Жнецы Грез
Шрифт:
А какой же еще в наше-то время?
входной двери. В руке он теребил зажигалку - подарок от брата из Болгарии. Еще брат с завидной регулярностью высылал ему настоящие сигареты "Родопи".
– Качественный табак, а не тот поганый перегной, которым у вас в России шпигуют папиросную бумагу. Опять же отвратительного качества. Травиться - так с удовольствием, верно, Йосик?
– раз от разу неизменным покровительственным тоном говорил брат.
И
Ненавижу, когда он меня так называет.
Йосик соглашался. Открылась дверь и на пороге затоптался, вытирая ноги, совсем не тот, кого он себе напредставлял. То есть не верзила примерно его комплекции в засаленном комбезе,
Вот, возьмите визиточку.
позвонит. И он позвонил. Старшему сыну. У Алика как раз шло к завершению строительство дома, да еще этот бизнес - что-то связанное с компьютерами - катастрофически не хватало времени,
Может, оно и к лучшему...
чтобы навестить отца. Позвонил и спросил, кто у него в доме занимался всей этой лабудой с трубами. И уже через час договорился с Сергеем на вдвое меньшую сумму, притом, ему даже в магазин не придется самому идти. Замечательно! А тут - нате вам, здрасте, приехали - какой-то мальчик. За годы преподавательской деятельности он перевидал тонну таких.
– Здравствуйте, Иосиф Федорович.
– просиял он.
– Сергей обещал прислать хорошего специалиста, здравствуйте.
Кустистые брови Иосифа Федоровича выползли на середину лба, будто увеличивая многозначительность взгляда экзаменатора поверх очков с бифокальными линзами. Юноша ничуть не смутился.
– Спасибо, вы тоже молодо выглядите.
– поставил на пол зеленый ящичек и начал разуваться.
– Семь лет практически непрерывного стажа. Будьте добры, показать пациента.
Сказать, что хозяин почувствовал себя оскорбленным - все равно, что в очередной раз констатировать прописную истину перед аудиторией жаждущих знаний ботанов. Он представил себя мальчишкой! Прямо таки Йосиком! И Йосика только что поставили на место, а может, даже в угол. Потрясенный наглым спокойствием молодого человека, и стараясь ни коим образом не показывать этого потрясения (получалось не очень), он указал ему на дверь туалета. Так в американских блокбастерах дети указывают взрослому на шкаф, в котором якобы живет и каждую ночь пугает их ужасный бука. "Взрослый дядя" с исполненным какой-то добродушной флегмой лицом миновал Йосика и проследовал в сторону, указанную толстым пальцем.
– Возьми клупп, ага. На всякий случай, да.
– неслышно пробормотал он, глядя в туалет, сложив руки за спиной и покачиваясь взад-вперед. Смотрел не больше пяти секунд. Затем прошел обратно и начал обуваться:
– Я отлучусь за инструментом. Приготовьте веник, савочек, ветошь и емкость для воды.
– он обернулся, выходя.
– Пожалуйста.
– Х-хорошо.
Привыкший к лебезению студентов, преподаватель был окончательно обескуражен этим вежливым приказом. За время, которое хозяин потратил на поиски всего перечисленного, юный мастер успел вернуться и переодеться. Штанины видавшего виды комбеза были покрыты пленкой технической грязи. К моменту, когда пыхтящий и, все еще чувствующий себя маленьким Йосиком, седой мужчина собрал все необходимое у двери в туалет, молодчик стоял там и со скучающим видом осматривал потолок. За ухом торчал огрызок карандаша, под ногами - веер из ключей, заряженного герметиком пистолета, болгарки Bosch, двух коробочек с надписью Valtec, парой коробочек неизвестного происхождения и россыпи блестящих штук с витками резьб. Хозяин, мягко говоря, был не сведущ в технических
– Топили.
– Что?
– не понял Иосиф Федорович.
– Вас топили.
– мастер указал на потолок.
Вот таким простым утверждением этот юноша сломал барьер скептицизма и недоверия заказчика. Его понесло:
– Да-а! У Зои Ильиничны прорвало трубу в прошлом году. Великолепная женщина! И муж у нее молодец. Хорошо, что он в тот момент дома был. Зажал рукой дырку и просидел так два часа, пока наши доблестные работники ЖКХ соизволили явиться. Три аварии у них на участке, ишь ты! А Зоинька с мужем на следующий день пришли ко мне извиняться. С тортом. И денег предлагали. Только я не взял. Потрясающие соседи! Всех бы таких.
– запыхался хозяин.
– А то эти поганые наглые подростки - друзья мальчишки из тридцать седьмой - орут ночами на лестничной площадке и во дворе. Знаете куда они посылают, если им сделать замечание? Кошмар! В наше время и направлений-то таких не знали! Ломают все, жгут кнопки в лифте, а тот еще и не работает третий год; стены царапают - руки бы им оторвать, да некому. От милиции толку - ноль. Они ж теперь еще и полиция! Куда Россия-матушка катится? Вызовешь, приедут, если повезет, поймают кого-нибудь и к родителям отвезут. А родители поди пьют, как черти. Как эти, справа соседи - тоже алкоголики, орут постоянно. Снизу - глухая старуха телевизор включает на полную громкость - не дозвонишься, не дотопчешься, не достучишься до нее. Нету! Нету покоя совершенно.
Во время этой наболевшей тирады, мастер, присев на крышку унитаза посматривал на Иосифа Федоровича, в нужных местах сочувственно кивал, вскидывал брови, цикал языком и поддакивал. Причем видно было (или он настолько профессионально делал вид), что он искренне заинтересован рассказом. Руки его на автопилоте делали свою работу.
– Вот так это будет выглядеть.
Мальчик приставил к трубам рыжей окраски две почти идентичных, как он их назвал, заготовки.
– Это вы уже все сделали?
– Что вы! Для такого уровня мастерства семи лет маловато. Если честно, не думаю, что подобный уровень вообще достижим. Надо ж еще на лен все собрать! Но это позже. Сейчас мне нужно сделать пару пилов болгаркой и нагнать резьбу, поэтому...
– А вы знаете, кстати, почему в народе ее называют болгаркой?
– поднял палец вверх хозяин.
– Ее ведь разработали...
– Да, Акерман или как-то так.
– он секунду-другую примерял заготовку, а потом уверенно чиркнул карандашом по трубе.
– Немцы. Где-то в пятидесятых. А прозвали ее именно болгаркой уже в здесь, в совке. Кажется, Sparky назывался завод в Болгарии, который поставил нам первые образцы. Откройте смеситель на кухне или в ванной, пожалуйста.
Несмотря на то, что юнец его перебил, Иосиф Федорович удовлетворенно погладил седую бороду и под шум взревевшей машинки удалился на кухню. Через минуту искрометного визга он вернулся и спросил:
– А вы, часом, в какой-нибудь рок-группе не играете?
– Почему вы так решили?
– У меня...
– он поник лицом.
– У меня сын младший, Павел, играет. У него тоже ухо проколото. В трех местах! Но вы, я вижу, все-таки сняли бирюльки. И обувь он похожую носит. Грайндеры, верно?
– Grinders.
– поправил мастер.
– Я не играю в группе. Для себя только - дома. Обувь, в первую очередь, теплая, а зимний вариант - вообще, как валенки. И тяжелая, что в свое время выручало в стычках со шпаной - титановые вставки в носках, понимаете? Только у меня фирма другая - Dr. Martens. Но сути это не меняет - выпендреж, да и только. А дырки в ухе - да. Я в школьной группе играл, в десятом-одиннадцатом.
– он вытирал остатки вылившейся из труб воды с грустной улыбкой на лице.
– В коморке, что за актовым залом, знаете ли... За скудной ударной установкой. Там же и прокалывался. Отнюдь не считаю, что это плохо. Ну, играть, в смысле. Да и в этих проколах я не вижу ничего предосудительного. К игле посерьезней точно не ведет, скажем так.