Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира

де Кок Анри

Феррон с фонарем в руках ожидал их там.

– Достаточно! – сказал он бандитам, когда они положили тело на землю перед ним; – вот вам ваша плата; удалитесь.

Он бросил им мешок золота. Они подобрали его и удалились.

Потом, поставив фонарь таким образом, что граф мог видеть все его лицо, он начал говорить наклоняясь к вельможе, который не мог ни двигаться, ни говорить.

– Господин Бридоре, меня зовут Жан Феррон; я муж прекрасной Ферроньеры, слышите ли? – которую украл у меня король, и которая имела еще двух любовников, маркиза де-Лануа сначала и вас –

потом. Отмщу ли я королю? Это трудно, но я не отчаиваюсь. Маркизу де-Лануа, я также хотел бы отмстить, но для этого нужно бы было отправиться в Италию, а у меня нет для этого времени. Но вы в моих руках, и за отсутствием двух других я вас убью. – Проговорив эту фразу, Феррон два раза погрузил свой кинжал в сердце несчастного Бридоре.

* * *

Тело графа было найдено только четыре дня после смерти. Полагали что он был убит ворами, которые напали на него на набережной и после убийства спрятали в развалинах гостиницы улицы Эперон. Сама Прекрасная Ферроньера приняла это предположение, как самое вероятное.

Она целый час оплакивала этого беднягу Бридоре; он ей гораздо больше нравился, чем Лануа. Но король обещал ей отправиться на две недели в Шамбор, где была приготовлена большая охота. Посреди новых удовольствий Жанна не думала больше о бедном Бридоре.

* * *

Стоял ноябрь; прошло три недели как Прекрасная Ферроньера возвратилась в Париж. И хотя Феррон знал о ее приезде, он еще не возобновлял своих ночных прогулок на улицу Жи-ле-Кер.

Однажды в полдень, когда он, как всегда, сидел, запершись, в своем кабинете, постучались в дверь.

– Кто там? – закричал он.

– Я хозяин, – отвечал Алэн Бриду.

Феррон отворил и тотчас же поразился выражению лица горбуна в одно и то же время сияющего и боязливого. Он походил на бульдога, который нашел мозговую кость и в тоже время опасается, чтобы ее у него не отняли.

– Что тебе нужно? – спросил адвокат.

– Сообщить вам, если позволите, новость, – отвечал он.

– Новость?

– Да… и любопытную, очень любопытную… и которая будет, возможно, особенно интересна для вас.

– Что такое?

– Это – но чтобы обязать вас я вовсе не хотел бы… я боюсь… припомните, что под страхом наказания вы запретили мне…

– Речь идет о моей жене?

– Да, хозяин.

– Ты открыл что-нибудь, касающееся до нее?

– Да, хозяин.

– Ну, если твоя новость действительно важна…

– И думаю, что она важна!..

– Говори же. Вместо того, чтобы наказать, а награжу тебя… ну, говори!

Горбун начал без всяких предисловий:

– Сегодня утром я встретил маленького Рене Гитара.

Адвокат инстинктивно стал внимательным.

– А! – воскликнул он. – Я полагал, что отец отправил его в Бургундию.

– Он и послал, но малютка соскучился в стране хорошего вина: он вернулся.

– Потом?

– Мы болтали… долго болтали! Влюбленные болтливы, хе, хе!..

– Влюбленные?

– Он не с первого раза решился открыть, потому что ему было приказано… но он не очень то хитер, этот малютка Рене! Невозможно иметь одновременно и

фигуру волокиты, и ум! И притом я всегда прежде выказывал к нему дружбу!.. А когда встречаются с другом, приятно с ним поделиться… К тому же я навел речь, и с первых же слов, когда, я заговорил с ним… Короче…

– Короче! – перервал Феррон, с сердцем ударяя ногой, понявший из отрывистых фраз клерка всю самую суть. Ему было нечего больше слушать, ему было нужно только увериться в том, что он угадал. – Короче, Рене Гитар видел мою жену?

– Да, хозяин.

– Он ее любовник? он ходит к ней ночью, в ее отель?..

– Да, хозяин.

– Как же это случилось? Как они увидались?.. Говори мне, говори же, проклятый!..– Адвокат тряс горбуна, как будто желая стрясти с него все его горбы.

– Кажется, – начал, стараясь проглотить слюну – кажется, что горничная прекрасной Ферроньеры,– тонкая штучка, по имени Гильометта, – которой ее госпожа говорила о маленьком клерке… однажды утром… именно в то утро, как он вернулся в Париж встретилась с ним в улице Готфейль, узнала его по портрету, который ей был сделан и подошла. «Вы не Рене ли Гитар? – Да. – Бывший клерк метра Феррона? Да…» Потом приключение пошло как по маслу с помощью такой бестии, как Гильометта. Притом же Рене так желал видеть прекрасную Ферроньшу, особенно когда его уверили, что ему нечего беспокоиться о вас.

– А сколько времени это продолжается?

– Сколько времени?.. Ну… сын золотых дел мастера возвратился в Париж в прошлую субботу… Завтра, стало быть, будет неделя.

– И он каждую ночь бывает у нее?

– Каждую ночь.

– Где он входит? Вероятно через сад из улицы Колбасной мостовой?

– Именно. Около часу по полудни, когда король уходит, Гильометта ждет мальчугана у маленькой садовой двери, чтобы проводить к госпоже. На рассвете…

– Хорошо!.. довольно!.. оставь меня!.. Ах, да!.. На тебе!..

Феррон взял из железного ящика горсть золота и, не считая, бросил его в колпак Алэна Бриду.

– Итак, – пробормотал тот, – вы не сердитесь хозяин?..

– Нет, нет! я доволен, очень доволен тобой. Я благодарю тебя.

Оставшись один, Феррон только и думал о том как бы воспользоваться тем, что ему открыли…

«Ах! маленький Рене Гитар – ты стал четвертым любовником Жанны!.. И ты умрёшь, как умер граф Бридоре!..»

Пробило четыре часа; день склонялся к вечеру; Феррон поставил своим долгом отправиться к Клоду Корбэну. Он одевался, когда снова постучали в дверь. Незнакомец, доносила Жиброна, желал его видеть.

– А вы знаете, что я никого не принимаю! – сурово ответил Феррон…

– Даже меня? – раздался из за двери мужской голос.

То был голос Клода Корбэна! Феррон задрожал от радости. Сам сатана посылал к нему негодяя.

– Нет! нет! – воскликнул он, отталкивая служанку, чтобы дать проход посетителю. – Войдите! войдите!

– Я был уверен! – сказал любовник прелестницы Лоррен, без церемоний усаживаясь на самое лучшее кресло в кабинете. – Мэтр Феррон не сможет выгнать взашей своего друга… который беспокоится ради его же пользы. Хорошо сидеть. Ай! нога!..