Жнец

РуНикс

Пролог

Оранжевое сияние горящей сигареты было

единственным проблеском жизни в полной темной

бурной ночи.

Мужчина, сидевший за рулем, смотрел на

кладбище слева, его карие глаза следили за влюбленными, целующимися друг с другом среди мертвых. Хотя он не мог видеть девушку, скрытую за высоким телом своего мужчины, он точно знал, где она была, как и все эти годы.

Он наблюдал за ними из темноты своей машины, его окно опустилось всего на дюйм, позволяя дыму выйти, прежде чем он задохнулся. Не то чтобы он боялся смерти, совсем нет. У него просто была

цель, цель, которая двигала им очень долгое время. Он ждал, день за днем, неделя за неделей, год за годом, делая метафорический шаг ближе к своей цели.

Сделав долгую затяжку в легких, он почувствовал, как дым просачивается в его клетки и смешивается с пеплом его прежней жизни. Он рассеянно потер колено, поглаживая призрак боли,

которая его преследовала.

Вспышка молнии осветила все на долю секунды. Если бы Хищник повернулся, он бы легко его увидел. Но одного из лучших охотников в мафии отвлекла женщина. Он был иррациональным, неряшливым. Он был эмоционально вложен в нее.

Мужчина смотрел, как они расходятся,

смотрел, как молодой человек наклонился, чтобы поднять упавшее ружье, смотрел, как он передает его ей. Он молча, как тень, смотрел, как женщина

последовала за ним к ожидающей машине.

Полностью опустив окно, мужчина выбросил

недокуренную сигарету наружу, капельки брызнули ему в лицо с энтузиазмом примиряющего любовника, поцеловав его кожу. Его взгляд переместился на серебряное кольцо, блестящее на его правом безымянном пальце, череп, высеченный до последних деталей. Это было подарено ему давно. Когда-то череп был его коронной драгоценностью. Теперь это был его призрак.

На протяжении многих лет он задавался вопросом о тонкой грани между справедливостью и местью. На чьей стороне он оказался, во многом зависело от девушки. Он носил кольцо не для воспоминаний о смехе и дружбе, а как напоминание обо всем, что он потерял.

Пришло время вернуть это.

Глава 1

Дождь постоянно лил простынями. Капли упали на лобовое стекло и испарились мгновенной смертью, плача по стеклу, когда случайные вспышки грома разрывали ночное небо.

Морана все еще находилась по другую сторону окна, все еще глядя на дождь, все еще удаленная от капель, которые пытались проникнуть через невидимые стены и коснуться ее.

На этот раз она не осталась нетронутой. Они

целовали её, измучили её, занимались с ней любовью. На этот раз она была промокшая, мокрая и дрожащая от силы воспоминаний о тех каплях дождя, которые на мгновение ласкали ее кожу, застывшие в ее сердце.

На этот раз, как и в ту ночь в пентхаусе, она была не одна. Она все еще не повернула голову, чтобыпосмотреть на него в машине. Он тоже не остался равнодушным.

Раньше она с восторгом наблюдала, как он молча входил в машину, уходя от нее.

Облака накатились. Молния раскололась. Подул ветер. И она долго стояла снаружи, незащищенная, пока он шел за свои стены. Но не полностью.

Хотя он включил зажигание, он не предпринял никаких действий, чтобы вытащить машину, беззвучно ожидая ее, пока она стояла на периферии и позволяла своим глазам задержаться на том месте, где она сделала свой выбор и заставила его сделать свое.

Их следы были смыты натиском дождя, грязи и травы, покрывающих снаружи то, что стало поворотным моментом внутри нее. Потоп также смыл большую часть пятен на ее теле, остатки взрыва,

и открыл травмированную рану на ее бицепсе. Это немного обеспокоило ее, так как она избегала намочить ее прошлой ночью, а теперь

полностью промокла.

Даже когда она стояла, чувствуя и созерцая

напряжение своей руки, он ни разу не просигналил, не открыл дверь и не завел двигатель. Он не сделал ни единого шага, чтобы явно показать, что ждал ее. Тем не менее, она знала это просто потому, что он все еще был там, безмолвное, но магнетическое присутствие, с силой сохраняющееся в пустой области, разумная жизнь среди смерти и разрушения, окружавших его.

Он молча предложил ей место за теми стенами, которые укрывали его. Так же молча она согласилась.

Она обошла это чудовище называющийся машиной и забралась прямо на пассажирское сиденье. Он просто вылетел с кладбища. Теплый воздух, выходящий из вентиляционного

отверстия, приятно ощущался на ее липкой, холодной коже, когда она выставила ладони прямо перед ними, позволяя теплу из кровообращения медленно проникать в ее кости.

Впервые позволив глазам свободно забродить по салону его машины, она нисколько не удивилась черным кожаным сиденьям, которые теперь полностью пропитались влагой, благодаря одежде обоих. Она впервые сидела в его машине, в великолепном черном БМВ, которому она немного завидовала, если честно.

Слегка покачав головой, она повернулась к

консоли, увидев, что на цифровой приборной панели светится «Play Music», и подняла брови, на секунду задаваясь вопросом, какую музыку он слушает. Рок или R&B? Или он был таким же эклектичным, как ее вкусы? Простые вопросы, которые она никогда не позволяла себе задавать о нем, ломились в ее голове, когда она рассматривала окружающие их предметы.

Ее блуждающие пытливые глаза остановились на маленькой подвеске. Она была действительно маленькой, женственной, болталась на серебряной цепочке, которая висела вокруг зеркала в центре, с маленьким круглым диском на нем.

Не показав себя слишком очевидной,

любопытство взяло верх, Морана прищурилась и попыталась разглядеть, есть ли надпись на плоской форме диска. И надпись была.

Младшая Сестра.

Господи ... подвеска была ее. Луны.

Морана почувствовала, как ее сердце болезненно сжалось, все недавно открытые для неё тайны заставили ее откинуться назад на спинку сиденья, а взгляд упал на молчаливого мужчину рядом с ней.

Он выглядел расслабленным в своем сиденье,

ни его руки не сжимались на руле, ни рычаг переключения передач, когда он переключал его, а так же дыхание было плавным и ровным. Вроде все нормально. За исключением одной мелочи, он смотрел прямо перед собой с набожной концентрацией, в которой она сомневалась, что ему нужно было вести машину, избегая ее взгляда с того момента, как он передал ей упавший пистолет. С тех пор, как он поцеловал ее до смерти.

Морана позволила своим глазам вернуться к этой простой маленькой подвеске, вращающейся круговыми движениями вместе с движением машины, и почувствовала, как у нее заболела грудь. Это крохотное ювелирное изделие, свободно танцующее между ними, серебро, несущее отпечаток его любимой младшей сестры и когда-то принадлежавшее ему, — говорило о нем больше, чем что-либо еще. Так много боли, столько ярости, так много шрамов...