Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах
Шрифт:
После недолгого разбирательства дикую выходку объявили политическим актом сторонников троцкистской оппозиции. Тем не менее её участники отделались только выговорами и смогли закончить обучение в академии. За героев Гражданской войны вступились Иона Якир, Михаил Тухачевский и начальник академии Роберт Эй-деманис [150] .
В Ленинграде ситуация сложилась обратная: как ни удивительно, но вопреки ожиданиям, сотни рабочих, собравшиеся у Смольного, приветствовали Зиновьева и Радека овацией. Становилось очевидно, что партийный кризис набирал силу и борьба с оппозиционерами вступила в открытую фазу.
150
Охотников Я. О. возглавлял Гипроавиапром (Государственный институт проектирования
По поручению ЦКК проводятся специальные исследования социального состава троцкистской оппозиции: рабочих — 36,4 %, служащих — 33,3 %, крестьян — 1,7 %. Основная масса её участников — это служащие и учащиеся, их 46 %. Кстати, не подтвердится и современная версия об исключительно еврейском составе троцкистов, их всего 5 %, 61 % оппозиционеров составляли русские.
Говорить о безоговорочной поддержке Л. Троцкого в партийных организациях уже не приходилось: троцкистов можно было считать кем угодно, только не либералами — чем-чем, а человеколюбием они точно не отличались.
Как известно, личная отвага председателя Реввоенсовета сочеталась у него с откровенной жестокостью, постепенно обросшей легендами:
Товарищи. Вчера Вас Троцкий чаровал бодрящими словами. Наш красный вождь прощался с вами На ваше мощное ответное «УРА». В прощаньи час С какою жадностью я всматривался в вас, Внимательно следя за каждым вашим взглядом! Когда сомкнётесь вы, друзья, стальным отрядом С рабочею Москвой и красным Петроградом, Я вас узнаю всех. Я знаю: краток срок разлуки И не надолго вы прощалися с вождём. Товарищи, винтовки в руки. Мы с Красной армией вас ждём.Бронепоезд накромвоенмора, с огромным трудом сформированный в Москве, с учётом его современной организации и оснащения позволял оперативно решать основные вопросы управления войсками непосредственно на месте. Наличие в штабных вагонах телеграфа обеспечивало постоянную связь Л. Д. Троцкого с председателем СНК, с заместителем председателя РВС Склянским, остававшимся в Москве, любыми другими ответственными руководителями, мощная радиостанция давала возможность получать оперативные данные о международной и внутренней ситуации. Аппаратом наркома в поезде была собрана библиотека, которая постоянно пополнялась разнообразной литературой, в основном социально-экономической, общеполитической и исторической. Здесь собиралась самая новая, в основном пропагандистская, литература и периодика, а также книги, которые заказывались специально для Троцкого. После окончания Гражданской войны она была перевезена в секретариат наркомата на Знаменке. В гараже, размещавшемся в специальном вагоне, находилось несколько грузовиков и легковых машин, ещё один вагон был оборудован под типографию. Сам нарком вспоминал: «Все носили кожаное обмундирование, которое придаёт тяжеловесную внушительность. На левом рукаве у всех, пониже плеча, выделялся крупный металлический знак, тщательно выделанный на монетном дворе и приобретший в армии большую популярность… Каждый раз появление кожаной сотни в опасном месте производило неотразимое действие», (цит. по Фельштинский ЮТ. Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923).
Многотиражная газета «В пути», которая издавалась редакцией бронепоезда Л. Д. Троцкого
Многие слышали о ставшей легендарной истории о том, как председатель РВС лично восстановил железный революционный порядок в красногвардейских полках во время боёв под Свияжском. В августе 1918 года противник, получив информацию о прибытии наркомвоенмора на передовую, атаковал его бронепоезд силами отряда в 1200 хорошо подготовленных бойцов при трёх артиллерийских орудиях. В результате неожиданной атаки красноармейский 2-й
Прибытие Л. Д. Троцкого в Саратов, 1919 г.
Относительно немногочисленной охране вместе с наркомом удалось не только отбить атаку противника, но и остановить панику и восстановить управление абсолютно деморализованными, отступающими воинскими подразделениями. По личному приказу Л. Троцкого в отношении дезертиров была применена децимация, когда был расстрелян каждый десятый красноармеец, отобранный по жребию. Наказание более подходящее для римской когорты, чем для подразделений, в большинстве состоявших из необученных петроградских рабочих-полиграфистов. По приговору военно-полевого суда были расстреляны командир полка Гнеушев, его комиссар-большевик М. Пантелеев и остальные коммунисты, в общей сложности 41 человек. Тела побросали в Волгу, затем прошлись по воде над трупами катерами — для верности. Сам Лев Троцкий охарактеризовал проведённую казнь так: «к загнившей ране было приложено калёное железо».
Большинство людей, находившихся в непосредственном подчинении председателя РВС, старательно пытались копировать стиль своего руководителя. Когда в ноябре 1918 года нарком путей сообщения РСФСР В. И. Невский написал Л. Д. Троцкому о том, что председатель революционного военно-полевого трибунала Южного фронта С. В. Чикколини «расстрелял без всякого основания двух железнодорожников», тот телеграфировал в ответ: «Чикколини не мог расстреливать, а в качестве председателя трибунала мог, вместе с другими судьями, голосовать за расстрел». Лев Давидович лично назначал члена ВЦИК С. Чикколини (Шиколини) начальником своего бронепоезда, очень хорошо знал его и ценил как абсолютно преданного ему человека.
Между тем председатель Реввоентрибунала Республики К. Х. Данишевский всё-таки доложил председателю ВЦИК Я. М. Свердлову о том, что тов. С. В. Чикколини расстрелял комиссара движения станции Борисоглебск тов. Хомутникова только за то, что тот явился в его поезд по служебным делам пьяным. Из доклада Карла Данишевского следовало, что по показаниям сотрудников трибунала — следователя Подучева и его секретаря Кочубея — решение о расстреле железнодорожника Чикколини принял вместе с возглавлявшим ревтрибунал 8-й армии Шварцем, без соблюдения какой бы то ни было судебной процедуры. Несчастного Хомутникова только спросили: «Ну, согласны на расстрел», после чего его расстреляли у здания вокзала. Такое неоднозначное решение отнюдь не было единичным: ещё одному руководителю железной дороги Ольховацкому смертный приговор был оформлен уже после его казни, задним числом. Вывод председателя трибунала был однозначен: «В этом случае проявилось самодурство Чикколини, которое само становится здесь преступлением, подлежащим суровой каре».
Однако РВТ ограничился лишь отстранением С. В. Чикколини от должности, так как в результате назначенной по требованию Л. Троцкого судебно-психиатрической экспертизы (её проводил известный психиатр Эриксон) было установлено, что подсудимый страдал «истеро-неврастенией, затруднявшей для него возможность правильно оценивать обстановку».
В постановленном приговоре РВТ РСФСР от 31 января 1919 года говорилось: «Принимая во внимание расстройство нервной системы Чикколини, имеющее характер истеро-неврастении, что затрудняло для него возможность правильно оценивать обстановку и общественно-политические последствия своих поступков, а также принимая во внимание его революционное прошлое, выразившееся в активной борьбе за пролетарскую власть, Реввоентрибунал Республики (…) постановил:
Отстранить Сергея Чикколини от всякой ответственной работы в советских учреждениях впредь до особого постановления РКП(б) и запретить въезд в прифронтовую полосу впредь до особого распоряжения Реввоенсовета Республики..» [1.86] Выявленное сумасшествие не помешало отставному судье поступить в военную академию, после её окончания командовать 2-й бригадой 41-й стрелковой дивизии и геройски погибнуть. 13 октября Л. Д. Троцкий выступил на заседании Оргбюро ЦК РКП(б) с сообщением о том, «что на Южном фронте убит тов. Чикколини».