Жопа-гоблины из Освенцима
Шрифт:
На входе Отто предъявляет Жопа-гоблину сваю карточку. Жопа-гоблин жестом пропускает нас внутрь и делает глоток Сидора из кружки. Большинство близнецов даже обычных не Сиамских исчезают бесследно вскоре после прибытия в Освенцим. Френни и Френни два единственные близнецы кроме нас с Отто, которые так же долго работают в игрушечном секторе. Может быть, нам удалось выжить, потому что Жопа-гоблины вечно пьяные и допускают кучу ошибок. Хотя сами себе считают идеальными, а может быть Адольф перед исчезновением приберёг нас для какого ни будь проекта. Надеюсь, что не второе не хочу быть подопытной свинкой.
Мы
Начинаю надувать с одного конца после как он становится плотным от внутреннего давления. Я беру из другой бочки мозговую шину и засовываю трубку в желеобразный паз, бросаю колесо на ленту и повторяю тоже самое ещё раз. Повторяю это снова и снова час за часом. Иногда мне кажется, что Жопа-гоблины, катаясь на велосипедах бормочут мое имя. Но на самом деле они только смеются, а своего настоящего имени, я уже и не помню.
Глава 4
Под наблюдением глазных яблок, свисающих с гоблинских задниц, мы отправляемся ужинать в туалет расположенного под бараками.
– Посадили сраки твари!
Все снимают штаны и садятся на полые пеньки, которые ведут куда-то глубоко под землю возможно в велосипедные лабиринты. Жопа-гоблины нам разрешают завтракать по-детски, но ужинать заставляют по-своему. По Жопа-гоблински, через задницу. Они скалят на нас свои жёлтые зубы ухмыляясь так широко что рот занимает чуть ни ли всё их лицо. Вид того, как множество детей сидит на туалетных пеньках приводит, их в неописуемый восторг. Они начинают не впопад петь, поднимают кружки с Сидором повсюду расплёскивая содержимое своих бокалов.
– Жабы! Жабы! Жабы! Жабы! Жаб!
– скандируют они и пьют, пьют, пьют, пьют.
Позавтракав и поработав весь день, мы встречаемся с туалетными жабами существами которые живут в туалетных пеньках и выходят наружу только под звуки какофонии Жопа-гоблинской музыки.
Из моего пенька раздается жабье кваканье. Жаба Отто тоже квакает. Я впиваюсь пальцами в сырую древесину и держусь так крепко будто от этого зависит моя жизнь.
Шлёп! В мою прямую кишку скользнул язык. Он намного длиннее гоблинского пальца язык жабы извивается внутри меня и обшаривает мои внутренности. Когда сидишь на диете из одной только детской кожи внутри тебя мало что остаётся поэтому туалетной жабе нечем поживиться, и она берет один из твоих жизненно важных
Я кричу. По щекам стекают слёзы оставляя на грязном от пепла лице светлые полосы. Жопа-гоблины не обращают на наш плач внимание во время ужина.
Главное, чтобы мы покорно садились на пеньки и позволяли туалетным жабам делать свое дело. Мои ягодицы распухли. Жабий язык растягивать мой задний проход так широко чтобы в него пролез большой орган из моего тела. Из моего разорванного ануса течёт кровь в вперемешку с калом. Я пытаюсь сконцентрироваться на том, чтобы удержаться на пеньке. Именно в такие моменты детей часто всасывает внутрь пенька и тогда их больше никто некогда не видит.
Вот и всё первая часть окончена. Туалетная жаба оставляет в покое мой зад, и прыгает мне на колени. Туалетные жабы всегда немного тают. Такое ощущение будто они сделаны из шоколада. Но на самом деле они сделаны не из шоколада, они сделаны из дерьма, обычного дерьма.
Жаба вращает языком протягивая мне красный пульсирующий комок, который она вытащила из моего тела. До этого момента мы никогда не знаем, что именно мы будем есть на ужин. сегодня мне досталось моё сердце.
– Жрите! Жрите! Жрите!
– Скандируют Жопа-гоблины, наслаждаясь праздником детского горя.
Я смотрю на Отто похоже ему досталась почка.
– Все хорошо, - Говорю ему я, - Вчера я тоже ел почку. Они, кстати, вкуснее чем всё остальное.
Он смотрит на меня. Тёмное лицо, серые глаза, он мертв внутри. Сломлен. Он разворачивает жабий язык, берёт свою почку, подносит ко рту и откусывает кусочек.
Я беру в руки своё сердце, но взглянув на Отто замираю. Он улыбается впервые с того момента как Жопа-гоблины похитили нас из Детляндии.
– Жрите! ЖРИТЕ! ЖРИТЕ!
Он выплёвывает камушек. Жаба спрыгивает с его колен и скользнув между ног исчезает в пеньке. Я не знал, что у него камни в почках. Может быть, именно поэтому он был такой грустный. Надеюсь, что теперь ему станет легче.
Жаба, которая сидит у меня на коленях трижды бьёт меня по лицу размазывая по нему желчь. Я вытираю губы тыльной стороной левой руки, но жаба бьёт меня снова. Туалетная жаба хочет, чтобы на моих губах оставалось медна кислая жидкость пока я ем. Надо бы побыстрее покончить с этим. К счастью, сердце у меня маленькое. Я откусываю сразу половину и жую, жую, жую, чувствую, как к горлу подступает рвота. Продолжаю жевать. Глотаю. Проклятая жаба возвращается домой. От боли я слабею. Разом проглатываю остататки.
Жопа-гоблины обходят туалет чтобы убедится, что все жабы вернулись на свои места, а все дети съели свой ужин.
Девочка, сидящая в нескольких пеньках от Отто, держит в руках окровавленный комок. Я не могу разглядеть что это за орган. Но знаю, что этот загадочный орган предназначен ей на ужин. Наверное, она новенькая. У новичков всегда бывают трудности с поеданием собственных внутренностей.
Я хвастаюсь за пенек и надеюсь, что девочка все же съест это. У неё ещё есть время. Жопа-гоблин, который обходит наш ряд двигается медленно и похоже пьян в стельку.