Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
Но не то было с бедным Ле Норман д’Этиолем, когда он открыл, что он недостойно обманут.
По возвращении из Версаля, войдя в свои комнаты, на рассвете, Жанна Антуанета встретилась лицом к лицу с мужем. Хотя и приготовленная к этому, неверная жена сначала остановилась, пораженная при виде обманутого мужа.
– Откуда вы?
Она не отвечала.
– Откуда вы являетесь! повторил он с угрозой. Эта угроза возвратила ей все хладнокровие. Если бы он заплакал, это ее смутило бы, но он осмелился угрожать королевской любовнице!..
– Думаю, вы не полагаете,
И так как при этом бесстыдном объяснении глаза д’Этиоля засверкали злобой. —
– Любовник, поспешила она продолжать, – который сумеет отомстить за меня, если вы осмелитесь нанести мне хоть малейшее оскорбление. В вашем даже интересе я советую вам смотреть на меня отныне, как на друга.
– Друг! с горечью повторил он, – друг, который меня обесчестил! Но, презренная, марая мое имя, вы не подумали, что оно принадлежит в тоже время нашей дочери.
– О! что касается этого, не беспокойтесь! Если только ради будущности нашей дочери вы пугаетесь за последствия моего поведения, я могу вас уверить, что дорогая малютка больше от этого выиграет, чем проиграет.
– Право? Это значит, что вы любовница знатного вельможи, от кредита которого вы надеетесь всего? Ну, как бы вы не надеялись на своего любовника, я объявляю вам, что вы больше его не увидите!
Жанна Антуанета разразилась насмешливым хохотом.
– Ха! ха!.. вы, сударь, принимаете на себя не по силам обязанность, сказала она.
– Какую бы обязанность я на себя не принимал, клянусь вам, я ее выполню! продолжал финансист, выведенный из себя ироническим тоном своей жены. – Я исполню ее, даже если бы я был вынужден ложиться каждую ночь поперек вашей двери, чтобы помешать вам выйти!
– Как вам угодно.
Он удалился после этих слов.
Она не колебалась.
В то время, когда ее муж полагал, что она размышляет о средствах для будущей ночи, с помощью преданной горничной, она немедленно покинула отель д’Этиоль, бросилась в первую встретившуюся ей наемную карету и велела везти себя в Версаль.
К счастью король был во дворце. Проведенная к нему верным Бине. —
– Государь! сказала она, падая на колена и обливаясь слезами, – я прошу вашего могущественная покровительства. Спасите меня, государь! мой муж хочет убить меня.
– Убить вас?..
– Да, государь! он поднял на меня руку. Вооруженную руку. Взгляните!..
И вероломная показала царапину, которую она сама сделала на плече булавкой.
– О! о! заворчал его величество, прикладывая губы к ране. – Но это гнусно. Дорогая Антуанетта!.. Да он не умеет жить, этот д’Этиоль!.., Мы его научим. Нет ли где-нибудь у него поместья? Где-нибудь подальше?..
– У него есть замок в Веденнах, около Авиньона.
– Около Авиньона? Отлично! хорошо, очень здоровый климат! Прекрасная страна – графство Венсен, принадлежащее его святейшеству папе. Г. д’Этиоль только выиграет, живя там. Мы его пошлем туда…
Откупщик, уже раздраженный бегством своей жены, стал еще
– Я не поеду! вскричал он! – Нет, не поеду! «Это подлость! это злоупотребление авторитета!..
– М. г. ради Бога!..
– А! король берет у меня жену и думает, что я буду молчать…
– Прошу вас!..
– Что я как глупец, как дурак, уступлю ему место!..
– Умоляю вас!..
– Нет! нет! нет! Тысячу раз нет!.. Я не пойду в мой Веденский замок! О, я не боюсь! Это криводушное приказание, это приказание варварское, безнравственное! Я положительно отказываюсь ему подчиниться… и позволяю вам повторить мои слова его величеству.
С этою великолепной речью д’Этиоль обращался к чиновнику превотства, – к чиновнику, который до сих пор, как мы видели, с самой изысканной нежностью пробовал усмирить ярость несчастного супруга.
Но когда в последних словах он выразил решительный отказ повиноваться предложенью короля…
– Если так, м. г., сказал посланный тем же вежливым, но более строгим тоном, – если вы, презирая совершенно отеческие попечения его величества о вашем здоровье, который предлагает вам отправиться подышать живительным воздухом папских владений, намереваетесь остаться в Париже, – я, к величайшему моему сожалению, провожу вас в другое место, где ваши безрассудные укоры никем не будут услышаны.
Сказав это, чиновник превотства сделал знак в окно, выходящее во двор отеля финансиста. Почти в ту же минуту на лестнице раздались тяжелые шаги, и перед Ле Норман д’Этиолем явилось шестеро мушкетеров. Он побледнел; вся решительность его оставила.
– А! пробормотал он. – Куда меня повезут?
– В Бастилию, отвечал посланный.
– В Бастилию! Благодарю! Мне лучше нравятся папские владения.
– В добрый час. Вы рассудительны. Отправимся же. Нас ожидает карета. Его величество до того простер свою милость, что посылает вам свой берлин… и из боязни, чтобы вы не соскучились в дороге, он предложил мне сопутствовать вам до Авиньона. В дорогу.
– В дорогу! печально повторил несчастный муж.
В то время, когда д’Этиоль отправлялся в графство Венсен, г-жа д’Этиоль устраивалась в Версале, в великолепные апартаментах, где уже ожидала ее толпа куртизанов, чтобы согреться этим новым солнцем. Но как для короля, так и для нее имя д’Этиоля было упреком.
Однажды двор узнал, что она обладает новым благородным светилом маркизой де Помпадур!..
Маркиза Помпадур! Прекрасное имя! Неистощимое богатство!.. богатство всей Франции… любовь короля… нечего и спрашивать была ли счастлива Жанна.
– Я говорила, повторяла г-жа Пуассон, – что моя дочь рождена для трона…
Для трона, которому угрожало разрушение, каков был трон Возлюбленного…Да, когда дуб дряхлеет, в нем разводятся черви.
Возлюбленный был так сильно влюблен в свою маркизу, что как школьник забавлялся ревностью. Ревностью к прошлому.