Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны
Шрифт:
Ошибочным действием было и то, что он, услышав о приближении Чингиз-хана, разослал свои войска по городам Мавераннахра и Страны тюрок. Он оставил Инал-хана в Отраре с двадцатью тысячами всадников [221] , Кутлуг-хана и других [военачальников] с десятью тысячами всадников в Шахркенте [222] , эмира Ихтийар ад-Дина Кушлу, амир-ахура [223] , и Огул-хаджиба, прозванного Инандж-ханом, с тридцатью тысячами в Бухаре [224] , своего дядю — по матери — Тагай-хана [225] и эмиров Гура, таких, как Хурмандж, Хурзур, сын 'Изз ад-Дина Карта [226] , Хусам ад-Дина Мас'уд, и других /45/ с сорока тысячами в Самарканде [227] , Фахр ад-Дина Хабаша, известного как 'Аййар ан-Насави [228] , с войском Сиджистана в Термезе [229] , Балхамур-хана в Вахше [230] , Ай-Мухаммада, дядю — по матери — своего отца, в Балхе [231] , Утрук-Пахлавана в Джендеруде [232] , Огулджик-Малика в Хутталане [233] , ['Ала' ад-Дина] ал-Буртаси в Кундузе [234] и Аслаба-хана в Валдже [235] , а вообще он ни одного города Мавераннахра не оставил без большого войска, и в этом была ошибка. Если бы он дал бой татарам своими отрядами до того, как распределил их, то он схватил бы татар в охапку и начисто стер бы их с лица земли.
221
Ал-Джувайни (1,
222
По Рашид ад-Дину (пер., 1/2, с. 191), Бучи-Пахлаван Кутлуг-хан (о нем см. примеч. 35 к гл. 4) был оставлен с войсками в Бенакете (Фенакет). Развалины Бенакета находятся в долине р. Гижигена (правый приток Сырдарьи). О Шахркенте см.: Йакут, 5, с. 316.
Согласно ал-Джувайни (1, с. 91), гарнизон Бенакета, состоявший из тюрок Канглы, был под командой Илетгю-Малика. Ср.: Бартольд. Сочинения, 1, с. 484, примеч. 4.
223
Ихтийар ад-Дин Кушлу был старшим амиром-ахуром. Амир-ахур (конюший) — придворный чин, в ведении которого находились верховые животные государя. См.: ал-Калкашанди, 5, с. 460—461.
224
Кроме названных ан-Насави лиц в Бухаре находились и другие эмиры хорезмшаха: брат основателя династии Кутлуг-ханов в Кермане — Хамид-Пур (у Рашид ад-Дина — Хамид-Пур Таянгу), который в 1210 г., после битвы с кара-хитаями, перешел на сторону хорезмшаха, и Севинч-хан (у В. В. Бартольда — Суюнч-хан). См.: Рашид ад-Дин, пер., 1/2, с. 191; ал-Джувайни, 1, с. 103. Ал-Джувайни и Бар Эбрей называют еще одного эмира, по имени Кёк-хан.
Количество войск в Бухаре у Ибн ал-Асира (9, с. 332) и Бар Эбрея (2, с. 505) определяется в 20 тысяч, у ал-Джузджани (1, с. 103) — 12 тысяч, у Рашид ад-Дина (пер., 1/2, с. 191) — только 3 тысячи. Ал-Джувайни сообщает, что кроме гарнизона в Бухаре было 20 тысяч «внешних войск».
225
Тагай-хан, называемый в тексте «дядей по матери» хорезмшаха, был братом Теркен-хатун. Рашид ад-Дин называет его Туганчук-ханом, у В. В. Бартольда — Тугай-хан.
226
Сын 'Изз ад-Дина Карта был, вероятно, одним из представителей рода Картов, ставших впоследствии владетелями Герата (1245—1389).
227
Согласно Ибн ал-Асиру (9, с. 332), в Самарканде было 50 тысяч войск. По Рашид ад-Дину (пер., 1/2, с. 191) и Бар Эбрею (2, с. 512), хорезмшах оставил для обороны города 110 тысяч воинов; по ал-Джузджани (1, с. 274), в городе было оставлено 60 тысяч экипированных всадников из числа тюрок, гурцев и хорасанцев. Ал-Джувайни (1, с. 116—117) отмечает, что в Самарканде находилось 110 тысяч воинов, из которых 60 тысяч были тюрки со своими ханами, а 50 тысяч — хорезмийцы. Кроме того, там находилось 20 слонов. Сверх перечисленных ан-Насави эмиров ал-Джувайни называет имена таких тюркских эмиров, как Барышмаз-хан, Сарсыг-хан, Улуг-хан, Алп-Эр-хан, Шейх-хан и Бала-хан (ал-Джувайни, 1, с. 118—120).
228
Чтение прозвища Фахр ад-Дина Хабаша — 'Аййар («хитрец, проходимец») более приемлемо, чем приводимое у О. Удаса в примечаниях Инан («повод, узда»). У ал-Джузджани (2, с. 1002) имя передано как Занги ибн Абу Хафс.
229
Термез — средневековый город на правом берегу Амударьи. Развалины находятся рядом с современным Термезом (Узбекистан).
230
Вахш — город на правом берегу Амударьи. См.: Йакут, 3, с. 404.
231
Балх — город в Афганистане, в провинции Мазари-Шариф. Средневековый Балх был разрушен монголами в 1220 г. См.: Йакут, 2, с. 263. По ал-Джувайни (l, C. 130), Балх «в прошлом на Востоке был тем же, что Мекка на Западе». Согласно Рашид ад-Дину (пер., 1/2, с. 191), гарнизоном в Балхе руководили Махмуд-хан ибн Хасан и двоюродный брат отца султана Мухаммада.
232
У Рашид ад-Дина это Асад-Пахлаван.
233
Хутталан (Хуттал) — историческая область между Пянджем и Вахшем в Южном Таджикистане. У Рашид ад-Дина — ал-Малик Дагалчук.
234
Кундуз — административный центр одноименной провинции на севере Афганистана.
235
У Рашид ад-Дина вместо Валджа — Яркенд. Это один и тот же топоним, но Яркенд — более позднее название.
Когда Чингиз-хан подошел к границам султанских земель, то повел [войска] по направлению к Отрару и день и ночь непрерывно сражался за город, пока не завладел им [236] . Он велел привести к нему Инал-хана, затем приказал расплавить серебро и влить ему в уши и глаза. Так он был убит в мучении и был наказан за позорный свой поступок, за гнусное дело и за происки, осужденные всеми [237] .
Глава 17
Рассказ об уловке, обернувшейся в пользу Чингиз-хана и против султана, который подозревал своих эмиров и поддался подстрекательству к тому, чтобы отделиться от них, и разобщил их
236
Согласно китайским источникам, Чингиз-хан выступил с войсками против государства Хорезмшахов «летом в 6-ю луну года цзи-мао» (13 июля — 11 августа 1219 г.). См.: Мункуев, с. 70, 98—99, примеч. 56, 57, 58, с. 186. По Рашид ад-Дину (пер., 1/2, с. 197), монголы начали вторжение «в год Зайца, приходящийся на 615 г. х. (30. III. 1218—18. III. 1219), часть месяцев которого соответствовала 616 г. х. (19. III. 1219—7. III. 1220)». К Отрару Чингиз-хан подошел осенью 1219 г. Осада города монголами продолжалась 5 месяцев (см.: Рашид ад-Дин, пер., 1/2, с. 198; Бар Эбрей, 2, с. 496; ал-Джувайни, 1, с. 83—86). После измены хаджиба Карачи Гайир-хан Инал с 20 тысячами войска заперся в цитадели и сопротивлялся еще месяц. Ср.: Бартолод. Сочинения, 1, с. 474—475; Kafesoglu, с. 254—255.
237
Гайир-хан Инал сражался до последней возможности, все его сподвижники были перебиты, и он был схвачен и умерщвлен.
Когда Чингиз-хан овладел Отраром, к нему прибыл и беседовал с ним наедине Бадр ад-Дин ал-'Амид [238] , замещавший в Отраре ас-Сафи ал-Акра', вазира султана в Стране тюрок. Бадр ад-Дин ненавидел султана за то, что тот во время окончательного захвата Отрарского владения убил его отца, кади ал-'Амида Са'да, его дядю — по отцу — кади Мансура и нескольких человек из его двоюродных братьев — по отцу — и его родни. Он сказал: «Пусть знает хан, что султан в моих глазах — самое ненавистное из творений Аллаха потому, что он погубил многих из моей семьи. Если бы я мог полностью отомстить ему, даже пожертвовав своей жизнью, я бы сделал это. Однако я сообщаю тебе, /46/ что султан еще велик и могуществен. Пусть не вводит тебя в заблуждение то, что он разделил свои войска в этих краях. Там при нем еще есть многочисленная армия, и он не нуждается в другой. А если бы он захотел, то собрал бы с просторов и обширных пространств своего государства еще вдвое больше этого. У меня есть мысль, чтобы ты применил против него хитрость, вследствие которой он стал бы подозревать эмиров своих войск». Он (Бадр ад-Дин) сообщил ему о неприязни и раздорах между султаном и его матерью. Беседа продолжалась, пока они не условились, что Бадр ад-Дин ал-'Амид подделает письма от имени военачальников — родственников матери султана, упоминая в них о том, что де «мы с нашими племенами и теми, кто ищет у нас убежища, пришли из Страны тюрок к султану, желая служить его матери. И мы помогали ему против всех государей земли, пока он не завладел ею, пока ему не покорились тираны и не подчинились подданные. И вот теперь изменилось его намерение в отношении прав его матери: он ведет себя заносчиво и непочтительно. Поэтому она приказывает оставить его без помощи. А мы ожидаем твоего прихода, чтобы следовать твоей воле и твоему желанию».
238
Род Бадр ад-Дина ал-'Амида, перешедшего на сторону монголов еще до падения Отрара, принадлежал «к партии враждебного султану духовенства» и проявлял эту враждебность более резко, чем бухарские садры и самаркандские шейхи (см.: Бартольд. Сочинения, 1, с. 474—475). Чингиз-хан получил от Бадр ад-Дина весьма ценные сведения о размещении войск хорезмшаха, о неурядицах в государстве и воспользовался этим очень искусно.
Чингиз-хан отправил эти письма через посредство одного из своих приближенных, якобы совершившего побег, а на самом деле посланного в глубокой тайне. Тот распространял их, и от таких предвестников гибели мир помрачился в глазах султана и ослабела его решимость в отношении своего предприятия, так как его постигла неудача в отношении тех, на кого он рассчитывал. И он начал разъединять их союз и рассеивать их сборище, объясняя это укреплением
Чингиз-хан послал одного из верных ему людей, хаджиба Данишманда [239] , к Теркен-хатун в Хорезм, и тот передал: «Мне известно, как непочтительно поступил твой сын в отношении твоих прав. Вот теперь, в согласии с некоторыми из его эмиров, я выступаю против него, но я не стану нападать на те из областей, которыми владеешь ты. Если ты принимаешь это, то пришли ко мне кого-нибудь, кто удостоверит тебе мое обязательство, а затем тебе будут отданы Хорезм, Хорасан и то, что соседствует с ними по ту сторону Джейхуна».
239
После взятия Бухары в феврале 1220 г. монгольские войска под командой сына Чингиз-хана Толи (Йеке-нойана) осадили город Зарнук (на левом берегу Сырдарьи). Чингиз-хан послал к осажденным хаджиба Данишманда с предложением сдаться. Предложение было принято, и гарнизон Зарнука сдался.
Судя по сведениям ал-Джувайни (1, с. 99, 205—206, 217, 230), хаджиб Данишманд был весьма влиятельным лицом как во время Чингиз-хана, так и после его смерти. См.: Бартольд. Сочинения, 1, с. 475, 497—498, 522; Kafesoglu, с. 260, 269—270.
/47/ Ответом ее на это послание было то, что она в испуге выехала из Хорезма и оставила его на произвол судьбы.
Глава 18
Рассказ о выезде Теркен-хатун из Хорезма в последних числах шестьсот шестнадцатого года [240]
Посол Чингиз-хана — вышеупомянутый хаджиб [Данишманд] прибыл в Хорезм одновременно с вестью о бегстве султана с берегов Джейхуна. Теркен-хатун была встревожена этой вестью настолько, что не стала обольщаться преуменьшением опасности. Она не сочла Хорезм надежным убежищем и взяла с собой всех, кого можно было взять из жен султана, его младших детей, а также сокровища его казны и выступила из Хорезма, прощаясь с ним. При этом прощании из глаз струились слезы, а сердца таяли.
240
Начало марта 1220 г.
Перед своим отъездом она совершила вопреки справедливости такое, что время отметило недобрым словом и заклеймило вечным позором на лице века. А именно: думая, что огонь этой смуты вскоре погаснет, а развязавшийся узел будет завязан снова и вскоре наступит утро после темной ночи, она приказала убить всех находившихся в Хорезме пленных владетелей, их сыновей и людей высоких степеней из числа видных садров и благородных господ. Всего их было двенадцать человек [241] , находившихся под ее защитой. Среди них были, например, два сына [242] султана Тогрула ас-Салджуки, владетель Балха 'Имад ад-Дин, его сын — владетель Термеза ал-Малик Бахрам-шах [243] , владетель Бамйана 'Ала' ад-Дин [244] , владетель Вахша Джамал ад-Дин 'Умар, два сына владетеля Сугнака [245] , что в Стране тюрок, и [еще] Бурхан ад-Дин Мухаммад Садр Джахан, его брат Ифтихар Джахан, его два сына, Малик ал-Ислам и 'Азиз ал-Ислам [246] , и другие. /48/ Она не знала, что положить заплату на эту прореху и заштопать этот разрыв лучше было бы, обратившись к Аллаху всевышнему с раскаянием, и что обращение к справедливости похвально и в начале и в конце.
241
В гл. 11 ан-Насави пишет, что наубу Зу-л-Карнайна отбивало 27 человек. А перечень их имен, следующий далее, наводит на мысль об ошибке в тексте. Вместо «двенадцать» следует, как видно, читать «двадцать два».
242
Ранее (см. примеч. 81 к гл. 11) речь шла об одном сыне.
243
См. примеч. 84 к гл. 11.
244
См. примеч. 83 к гл. 11.
245
Сугнак (Сыгнак) — город на берегу Сырдарьи. Развалины находятся в 18 км к северу от станции Тюмень-Арык (Казахстан).
246
О садрах из рода Бурхан см. примеч. 90 к гл. 11. Об умерщвлении перечисленных лиц см. также: ал-Джувайни, 2, с. 466; Ибн Халдун, с. 240.
И вот она выступила из Хорезма в сопровождении тех, кто мог уйти. Для большинства людей оказалось трудным делом сопровождать ее, так как их души не позволяли им бросить то, что они собрали из имущества и накопили из дозволенного и запретного.
Она взяла с собой 'Умар-хана, сына правителя Языра [247] . Она отложила [его казнь], зная, что ему известны непроторенные дороги в его страну. Упомянутый ('Умар-хан) носил лакаб Сабур-хан («долготерпеливый»). Причиной его прозвания Сабур-ханом было то, что его брат Хинду-хан, когда захватил власть, велел выколоть ему глаза. Но тот, кто выполнял этот приказ, пожалел его и не тронул его глаз, сохранив ему зрение. Упомянутый притворялся слепым на протяжении одиннадцати лет, пока не умер Хинду-хан и пока Теркен-хатун не овладела областью Языр, ссылаясь на то, что Хинду-хан был женат на женщине из ее племени, ее родственнице. Тогда 'Умар-хан открыл глаза и отправился к султанскому двору, надеясь на утверждение владения за ним. Однако он не добился того, на что надеялся, а получил только прозвище Сабур-хан.
247
Бартольд. Сочинения, 3, с. 131: «На полпути между Ашхабадом и Кызыл-Арватом лежат руины города Дуруна, который в начале XIII в. получил имя Языр от живущих там туркменских племен». Развалины находятся близ станции Бахарден.
Так вот, упомянутый ('Умар-хан), находясь на службе у нее, выехал из Хорезма. С ней не было никого другого [248] , на кого она могла бы положиться, чтобы отвратить несчастье, устранить бедствие и защититься от суровой беды. Все это время он верно служил ей. Когда же она приблизилась к пределам Языра, то стала бояться, что упомянутый покинет ее, и приказала отрубить ему голову. Он был убит беззащитный, погубленный вероломством. А она отправилась дальше с находившимися при ней женами [султана] и сокровищами и поднялась в крепость Илал [249] , одну из самых неприступных крепостей Мазандарана. Она оставалась здесь до тех пор, пока татары окончательно не изгнали султана и [пока] он не нашел убежище на острове, где и умер. Об этом мы, если будет угодно Аллаху, расскажем дальше.
248
Вместе с Теркен-хатун из Хорезма выехал ее вазир Низам ал-Мулк Насир ад-Дин Мухаммад ибн Салих (ал-Джувайни, 2, с. 466). См. примеч. 87 к гл. 11.
249
Крепость Илал была расположена в верховьях р. Сари (Теджен) в области Дуданга в Табаристане. См.: Hudud, с. 77. По ал-Джувайни (2, с. 466), Теркен-хатун отправила часть семьи султана и сокровища в крепость Лариджан (ок. 80 км к с-в от Тегерана, в горах Демавенда).
Крепость Илал находилась в осаде в течение четырех месяцев. Вокруг нее татары возвели стены /49/ и устроили в них ворота, которые запирались ночью и открывались днем. Таков был их обычай при осаде неприступных крепостей. [Так продолжается], пока положение крепости не станет безвыходным.
Особенно удивительно, что эту крепость — одну из крепостей Мазандарана, который отличается постоянными ливнями и обилием влаги, где редко проясняется небо и дожди льют чуть ли не беспрерывно, — покорила жажда. И вот определил Аллах всевышний, что во время осады небо оставалось ясным. Это вынудило ее (Теркен-хатун) просить пощады, и ей обещали ее. Она вышла [из крепости], и вместе с ней смещенный вазир Мухаммад ибн Салих. Говорят, что в момент, когда она выходила из крепости, поток воды устремился через ее ворота и в этот день все водоемы были переполнены. В этом тайна Аллаха всевышнего, единого в могуществе разрушать одни здания и воздвигать другие. «Поистине, в этом — напоминание для обладающих разумом!» [250] .
250
Коран XXXIX, 22 (21)
Теркен-хатун была взята в плен [251] , и ее увезли к Чингиз-хану. Слухи о ней время от времени доходили до Джалал ад-Дина во время его [владычества], но я не знаю, как обошлась с ней судьба после этого. Евнух Бадр ад-Дин Хилал, один из ее слуг, рассказал мне, что, когда надежда на ее освобождение была потеряна, сам он сумел спастись у Джалал ад-Дина, который окружил его заботой. Он оказался удачливым и получил высокую должность. Он сказал: «Я говорил ей: “Давай убежим к Джалал ад-Дину, сыну твоего сына и сокровищу твоего сердца. Ведь до нас часто доходят вести о его силе, могуществе и обширности его владения”. Она сказала: “Прочь, пропади он вовсе! Как я могу опуститься до того, чтобы стать зависимой от милости сына Ай-Чичек — так звали мать Джалал ад-Дина — и [находиться] под его покровительством, и это после моих детей Узлаг-шаха и Ак-шаха? Даже плен у Чингиз-хана и мое нынешнее унижение и позор для меня лучше, чем это!”»
251
Согласно Ибн ал-Асиру (9, с. 335), Теркен-хатун была взята в плен в 617 г. х. (1220 г.). Вместе со всей свитой она была отправлена к Чингиз-хану в Талакан. Когда они предстали перед Чингиз-ханом, то вазир Насир ад-Дин был подвергнут пытке, а все дети хорезмшаха были умерщвлены. См.: ал-Джувайни, 2, С. 467—468; ср.: Бартольд. Сочинения, 1, с. 497—498; Kafesoglu, c. 270—271. Чингиз-хан, отправляясь в Монголию, остановился на несколько дней в Самарканде. Выезжая оттуда, «он приказал Теркен-хатун, матери султана Мухаммада, и его женам выйти вперед и громко оплакивать государство [хорезмшахов], пока монгольские войска не пройдут перед ними» (Рашид ад-Дин, пер., 1/2, с. 226). Теркен-хатун была привезена в Каракорум, где умерла в 630 г. х. О ее положении в монгольской столице см. также: ал-Джувайни, 2, с. 468; Ибн Халдун, c. 240.