Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
Она подала ему великолепный рубин, осыпанный жемчугом, который она сняла с пальца. Он оттолкнул этот подарок. Он надеялся на лучшее.
– Вы отказываетесь от этой безделки… она для вашей матушки…. для вас же – поцелуй…
– Поцелуй? принимаю! – вскричал он.
Он взял перстень: она целомудренно поцеловала его в лоб и пошла к двери.
– Но ваше имя? – сказал Альберт.
– Мое имя? – переспросила она. – Ты хочешь знать его? Знай; для Филиппа оно было – Любовь, для тебя Дружба.
И она скрылась…
Ферроньера
С
История прекрасной Ферроньеры [15] теряется во мраке древности, и по-видимому те, которые должны бы были разъяснить этот мрак, еще более его увеличивают. но мы расскажем истинную историю жизни этой куртизанки, и рассчитываем, что читатели останутся довольны.
15
В старорусском переводе 1886 года эта героиня названа «Ферроньшей», т.е. «женой Феррона», по аналогии с «капитаншей», «бригадиршей», «генеральшей». Но во всём мире принято звать эту историческую женщину Ферроньерой, в том числе и из-за почтения к легендарной картине Леонардо да Винчи, на которой изображена эта женщина.
Глава I, рассказывающая о том, что Жак Феррон нашел осенней ночью на углу улицы
Было 20 ноября 1536 года. Вечер был холодный и дождливый. Пробило девять часов на колокольнях, а колоколен в то время (в царствование Франциска I [16] ) церквей и монастырей в Париж было великое множество).
Закутанный в простое полукафтанье из черного сукна. Жак Феррон, адвокат в парламенте, шел по улице Tenauxle Fevre, направляясь к своему дому, находившемуся близ улицы Шартрон. Перед ним, освещая дорогу, шел его клерк Алэн Бриду, горбун самый замечательный, – горбун и спереди и сзади. Хозяин и клерк шли настолько поспешно, сколько это было возможно по тогдашним парижским улицам, на которых не было ничего трудного сломать себе шею или упасть в яму. Но и адвокат, и клерк знали свой квартал. Еще несколько шагов, и они были бы в улице Шартрон, как вдруг, справа от них, раздался шум, заставивший их остановиться.
16
Франциск I (фр. Francois Ier; 1494—1547) – король Франции с 1 января 1515 года, сын графа Карла Ангулемского, двоюродного брата короля Людовика XII, и Луизы Савойской. Основатель ангулемской ветви династии Валуа. Его царствование ознаменовано продолжительными войнами с Карлом V Габсбургом и расцветом французского Возрождения.
Это была какая-то жалоба, какой-то плач, какое-то рыдание… Вернее сказать, это было всё вместе. И по роду занятий и по принципам Феррон не был чувствителен; прежде всего, на пустынной улице, ночью, не всегда было благоразумно беспокоиться о людях, плачущих на улице. В XVI веке, мошенники были похитрее, чем теперь.
Однако, не отдавая себе отчета о впечатлении, произведенном на него этими звуками, мэтр Феррон обратил свой взгляд в ту сторону, откуда слышался этот плач; в то же время, повинуясь тому же чувству, Алэн Бреду обратил свой фонарь на то же место.
Глазам адвоката и клерка представилось печальное зрелище.
На каменной скамье, у стены старого домика, неподвижно лежала женщина в рубище. Перед этой женщиной, в таком же рубище, на коленах, стояла маленькая
– Нищие цыганки, которых избили какие-нибудь распутники. Как только наш король вернулся из Испании, так в Париже их как песку на дне морском. Он не стоят даже и дров. Пойдемте, хозяин.
Клерк готовился уйти. Но когда он спустил фонарь, девочка повернула голову, и свет упал на ее лицо.
– Постой! – приказал Феррон, и подошел к ребенку. – О чем ты плачешь?
– Матушка моя умерла.
– Ты уверена, что она умерла?
– Уверена. Я ее целую, а она меня – нет. У нее и сердце не бьется. Дайте вашу руку, господин. Неправда ли, что у нее сердце не бьется?.. О! она мне еще сегодня утром сказала: «я чувствую себя дурно, Зара». Если бы у нас были, деньги, мы зашли бы в гостиницу… она бы выпила несколько капель вина, чтобы отогреться… она всегда холодела… но у нас не было ни гроша! Когда болен, негде достать денег. О, моя бедная матушка! Да, ты умерла, потому что не слышишь, как я плачу.
Феррон, как мы уже сказали, вовсе не был нежен по природе; но должно думать, что и в самых черствых душах бывают минуты умиления. И должно быть такая минута наступила для адвоката.
Рыдания девочки заставили его задрожать; он без всякого отвращения позволил ребенку взять руку и приложить ее к похолодевшей уже груди матери, и пока девочка говорила, он не переставал смотреть на нее и слушать, с особенным вниманием. Чтобы это значило? Нарождающаяся любовь? Полноте! Любовь около трупа! Разве любовь может родиться рядом со смертью?.. И притом Зара была не такого возраста, чтобы могла внушить любовь. Ей едва ли было четырнадцать лет. Нет, то была симпатия. В первый раз во всю свою жизнь, – а ему было уже пятьдесят лет, – Феррон, наслаждавшийся только звоном золота, ощутил в себе нечто человеческое. В первый раз во всю свою жизнь, глядя на плачущую девочку, он пролил несколько слезинок.
Обращаясь к клерку, не только изумленному, но даже испуганному этой сценой, Феррон сказал ему:
– Ступай вперед и скажи Жаборне, чтоб она сняла матрац со своей постели и положила бы в нижнюю залу да развела бы огонь.
Горбун удалился без всякого возражения. Адвокат наклонился к трупу нищей.
– Что вы хотите делать, мессир? – живо спросила Зара.
– Если, дитя мое, мать ваша не умерла, я хочу попробовать возвратить ее к жизни. Если этого невозможно будет сделать, пока ее схоронят, не лучше ли будет для вас пробыть это время у меня, чем на улице.
– Да. О да, мессир!.. Благодарю вас! – бормотала девочка.
Феррон был силен, а тело цыганки легко и притом жилище адвоката находилось по близости; через несколько минут, сопровождаемый девочкой он дошел до дому. Старая служанка уже приготовила матрац и развела огонь.
Феррон немного знал медицину, но он тщетно употреблял все усилия, чтобы оживить мать Зары. Напрасно он разжал ножом зубы и влил ей в рот несколько капель крепкого спирта для того, чтобы возбудить кровообращение он прикладывал ей на живот горячие салфетки, – но она умерла… умерла совершенно.
На другой день по просьбе г-на адвоката, бывшего в отличнейших отношениях с аббатом церкви св. Антуана, она была погребена в углу кладбища св. Иоанна…
В сопровождении Жиборны маленькая Зара провожала прах матери на кладбище; когда она вернулась в дом адвоката, тот сидел в той же самой комнате, в которую накануне он перенес тело цыганки. Ребенок прямо подошел к нему и стал перед ним на колени.
– Благодаря вам, мессир, у моей матушки есть гробница… я этого никогда не забуду… У вас одна только служанка, – хотите другую? С этого дня я принадлежу вам.