Жизнь замечательных людей по дзэну

Эсаул Георгий

Баба дико вопила, проклинала жизнь и мужа, вырывалась и грозила мужику всеми карами небесными, как только освободится из пут змЕя.

— Однако! — Евграф Петрович Сокольский через стекла золотого лорнета смотрел на истязание – так молодой адвокат разглядывает старую посетительницу с золотой цепью на шее! – Моветон!

При последнем издыхании! Священника!

Балерина Эвка Новак прикусила хорошенькую губку, думала о том, что баба слишком толста и безобразна, но у неё есть хоть никакой, но муж с телегой, значит – и хозяйство имеется.

Вдруг,

на потеху толпе, баба вырвалась из веревок, схватила мужа за волосы и мутузила, била его головой об оглоблю, привычно била, как белье о камни выбивала во время стирки.

Теперь вопил мужичок, краснел, вырывался, но руки жены крепче корабельных тросов.

— Это у них семейное! – с открытой иронией граф Евграф Петрович Сокольский красиво грассировал, полуобернулся к Эвке Новак и пожал ей ручку в знак дружеского участия – так друзья на Воробьевых горах пожимают груди подружек.

— Да, семейное! А некоторые до семейного не доходят ввиду удивительной близорукости! Дзэн! – Эвка Новак неожиданно для себя и для графа Евграфа Петровича Сокольского вырвала теплую аккуратную ладошку и пошла по Неглиной в сторону увеселительного заведения с лафитом и кловунами.

РАССЕЯННОСТЬ

Великий Русский ученый Михайло Сергеевич Менделеев размышлял о конструкции кресла с крыльями, поэтому не заметил, как прошел мимо своего дома и углубился в мытные улицы – так собака в лесу теряет хозяина, но находит тушу лося.

В величайшей задумчивости Михайло Сергеевич Менделеев зашел в баню, в женское отделение, прошел в моечную и присел на каменную скамью рядом с нагими женщинами, похожими на мокрых куропаток.

— Ах, боже мой, мужчина!

Что вы делаете у нас в бане, словно забыли, что вы мужеского пола? – купчиха Александра Сергеевна Пушкина всплеснула белыми полными руками, но прелести свои не прятала – к чему, если мир так жесток.

— Извините! Рассеян по причине слабого здоровья и шаткого душевного настроения! – ученый Михайло Сергеевич Менделеев протер запотевшее пенсне-с и весьма сконфузился немедленно от обилия голых женских тел в окружении – так лисица в курятнике краснеет от стыда за своё поведение: — С какой стати я сюда зашел?

На что надеялся, если сконфузился до судорог в ногах, так что не встану по своей воле еще пять минут, словно мне в ноги залили ртуть.

— Не похожи вы, сударь, на больного ученого, – графиня Наталья Ростова испытующе смотрела на Великого русского ученого, словно искала у него на теле знак три шестёрки: — У больных взор бегающий, губы пересохшие, а руки опускаются, как у обезьяны из зоосада.

Ваши же очи горят адским пламенем, губы пухлые, влажные, похотливые, а руки вознесены к небесам, словно вы тучи ловите в женском отделении бани.

— Всё из-за рассеянности: и руки воздетые, и губы пухлые влажные, и отсутствие больного взгляда, — Михайло Сергеевич Менделеев оправдывался и облизывал губы, увлажнял их,

как на ветру в Сибири. – Вона как рассеянность меня подвела! Дзэн!

БЕСОВСКОЕ

Банкир Анатолий Михайлович Шерер крупно выиграл на бирже, словно золотую гору нашел в доме терпимости.

Радостную весть он отправил письмом с гонцом своей жене Анне Павловне Шерер, а сам отправился на дружеский ужин в честь победы на бирже – так Александр Македонский съедал на ужин коня после победы над врагом.

После ужина Анатолий Михайлович Шерер с сотоварищами и примкнувшими незнакомыми, но весьма положительными по виду, людьми отправился в увеселительное заведение, где ночью светлей, чем днем, как в Африке.

Поутру компания разрослась за счет веселых дам, похожих на розанчики.

Домой банкир Анатолий Михайлович Шерер вернулся только через неделю: уставший, раздраженный, больной и бедный – все деньги спустил на увеселения.

— Что ж вы, ирод, прогуляли состояние! – жена Анна Павловна Шерер из будуара кидала в мужа мягкими подушками и флаконами с ароматной французской водой: — Знала бы я, так курьеру тому, подарила бы своё благоволение, чем теперь на вас взираю с укором и журьбой в глазах.

Отвечайте, Анатолий Михайлович, зачем деньги потратили на пустое, никчемное и без юбок?

Граф Анатолий Михайлович Шерер долго мучительно соображал, чмокал, вытирал нос батистовым белым платочком, затем развел руки в стороны, словно ловил балерину Альфонсину и произнес с великоросской тоской – так кричат гуси под ножом повара:

— Бесовское всё это! Бесовское! Дзэн!

ОТЧАЯНИЕ

Помещик Иван Сергеевич Тургенев каждый день с ружьем и записной книжкой уходил на охоту, как в библиотеку читального общества «Знание».

Теплым августовским днем, когда жирные зайцы обнаглели и гоняли по лугам диких баранов, Иван Сергеевич Тургенев вышел к извилистой речке с неисчислимым количеством уток в камышах.

Чу! В речке омывала перси белая молодая поселянка с длинными распущенными соломенными волосами.

Помещик Иван Сергеевич Тургенев в недовольстве крякнул от досады – наступил на одни и те же грабли мысленные:

— Эка! Я ведь заранее знал, что так закончится, что зайца не затравлю!

Дзэн отчаяния!

Предчувствовал, а к реке свернул, словно баламутный школяр.

Иван Сергеевич Тургенев скрипнул зубами от злости, откинул ружье и ягдташ, разделся и с недовольством полез в речку к прекрасной незнакомке.

ИЗОБИЛЬНОЕ

Императрица Екатерина Вторая с дружеским визитом осматривала свои земли возле Вологодчины, словно с небес сошла пава.

После утреннего дзэна, еще немытая и нечесаная Императрица в карете въехала в село Балабуево, прославленное пирогами с калиной.