?Жизнь в авиации
Шрифт:
Несколькими днями позже я “читал” географию Дальнего Востока с борта самолета. Тень от крыльев медленно скользила по земле. Под нами мелькали белые мазанки, окруженные небольшими садами, слева, в синей туманной дымке, тянулась гряда гор. Это отроги Сихотэ-Алиня. Голиадзе то и дело сверял карту с местностью. Сегодня он выступал не только в роли штурмана, но и в роли главного гида в нашем воздушном путешествии по Приморью.
— Под нами Спасск, — объявил штурман. — Но наш путь еще дальше, на юг. Понимаете, — с грузинским акцентом говорил Лев Алексеевич, — кажется,
Мы приземлились. Подул резкий пронизывающий ветер.
— Как в аэродинамической трубе, — сказал генерал Д. Я. Слобожан.
В разговор вступили член Военного совета генерал-майор авиации Михаил Иванович Шаповалов и начальник политотдела генерал Я. И. Драйчук. Шаповалов тут заканчивал войну, служил на Ляодунском полуострове, хорошо знает людей и трудности, какие пришлось им пережить.
— Плохо у нас с жильем, — заметил Михаил Иванович. — Получилось так, что жилой фонд в авиагарнизонах занимают семьи, не имеющие никакого отношения к авиации. А летчики, штурманы, техники вынуждены снимать частные квартиры в деревнях. Попытки переселить людей пока не увенчались успехом. Обращение в округ тоже не помогло…
“Тут без вмешательства Родиона Яковлевича Малиновского не обойдется”, подумал я.
— Во время войны, — продолжал Шаповалов, — когда японцы часто провоцировали инциденты на границах, в гарнизонах размещали не только авиаторов, но и части других родов войск. Нередко пограничные авиагородки полностью занимали пехотинцы или артиллеристы, а летчиков переводили в тыловые районы. Аэродромы остались, жилой же фонд, сами понимаете, весь оказался занятым. А когда были переброшены войска с запада, положение с жильем еще более обострилось.
— А как дела с аэродромами, ангарами, мастерскими?
— Нечем хвастаться. Кое-где полосы размыло, дренажная система нарушилась. Ангары и мастерские тоже нуждаются в ремонте. Не лучше положение и на аэродромах в Дальнем…
Самолет приземлился в Сан-Шилипу. Ко мне подошел высокий полковник с обветренным лицом. Лохматые, сросшиеся брови, крупный волевой подбородок. Это В. И. Семенов, с которым мы работали еще в 1937 году в авиационном корпусе.
— Вот где довелось встретиться, Степан Акимович! — улыбаясь, сказал он после рапорта.
Здесь же, в Сан-Шилипу, я встретил З. П. Горшунова. Коренастый полковник с красным, как у индейца, лицом подошел ко мне и доложил:
— Командир десятого гвардейского Киевского Краснознаменного бомбардировочного полка гвардии полковник Горшунов!
— Где воевали?
— Под Ленинградом, товарищ генерал. А закончили свой боевой путь у Порт-Артура.
— Выходит, как в песне: “И на Тихом океане свой закончили поход”.
— Наши летчики теперь очень часто поют эту песню, — подтвердил Зиновий Павлович. — Каждый прошел немалый путь, прежде чем попал сюда, к берегам Желтого моря…
Затем Горшунов рассказал, как однажды гоминдановцы попытались обвинить авиаторов полка в провокации.
— Полигон находится на одном из островов Желтого моря, близ демаркационной
Что же оказалось на самом деле? Километрах в шести южнее полигона в этот день шли упорные бои между частями китайской Народно-освободительной армии и чанкайшистами. Чтобы оправдаться и дезориентировать свое командование, чанкайшистский генерал заявил, что “красным” китайцам помогли русские летчики, что они разбомбили его войска и бои на острове по этой причине закончились поражением гоминдановцев. На самом же деле части Народно-освободительной армии самостоятельно, без какой-либо помощи разгромили войска чанкайшистов…
Командир полка сообщил далее, что чаще всего приходится летать над морем, взаимодействовать с боевыми кораблями флота, бомбить по подвижным морским целям. Дело это не такое легкое, особенно если учесть, что экипажи раньше летали только над сушей. И в этом я убедился сам, когда побывал на одном из наших аэродромов.
В Приморье и на Сахалине очень своеобразные климатические условия. Почти на каждом аэродроме свой особый микроклимат. В прибрежной зоне много хлопот доставляют частые выносы на материк морского влажного воздуха, образующего завесы густого тумана.
Полковник Г. К. Платоненков рассказывал:
— В полку В. С. Логинова аэродром почти всегда открыт: никаких туманов. Там летчиков мучают только сильные ливни летом и обильные снегопады зимой. А вот у А. С. Куманичкина аэродром недалеко от моря. Ему особенно тяжело…
— В чем же дело?
— Очень обманчивая погода. То над аэродромом ни облачка, а то, буквально через несколько минут, густой туман. Бывает и так, что стена тумана километров на двадцать — тридцать не доходит до аэродрома и стоит целый день. Летать опасно: вот-вот нахлынет белая волна и окутает плотной пеленой самолеты на стоянках, спрячет все аэродромные сооружения, закроет взлетно-посадочную полосу. Беда, если к этому времени самолеты не успеют сесть.
— Как же Куманичкин выходит из положения? — спросил я.
Платоненков рассказал, что командир полка вынужден высылать к побережью, откуда идет вынос морского воздуха, специальный патрульный самолет. Дежурный летчик постоянно сообщает на стартово-командный пункт, как себя ведет стена надвигающегося тумана. Если она стоит на месте или уходит к морю, то полеты продолжаются. А если передняя кромка выноса начинает перемещаться по направлению к аэродрому, тут уже не зевай, быстрей сажай самолеты.