Жнец

РуНикс

Тристана. Просто Тристана.

Она выдохнула, ее сердце сжималось от

гигантских шагов, которые они сделали вперед. Она не знала, признает ли он их завтра или

вернется к своему обычному «я». Она не знала, как Марони ответит на ее слова завтра. Она не знала, попытается ли кто-нибудь навредить ей завтра.

Что она действительно знала, так это то, что завтра она проснется и займется разгадыванием тайн, которые мучили ее. Завтра она разработает план, как лучше бороться с акулами. Завтра она подумает, как поступить с Кьярой. Завтра она позвонит Амаре и поговорит с ней. Завтра.

Может,

она и не в безопасности, но это важно. Она для кого-то имела значение. И он стал для нее очень многое значить. А завтра, как говорится, будет новый день.

Глава 6

Это была не самая спокойная ночь, но и не

самая худшая. Худшее прошло давным-давно в особняке ее отца, когда один из его людей проник в ее спальню. Да, она была молода, но не беззащитна. Она разбила ему нос ногой, прежде чем разбить лампу об его голову. Испугавшись борьбы внутри нее и шума, который она производила, он сбежал.

К ее облегчению, отец узнал об этом и наказал его. К ее разочарованию, это произошло не из-за попытки нападения на его дочь, а из-за того, что он осмелился бросить вызов его авторитету под его крышей.

Это была первая ночь, когда Морана положила оружие рядом с подушкой, и с тех пор каждую ночь она спала с оружием в пределах легкой досягаемости, зная, насколько небезопасно она была. Самая спокойная ночь, к ее большому

удивлению, была в пентхаусе человека, поклявшегося убить ее. Это была ночь после того, как ее отец разбил ее надежды внизу лестницы, ночь, когда она бессознательно искала утешение и безопасность на территории одного человека, который должен был убить ее, но не стал. Это ночь, когда Данте проник немного в ее сердце, и Тристан заставил ее почувствовать себя в безопасности, подобного которой она никогда не испытывала в своей жизни.

Той ночью она спала, уязвимая, незащищенная, раненая и безоружная, с полным пониманием того, что ей не причинят никакого вреда ни от кого-либо, пока Тристан был там.

Тристан. Морана слегка улыбнулась, тепло в груди все еще сохранялось с прошлой ночи. Он попросил ее так его называть, и она так и сделала. Не только на словах, но и в собственном сознании. По какой-то странной причине она никогда не думала о нем как о Тристане.

Возможно, это было слишком личным, возможно, это допускало близость, в которой она не хотела признаваться. Но вчера вечером он четко сформулировал это, сломав интеллектуальный барьер, который она создала между ними. Барьер был сломан, печать его требований обнажилась на ее коже, чтобы любой мог увидеть, звук его голоса виски и греха, требующего его имени в ее голосе.

Тристан. Теперь он был Тристаном. Ее Тристаном.

В душе разлилось тепло. Морана сидела на краю окна, глядя на дом. Солнце играло в прятки с облаками, как луна прошлой ночью. Свет ярко падал на пышные зеленые лужайки, тени, создаваемые лесом на краю, были темными. Вдали мерцала прозрачная вода озера, на его краю стоял одинокий домик, скрытый за линией деревьев, создавая видимую границу между входом и выходом.

Она поняла, что имел в виду Данте, Тристан

был внутри для посторонних, но для тех, кто внутри, он был снаружи, по сути, он никому не принадлежал, кроме себя. Она понимала, почему у него сейчас этот пентхаус на крыше здания, откуда он мог видеть всех в этих прекрасных

гигантских окнах, но никто не мог видеть его, никого, кого он явно не приглашал на свою территорию.

Мужчины патрулировали дом так же, как они

это делали в доме ее отца, но гораздо менее демонстративно. Эти люди были умелыми, элегантными. Это было очевидно по их манере

передвижения, по легкости, с которой они держали ружья.

Морана долго наблюдала за ними, прежде чем движение привлекло ее взгляд к дому на берегу озера. Она могла различить крошечную фигуру Тристана, выходящего из дома и стоящего на берегу озера, с руками в карманах и смотрящего вдаль.

Очарованная возможностью понаблюдать за ним без его ведома, Морана просто наблюдала, не в силах оторвать взгляд от его формы. Он стоял неподвижно, почти неестественно неподвижно, настолько, что мог быть статуей с такого расстояния, и никто бы не узнал.

Эта его холодность, даже когда он стоял в одиночестве, заставила ее понять, насколько он проникся к ней. С самого начала вокруг него была энергия, энергия, которая снова и снова окутывала ее. Даже когда его физическая форма была неподвижной, его энергия всегда была в движении, толкала, тянула, кружила, держала, прикреплялась к ней. Она не знала, было ли это преднамеренным с его стороны или что-то, что он не мог контролировать (хотя она подозревала последнее по уровню его разочарования было к ней в начале), но тщательное изучение его в тот момент контрастировало это.

Она увидела, как огромная фигура Данте

гибко и грациозно подошла к неподвижному телу Тристана из-за деревьев. Ей было интересно, где его крыло, когда мужчина присоединился к Тристану. Они стояли бок о бок, братья, таких, как мир не мог понять, и Данте вытащил из кармана еще одну сигарету.

Она увидела, как Тристан бросил взгляд на сигарету и снова посмотрел вперед. А потом они говорили о чем-то нелепом. По языку их тела она могла понять, что это большая и жирная фигня. Тристан остался таким, каким был, Данте расслабился в своей форме.

Ранним утром солнце долго сияло на них,

холодный ветер коснулся через окно, ее рук. Морана плотнее прижалась к одеялу и поерзала на

подоконнике. Казалось, это действие отвлекло мужчин, потому что Тристан внезапно повернул голову, глядя прямо в ее окно. Она знала, что он не мог видеть ее лучше, чем она могла видеть его, но она чувствовала, как жар этого взгляда согревает ее лучше, чем одеяло.

Дрожь пробежала по ее спине, мышцы между ног все еще пульсировали призрачным воспоминанием о прошлой ночи, сжимаясь от воспоминаний о его плоти, плотно прижатой к ним.

Данте тоже повернулся к ней. Он поднял руку, не держащую сигарету, ей в знак приветствия. Морана ухмыльнулась этому жесту, слегка помахав ему в ответ.

Ее телефон завибрировал.

Тристан: *отправил изображение*

Морана уставилась на изображение его

карточки, его имя и детали, ясно видимые ей. В замешательстве она напечатала ответ.

Морана: ???

Она посмотрела на его фигуру и увидела, что

его лицо повернулось к телефону в руке, а другая рука была в кармане, когда он одним большим пальцем печатал ответ. Должно быть, он нажал «отправить», потому что через секунду ее телефон снова завибрировал.