Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди
Шрифт:
На календаре был четверг, 3 июня, когда вооруженный цветами и бутылкой "Отборного" армянского коньяка Ямпольский перешагнул порог квартиры Галича, Несмотря на внезапность визита, бард искренне обрадовался приходу гостю, но, увидев коньяк, посетовал:
— Вот это вы напрасно. Помните, у меня есть такая песня "Баллада о сознательности"? Там сказано: "…больше диабета в стране советской нет". Так вот, у меня объявился диабет.
Но, заметив, как расстроился от этих слов его гость, Галич тут же исправился:
— Сделаем так. Вы сейчас пойдете к Ангелине Николаевне (супруга Галича. — Ф. Р.). С коньяком и цветами вместе. Она немного прихворнула. Поручаю вам ее здоровье
Гостю не оставалось ничего иного, как согласиться. Галич провел его в соседнюю комнату, где находилась хозяйка. Далее послушаем рассказ самого В. Ямпольского:
"Я не в первый раз разговаривал с Ангелиной Николаевной. Она мне всегда казалась очень интересной женщиной, с ярким живым умом, со своим мышлением и видением. В тот день она говорила со мной о незащищенности Галича, его ранимости. В самом деле, я до сих пор не могу понять, как Галич, человек ласковый, милый, деликатнейший, мог так долго противостоять сильному, массированному давлению со стороны сил весьма могущественных.
Мы проговорили с Ангелиной Николаевной часа два с половиной" когда появился Александр Аркадьевич. Он был в прекрасном настроении.
— Ну, что же, принимайте в компанию, — и жестом фокусника извлек откуда-то бутылку спирта. — Вот это мне немножко можно, — засмеялся он.
Мы продолжали беседовать уже втроем. Неожиданно Ангелина Николаевна сказала:
— Саша, ты говорил, что Володя знает твои песни, дай-ка ему гитару…
Я опешил… Петь Галичу Галича?!
А Александр Аркадьевич уже протягивал мне гитару с доброжелательной улыбкой.
Будь, что будет! — решил я и в ужасе взял гитару. Гитара, следует отметить, у Галича была роскошная. Александр Аркадьевич сел рядом со мной, Ангелина Николаевна напротив. Я выбрал ее в качестве аудитории и глаза в глаза спел "Ошибку". Получилось сносно, я боялся, что будет хуже.
Александр Аркадьевич сказал задумчиво:
— Да, вы это делаете так же, как и у меня…
— А другого прочтения, по-моему, и быть не может.
Ангелина Николаевна сказала:
— А помнишь, Юра Визбор приходил, взял гитару и начал петь твои песни как туристские?
Они рассмеялись.
— Ну что ж, — сказал Александр Аркадьевич, — если в Якутии так поют мои песни — можно и умирать.
Потом гитару взял хозяин, и все встало на свои места. Галич пел, а мы слушали.
Я ушел домой около двух часов ночи.
На память об этом волшебном вечере у меня осталась фотография Галича с трогательной надписью и датой: 3 июня 1971 года…"
В этот же день Дмитрий Шостакович со своей супругой Ириной Антоновной приехал в Курган, чтобы в очередной раз пройти курс лечения у доктора Илизарова. Прибытие в Курган доставило Шостаковичу большую радость. После 35-40-градусной московской жары попасть в курганскую прохладу, да еще с температурой ночью 3–5 градусов, для него было весьма приятно и полезно.
И еще об одном событии, произошедшем в тот день. В газетах был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о размерах пенсий по старости. Согласно Указу, минимальная пенсия равнялась теперь 45 рублям, максимальная — 120.
5 июня появилось официальное сообщение о том, что композитору Арно Бабаджаняну присвоено звание народного артиста СССР (22 января композитору исполнилось 50 лет). Сегодня это имя уже успели несколько подзабыть, хотя его песни до сих пор звучат с экранов наших телевизоров и на радио. А в те годы, о которых идет речь, даже грудные дети, лежа в люльках, напевали мелодии его
"Арно Бабаджанян намертво связан с музыкальной мафией, стерегущей кормушку-корыто гонораров за песни, а это — самое калорийное корыто в стране, кроме, может, корыта самолетостроителей и ракетчиков, но у этих — секретность, а у песенников — слава.
Арно, как любят определять разделение в музыке партийные чиновники, музыкант серьезный. То есть способен написать нечто умное.
Горные тропинки мыслительного аппарата жены Бабаджаняна, Терезы, направили Арно к песне, то есть к богатству. План Терезы прост. Она знает русскую пословицу: "Что корове можно, то ослове — тпру". Знает она также, что психология советских вождей развивается по двум линиям: немного от Библии, немного от русского народа. Отсюда супруги и вывели, что Арно может писать в ритмах, не дозволенных другим композиторам-песенникам. Арно написал в СССР первый шейк и сгреб кучу денег. Первым написал твист, да еще и о Москве. На слова Лени Дербенева ("Лучший город Земли" в 1964 году. — Ф. Р.). А потом написал действительно прекрасную песню "Не спеши" с действительно великолепным поэтом Женей Евтушенко… Потом с Женей же написали они песню с пружиной, с разгоном, с заводом, а именно — настоящую цыганскую, и юный Муслим Магомаев раскрутил эту песню на всю страну за один выход в эфир. Там среди кучи нот и слов был потрясающий образ в тексте. Редкий для песни, ибо зрительный: осенью в парке лежат перевернутые лодки, как пилотки задремавших солдат. Образ-выстрел. (Речь идет о песне "Чертово колесо", — Ф. Р.)
В 1971 году я надумал написать либретто для оперетты. Взял за основу три сказки из "Тысячи одной ночи" и пригласил в соавторы Игоря Шаферана и Леню Дербенева. Потом мы с Дербеневым отправились к Арно. Тереза, гостеприимная, как мало кто из жен богатых людей в СССР, накрыла стол. И мы принялись под "диэту Арно" уговаривать его писать музыку к ненаписанному либретто. Заявку мы с Леней набросали тут же на бумажной салфетке. Чушь какую-то. Арно — человек слова. Почти всегда. Мы из него согласие буквально вырвали, и наше счастье, что Тереза заняла нейтральную позицию, скептически поглядывая на наши рукопожатия и похлопывания друг друга по спине, как закрепление сделки. Тереза со своим скептицизмом оказалась права, хотя оперетта не состоялась не из-за лени Арно, а в связи с моей эмиграцией (Леонидов эмигрировал в 1973 году, о чем еще будет речь впереди. — Ф. Р.). После того как сговорились мы с Арно, Министерство культуры выдало нам авансы: Арно — тыщ пять, нам — по семьсот пятьдесят рэ…"
В тот момент, когда появилось сообщение о присуждении Бабаджаняну высокого звания, он находился за пределами Советского Союза-в польском городе Зеленая Гура, где проходил очередной фестиваль советской песни (там же был и постоянный исполнитель его песен — Муслим Магомаев). На фестиваль они привезли три песни: "Благодарю тебя", "Свадьба" (обе на стихи Роберта Рождественского) и "Гордость" (на слова Николая Добронравова). Когда в переполненном до отказа зале диктор объявил о том, что Бабаджаняну присвоено звание народного артиста СССР, весь зал взорвался бурными аплодисментами — творчество композитора в Польше тоже хорошо знали и любили.