленочные фотоаппараты. Мне купили широкопленочную зеркалку «Любитель» – самый простой и дешевый, но настоящий фотоаппарат. Позднее докупили бачок для проявки пленки и ванночки для печати, так что появилась возможность фотографировать повсюду и проявлять пленку дома, например, в туалете. А вот фотоувеличитель был только в фотокружке, и печать фотографий осуществлялась под руководством Сан Саныча. Он обеспечивал нас химикатами и фотобумагой, научил фотомонтажу.
До сих пор храню поздравительную фотооткрытку, в которую вмонтировал свое изображение, елочки, надписи. Нам все это было очень интересно.
Моя авторская открытка, сделанная в фотокружке ДДК им. П. Морозова
Кроме этого, Сан Саныч приобщил нас к географии и туризму. Мы выбирались на природу не только для съемок натуры, а совершали настоящие турпоходы, к которым подолгу готовились: предварительно изучали местность, составляли
Наш руководитель очень серьезно работал с детьми, с огромной отдачей, и как-то незаметно приучил к дисциплине, привил способности к настоящей дружбе, коллективной деятельности, бесконфликтности. Благодаря Сан Санычу любовь к путешествиям и туризму я сохранил на всю жизнь, уверенно себя чувствовал в походных условиях, начиная со старших классов школы, в институте и далее, далее, далее…
Увлекался я в ДДК и многим другим. Как-то затащили меня в зоокружок (он был напротив фото) – там мы возились с морскими свинками и другой живностью. Тоже нравилось. Домой-то принести нельзя, просто некуда, а там отводили душу.
Был такой стишок Агнии Барто «Болтунья»: «Драмкружок, кружок по фото, мне еще и петь охота, за кружок по рисованию тоже все голосовали…». Это про меня и не только, такое многообразие интересов было общепринято. В изобразительном искусстве, как и в пении, я не преуспел, хотя попытки мною предпринимались. Петь было особенно охота, но, как говорят, «медведь на ухо наступил», и это единственное, что меня сильно огорчало.
Для воспитанников ДДК, кому, в отличие от меня, повезло с музыкальным слухом, с 1949 года работала хоровая студия, которую организовал и 45 лет возглавлял Заслуженный работник искусств Игорь Петрович Гейнрихс. Он был хорошо знаком с братом известного композитора Исаака Осиповича Дунаевского – Борисом Осиповичем, руководившим хором в Центральном доме культуры железнодорожника – ЦДКЖ.
Этот коллектив часто бывал у нас в ДДК с концертами. Пели в бывшем алтаре, где, как я понимаю, была прекрасная акустика. В 1964 году студия получила название «Юность Красной Пресни», а в 1992 году на ее основе образовалась ныне известная в Москве хоровая школа, которой в 2001 году было присвоено имя русского композитора и хорового деятеля Павла Григорьевича Чеснокова. Он, безусловно, человек достойный, но было бы логичнее, если бы школа носила имя своего основателя. Наверное, тень Павлика Морозова помешала новым властям поступить по справедливости.
Что касается Павлика Морозова, то это сейчас понятно, что он не совсем тот герой, которому стоит подражать, но и мы не были охвачены поклонением ему, нас никто не принуждал к этому, не ощущалось идеологического прессинга. Герой и герой, а ДДК его имени для меня лишь прекрасное место, где прошло детство, мое и многих ребят нашего Краснопресненского района. Все это здорово отвлекло нас от откровенной шпаны, хулиганских компаний, которые, конечно, были в то время в Москве, кто-то воровал, попадал в тюрьму. Вместе с тем существовало непостижимое сегодня братство позитивного характера. Люди относились совершенно иначе друг к другу, чем теперь. Если свои, так свои, защищали друг друга, следуя принципу взаимовыручки. Были во дворах и определенные понятийные правила, которых все придерживались. Так, практически все ребята имели какие-нибудь клички, дававшиеся нашими дворовыми «авторитетами». Были у нас свои Джага, Чита, Джан и другие персонажи популярных в то время трофейных и индийских фильмов. Меня, например, прозвали «гимназистом» из-за большого кожаного ранца, с которым я ходил в школу. Этот ранец мне достался в подарок от соседской девочки, отец которой был дипломатом, и во время войны они жили в Лондоне. Так с кличкой «гимназист» или «гимназия» я прожил все годы учебы в школе, утратив ее лишь в институте только потому, что мы переехали с Красной Пресни.
Были у нас и враждовавшие дворы, и мальчишеские битвы, игры в казаки-разбойники, но это скорее детская специфика, а в целом среда была вполне дружелюбной. Можно было попасть в дурную компанию, но для этого, безусловно, нужны были какие-то определенные предпосылки, скорее всего семейного характера. Основная масса моих ровесников имела тягу к положительным вещам, стремилась развиваться, чему способствовало наличие большого числа учреждений, которые, как тогда говорили, «несли культуру в массы». У нас на Пресне существовало множество таких точек. Само собой ДДК, кроме того, был большой Дом культуры имени Ленина, тоже принадлежавший Трехгорке, где проходили всевозможные торжественные мероприятия, давались концерты, спектакли. Еще был клуб 27-го авиационного завода, который находился за нашим домом. На этом заводе выпускались снаряды и приборы для авиации. Не знаю, что там сейчас. В клубе для детей каждое воскресенье устраивали утренники, киносеансы за 10 копеек, и мы всем двором ходили туда, в Столярный переулок. Он был перегорожен заводом на две части – одна выходила на Малую Грузинскую, а вторая – на Пресненский Вал, где была 86-я школа.