Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны
Шрифт:
Татары не протянули своих рук к добыче и грабежу, пока не собрали их с детьми и женщинами на этом обширном пространстве. Вопли разрывали покровы небес, и крики наполняли воздух. Затем они приказали людям крепко связать друг друга, и те покорно исполнили это. Между тем, если бы они не сделали этого, а разбежались бы, стремясь к спасению, и бежали [даже] без боя — ведь горы близко, — то большинство их спаслось бы. И вот, когда они были связаны, татары подошли к ним с луками, бросили их на землю и накормили ими земных червей и птиц небесных. И сколько было пролитой крови, разорванных покровов, детей, убитых и брошенных у груди своих погибших матерей! Количество убитых из числа жителей Насы и тех, кто находился здесь из чужестранцев и подданных ее округа, было семьдесят тысяч. А ведь это был лишь один из округов Хорасана!
Шихаб ад-Дина ал-Хиваки и его сына, достойного
Глава 23
Краткое описание того, что случилось в Хорасане после бегства султана, — нет нужды в подробностях, ибо обстоятельства похожи друг на друга: повсюду только смерть, везде разрушение
Когда султан, спасаясь, отправился в Ирак, оставив позади области Хорасана и пренебрегая ими, за ним в погоню пустились /65/ Джэбэ-нойан и Сюбете-Бахадур. А через реку [Джейхун] переправились в Хорасан проклятые Тогачар и Берке, и в Насе произошло то, о чем мы уже рассказали. Они (татары) разошлись по областям Хорасана, образовав отдельные отряды, и распространили [огонь] поджога. И всякий раз, когда один из таких отрядов в количестве тысячи всадников нападал на какую-либо местность, он собирал людей из окрестных деревень и двигался с ними к городу, где их силами ставили катапульты и пробивали бреши в стенах, пока не овладевали городом. А тогда не оставалось в нем никого, кто мог бы развести огонь или жить в доме. И душами овладел страх, причем у попавшего в плен было спокойнее на душе, чем у того, кто сидел дома, ожидая исхода событий.
В это время я находился в своей крепости, известной под названием Хурандиз, одной из лучших крепостей Хорасана. Мне неизвестно, кто из моих предков первым владел ею, так как рассказы о ней противоречат друг другу в зависимости от склонностей [рассказчиков], а мне надлежит говорить только правду. Считают, что она находится в руках моих предков с тех пор, как возник ислам и занялась его заря в Хорасане. А Аллах об этом знает лучше!
И вот в те дни, когда мир бушевал в смятении, крепость стала местом, куда бежали пленные, и убежищем для охваченных страхом, так как она была центром области, серединой возделанной местности. [Люди], имевшие свиту, и самые известные обладатели богатств спасались сюда бегством, босые и голые, и я по мере возможности прикрывал их наготу и помогал им в том, что их постигло, а затем провожал их к тем из их родственников, кого миновали мечи. И татары продолжали действовать таким образом, пока не захватили Хорасан до самых его окраин.
К ним перешел некто по имени Хабаш, происходивший из Касиджа, а это одно из имений Устува Хабушана [290] . Он был сархангом, но они, издеваясь, смеха ради титуловали его маликом, поставили его во главе вероотступников и поручили ему установку катапульт /66/ и управление пехотинцами. Люди претерпели от него страшные бедствия, невыносимые унижения и мучения, ниспосланные небесами. Он вступил на скверный путь и стал писать ра'исам поместий, а селения Хорасана имели стены, рвы и мечети, и ра'исы их были могущественны. И вот он приказывал какому-нибудь из них, чтобы тот явился сам вместе со своими подданными и доставил лопаты и мотыги, а также столько, сколько могли, луков и осадных орудий. И если ра'ис соглашался на это, то он (Хабаш) осаждал их силами какой-нибудь город, захватывал его и изливал на жителей жестокие мучения. Если же кто-нибудь из ра'исов пренебрегал этим приказом и уклонялся, то Хабаш шел к нему, осаждал его, выводил из укрепления его и тех, кто был с ним, предавая их мечу и отправляя по пути смерти.
290
Устува (Усту) — один из округов Хорасана с главным городом Хабушан (совр. Кучан). См.: Йакут, 1,
Татары откладывали осаду Нишапура и предпочитали разорять другие округа, считавшиеся подчиненными ему, пока не закончили разрушение их всех: здесь было более двадцати городов. Затем со всеми своими силами они направились к Нишапуру, чтобы наказать его жителей большой бедой. К городу собрались и те их племена, которые были рассеяны в разных концах Хорасана. Когда татары подошли к нему, жители его выступили, начав сражение, и в грудь проклятого Тогачара попала стрела, завладевшая местом его души и избавившая людей от его зла: он отправился в «огонь Аллаха воспламененный, который вздымается над сердцами» [291] .
291
Коран CIV. 6-7 (6—7)
Убедившись в превосходстве простонародья, татары поняли, что Нишапур удастся взять лишь с помощью подкреплений. Тогда они отложили осаду и написали Чингиз-хану, обращаясь за подкреплением и помощью. Он послал к ним Кутуку-нойана, Кед-Бука-нойана, Толан-Черби и некоторых других эмиров с пятьюдесятью тысячами всадников. Они подошли к Нишапуру и окружили его в конце шестьсот восемнадцатого года [292] [293] . Это было после /67/ ухода Джалал ад-Дина в Индию, о чем мы расскажем, если будет угодно Аллаху.
292
Февраль 1222 г.
293
Монголы перед Нишапуром в первый раз появились в ноябре 1220 г. Однако город оказал сопротивление, и монголы отступили. В сражении был убит Тогачар-нойан. Второй штурм Нишапура монголы начали в среду 7 апреля 1221 г., стены города были пробиты в пятницу 9-го, и в субботу 10 апреля город был взят. Подробности сражения за Нишапур см.: ал-Джувайни, 1, с. 169 и сл. Дата окружения Нишапура монголами, приводимая ан-Насави (конец 618 г. х., т. е. приблизительно декабрь 1221 — январь 1222 г.), слишком далека от событий.
Когда татары приблизились, они остановились восточнее города, в деревне Нушджан, где было много деревьев и имелась в изобилии вода. Они находились здесь, пока не восполнили недостатка в осадных орудиях: защитных стенах, подвижных башнях, катапультах и таранах. Они направились к Нишапуру и в тот же день установили двести катапульт с полным оснащением и метали из них. Через три дня они овладели им и причинили ему то же, что и остальным городам. Он стал таким же, как и другие, и по нему прошел поток, несчастье охватило его кругом, и день и ночь оплакивали его. Затем татары приказали пленным сровнять его лопатами, пока земля не стала ровной, без комьев и камней, и всадник не мог бы здесь споткнуться, а они играли здесь в мяч. Большая часть жителей погибла под землей, так как они до этого устроили себе подвалы и подземные ходы, полагая, что они смогут там удержаться.
Когда Джалал ад-Дин, как об этом будет сказано далее, вернулся из Индии и завладел областями Хорасана и соседними с ним частями Ирака и Мазандарана, то, несмотря на их разорение, откапывание кладов отдавалось на откуп за три тысячи динаров в год. Чаще всего откупщик брал на себя уплату такой суммы и в один день добывал ее, так как деньги были засыпаны в ямах вместе с их владельцами. Подобное происходило повсеместно и в других городах Хорасана, Хорезма, Ирака, Мазандарана, Аррана, Азербайджана, Гура, Газны, Бамйана, Сиджистана вплоть до границ Индии.
И если бы я рассказывал об этом подробно, то ничего не пришлось бы изменять, кроме имени осаждавшего и осажденного, и нет нужды продолжать речь об этом.
/ 68 / Глава 24
Рассказ о том, как султан назначил наследником престола своего сына Джалал ад-Дина Манкбурны и отстранил [от наследования] другого сына — Кутб ад-Дина Узлаг-шаха
Мы уже упоминали, что наследником престола был назначен Кутб ад-Дин Узлаг-шах, поскольку в то время приходилось потворствовать желаниям Теркен-хатун и следовать ее воле как вблизи, так и вдали от нее.